Бен Элтон - Смерть за стеклом
И была, была причина. Повод для радости. Глядя на полупрозрачный ходивший ходуном полиэтиленовый ящик, все понимали, что план Джеральдины сработал – дело дошло до настоящего секса. После двух из установленных четырех часов потения не оставалось сомнений, что в парилке завязались сексуальные отношения. И все в полном разгаре.
Больше не слышалось криков, веселых взвизгиваний и шутливых замечаний, как в первые минуты. Теперь динамики транслировали шепот и приглушенное бормотание. Люди за полиэтиленовыми стенками явно напились и после двухчасового потения и темноты перестали соображать.
Могло произойти, все что угодно. И конечно, произошло.
Миновало десять минут с тех пор, как Джаз предложил игру в прикосновения – угадать в темноте, с кем соприкасаешься. И вот открылся полиэтиленовый клапан входа, и в проеме показалась Келли.
– Ай-ай-ай, – хихикнула Джеральдина. – Описалась.
Боб Фогарти моргнул и, стараясь не обращать на Тюремщицу внимания, сосредоточился на работе.
Келли распрямилась. Ее обнаженное тело блестело от пота.
– Прекрасно, – возбужденно прошептала Джеральдина. – Просто здорово!
Келли, вероятно, очень спешила. Она даже не воспользовалась одним из кусков ткани, которые «Любопытный Том» предусмотрительно предложил для подобных игр. Выскочила голой из мужской спальни, пересекла гостиную и бросилась к единственному туалету, которым пользовалась вся компания.
– Чудесно! – воскликнула Джеральдина. – Я знала, что, накачавшись, они не вспомнят про тряпки. Разве что Дервла. Мун права, я их положила только для того, чтобы не выглядеть полной извращенкой. Хотя я такая и есть. Но позвольте добавить, не больше, чем все население страны.
Пробежка Келли вызвала шум в аппаратной: это был первый случай, когда на экране в фокусе так откровенно появилось обнаженное тело.
– И лобок и все остальное, – восхищалась Джеральдина. – Теперь не придется крутить один и тот же ролик с ее титькой, когда она вылезает из бассейна.
– Классный кадр, – заметил Боб Фогарти.
– Ты о качестве или о фигуре?
– Конечно, об изображении, а не об эстетике, – смутился главный редактор.
Он был прав: изображение оказалось великолепным. Совсем не таким, как зернисто-голубые расплывчатые картинки, которые в спальне подсмотрели объективы ночного видения. Келли пробежала через постоянно залитую неоновым светом гостиную. И хотя часть трубок выключили, чтобы, когда открывали дверь, блики не проникали в парилку, качество от этого нисколько не пострадало.
– Отлично, Ларри, – похвалила Джеральдина дежурного оператора. – Хорошо, что мы тебя оставили.
Только накануне произошел спор, не отменить ли ночных операторов. В это время в доме происходило очень мало событий, и всем казалось, что достаточно камер с дистанционным управлением. Но Джеральдина настояла хотя бы на одном ради такого события. И вот результат. Бегущая голая девушка требовала персонального подхода. Камеры дистанционного управления передавали изображение сверху под тремя разными углами, что требовало соответствующего монтажа. А живой оператор Ларри ухватил план в самый лоб: груди подпрыгивают, бедра колышутся, живот напрягается, мысок темных волос в самом фокусе. Очень красиво, если дать в замедленном темпе.
– Великолепная работа, в самую точку! – Джеральдина, когда считала нужным, на похвалы не скупилась. – Вот что значит роль человеческого фактора в телевидении. Ларри, дуй к туалету и прихвати ее, когда она будет выходить.
Внутри туалета была одна-единственная камера дистанционного управления – высоко под потолком. И она передавала изображение схватившейся за голову сидящей на унитазе Келли.
В бункере, как обычно, возникло смущение: люди так и не привыкли к этой необычной обязанности – наблюдать, как другие справляют нужду. Днем хотя бы что-то происходило – можно было отвлечься: смотреть и слушать другое. Однако если кто-нибудь из обитателей дома собирался в туалет ночью, все шестеро из режиссерской команды следили за его действиями. До странности острое и унизительное ощущение. Люди чувствовали себя мерзкими извращенцами.
На этот раз существовал отвлекающий момент в виде парилки. Но в полиэтиленовом ящике внезапно все стихло. Больше не слышалось ни возни, ни криков, ни восклицаний, которые сопровождали игру в прикосновения. Словно «арестантов» неожиданно поразил пьяный ступор. И все внимание режиссерской команды обратилось на девушку в туалете.
