Эльвира Барякина - Ж… замечательных людей
– Где?!
Джош показал.
– Но они временные, потом рассасываются. Когда человек рождается, то он как раз и похож на обезьянку: ни говорить, ни думать по-нормальному не умеет. В год он, как неандерталец, в четыре – как вполне цивилизованный дикарь.
– А в девять кто? – спросил Брайан.
– А в девять у вас начинается Средневековье. Верите во всякую хрень, деретесь из-за ерунды, королей себе заводите… Ну и еретиков сжигаете.
– Я – еретик?
– О, да!
– Джош, откуда ты все это взял? – вмешалась я.
Тот лучезарно улыбнулся.
– Телевизор надо смотреть.
Джош говорил о том, что если ты живешь в Средневековье, тебе нужно изучить, как выигрывались средневековые битвы. Ни количество войска, ни его сила не имеют значения. То, что имеет – это боевой дух и способность идти до конца.
– Твои одноклассники понимают только закон силы и наглости. У них уже есть правила: кулаками драться можно, бейсбольной битой – нельзя. Всем против одного можно, а одному против всех – никак. Нарушай эти лимиты. В этом как раз и есть сила и наглость. Если к тебе подойдет такая сволочь, возьми в руки биту.
– Ты хоть думай, чему ты его учишь! – проворчала я.
Джош скривился.
– Ой, теть, не лезь в мужские разговоры! – и снова повернулся к Брайану. – Немного промахнись, но дай понять, что тебя ничто не остановит. И срать ты хотел на последствия.
Брайан завороженно глядел на него.
– Они подумают, что я сошел с ума!
– И никто тебя пальцем не тронет. Побоятся. Но ты учти, что в старших классах у вас начнется Ренессанс, а потом Новая история. А там уже на средневековых методах не выедешь – нужно будет головой думать.
В коридоре грохнуло ведро. Тедд стоял в дверях и слушал. Я подошла к нему.
– Джош – тот еще учитель. У него у самого в башке никаких лимитов.
– Я бы хотел, чтобы у меня тоже не было, – отозвался Тедд. – Тебе хорошо, ты живешь в XXI веке и сама оттуда же…
– А ты?
– А у меня дома эпоха колониальных войн, а на работе – вообще доисторический мрак.
ПОДВИГ
13 июля 2007 г.
Больше всего я удивляюсь, когда люди воспринимают мир не так, как я. Вроде очевидно, что белое – это белое, черное – это черное, а Джош – это раздолбай. Ничего подобного! Целая куча людей – от Лели до Брайана – считают его героем.
Может быть, все дело в том, что мы пораз-ному воспринимаем геройство?
Когда Джош записался в морскую пехоту, я думала, что Леля в кому впадет. Но она была спокойна как Будда.
– Пусть едет, если ему сердце велит. Я взбесилась:
– Да ведь оно ему велит за подвигами ехать – людей пострелять.
– Сейчас у подвигов совсем другой смысл, – отозвалась Леля. – Раньше было «уничтожить», а сейчас – «спасти». Джош едет спасать.
Да, странная штука – репутация. Тут из кожи вон лезешь, чтобы тебя считали звездой, – с нулевым результатом. А Джошу даже делать ничего не приходится: сказал, что хочет спасать иракцев – и сразу герой; насоветовал Брайану черти чего – лучший друг детей. Главное, говорить то, что хотят услышать окружающие.
НОВАЯ ЛИТЕРАТУРА
14 июля 2007 г.
Вчера созвонилась с Женей, редактором.
– У нас готова обложка, – сказала она. – Сейчас пришлем.
Странное это чувство – смотреть на обложки своих книг. Вроде бы сидишь дома за компьютером, пишешь, что в голову придет, а потом твои фантазии становятся реальностью – книгой. Обложка – это символ материализации.
– Вам самой она нравится? – спросила я. Женя ответила не сразу.
– Ну, увидите…
На красном фоне была нарисована огромная груша в трусах. Пол подошел, присвистнул.
– Это чья задница? Твоя?
Мне было плохо: я представляла, как дарю знакомым авторские экземпляры, завернутые в газету.
В прошлом году в России вышло 86 тысяч наименований книг; в этом будет еще больше. Задача толкового маркетолога – не соответствовать моему вкусу, а продать мою книгу. А для этого на обложке должно быть помещено что-то, что привлечет массового читателя.
К сожалению, человечество в целом интересуется очень немногими вещами: деньгами, здоровьем, сексом и смертью. Здоровье не так-то просто изобразить, деньги на обложке смотрятся дешево – вот и приходится штамповать либо трусы, либо пистолеты.
Выделиться из общей массы хотят все, и все рисуют одно и то же. В результате под розовой обложкой с цветком может оказаться умный роман. Сколько мне таких за последнее время попадалось? Штук пять, не меньше. Немудрящая тетя купит и будет плеваться. А интеллектуал пройдет мимо и даже не взглянет: не царское это дело – розовые книжки читать.
Эх, эх… Нельзя на коробку с орхидеями клеить ярлык «Газонокосилка».
Женя сама все прекрасно понимает. Но не редактор решает такие вопросы… У «сбыта» своя логика: грушу в трусах берут, а умные профили – не берут.
Обложку забраковала. Если художнику так хочется постебаться над моей фигурой, пусть соблюдает достоверность: у груши должен быть бюст третьего размера и голова – а не палка