Взрослые, образованные, квалифицированные люди сидели и ждали, когда молодая женщина опорожнит мочевой пузырь. А может быть, и кишечник. И чувствовали себя до невозможности глупо.
– Ну давай, дорогуша, – подбодрила Келли Джеральдина. – За три недели здесь все послушать успели, как ты писаешь.
– А она, часом, не плачет? – предположил Фогарти. – Раньше Келли, когда писала, никогда не хваталась за голову.
– Кто-то слишком наехал в парильне, – с готовностью подхватила Тюремщица. – Завтра наверняка услышим в исповедальне.
– Или перепила, – заметила помощница главного режиссера Пру.
– Тоже возможно.
Они продолжали смотреть на сидящую в туалете девушку. В конце концов, это было их профессиональной обязанностью.
– Я тоже сейчас лопну, – встрепенулась Джеральдина. Она безвылазно находилась в бункере и много часов подряд беспрестанно пила кофе. – Готова спорить, что вернусь до того, как она управится. – Джеральдина гордилась тем, с какой скоростью справляла свою нужду. – Хотя, прошу заметить, собралась посрать, – сообщила она через плечо ошарашенным коллегам. Тюремщица знала, насколько отталкивающей казалась подчиненным, и любила их шокировать, побивая самые мрачные ожидания.
– Чрезмерно много информации, – буркнул Фогарти, когда дверь за Джеральдиной закрылась.
Все ожидали в молчании.
– Она чем-то расстроена, – предположила Пру.
– Кто? Джеральдина? Очень сомневаюсь.
– Да не Джеральдина, а Келли. Она не хотела в туалет. Просто убежала от остальных.
– Возможно.
– Сидит, ничего не делает. Стало невмоготу вот и вырвалась из парилки. Но знала: если уйдет просто так, Джеральдина лишит группу половины рациона. Единственный способ – притвориться, что захотела писать.
Вскоре вернулась Тюремщица и высказала то же самое мнение:
– Дурака валяет! Я этого не потерплю. Сейчас объявлю на весь дом: пусть либо отливает, либо валит с толчка. Где мой голос? Где Сэм? Пусть эта стерва катится обратно в парилку!
– Подождите, – встревожилась Пру. – Там что-то случилось.
День двадцать девятый. 8.10 вечера
Цифры над нижним срезом экрана показывали 23.44. Одиннадцать сорок четыре и двадцать одну секунду, двадцать две, двадцать три.
Даже после нескольких прокручиваний Колридж с тягостным чувством смотрел эту кассету. Он слышал, что сюжет предлагается подписчикам в Интернете и его уже скачали десятки тысяч раз. Инспектор был уверен, что до конца жизни не сумеет понять, как среди живых существ одной породы могут быть и Иисус Христос, и те, кто получает удовольствие от видеозаписи убийства молодой женщины. Он предположил, что во всем существовал некий мессианский смысл, но это не помогало ни понять, ни принять.
Колридж, Хупер и Триша наблюдали, как, пока ничего не подозревавшая голая Келли сидела в туалете, на другом конце дома, в мужской спальне дрогнул полиэтиленовый клапан входа в парилку. По ту сторону порога началась возня: невидимая рука схватила из стопки простыню, которой «Любопытный Том» позволял пользоваться при отлучках в туалет. Неизвестный сначала занавесил полотнищем проем, а выходя, завернулся в него сам. Полиция использовала самые современные технологии увеличения и выжала из расплывчатого, голубоватого изображения все, что могла. На мгновение мелькнула рука, но не удалось даже установить, мужская она или женская и было ли на ней кольцо.
Закутанная с головы до пят сгорбленная фигура проследовала из мужской спальни в залитую неоновым светом гостиную, оттуда завернула на кухню, где опять из-под покрова на секунду мелькнула рука, когда неопознанный брал из ящика самый большой нож. А когда из парилки снова донеслось стихшее было гоготанье и хихиканье, фигура преодолела оставшиеся метры гостиной и, оказавшись в зоне общего пользования, приблизилась к двери в туалет.
День двадцать седьмой. 11.44 вечера
– Кто это такой, черт подери? – спросила Джеральдина, вглядываясь в показавшуюся из мужской спальни закутанную в ткань фигуру.
– Без понятия, – ответили в один голос Фогарти и Пру.
– Наверное, кто-то решил подшутить и напугать Келли, – предположил Боб.
Неизвестный пересек кухню и вынул нож из ящика стола.
– Это мне не нравится, – буркнула Джеральдина. – Совсем не смешно.
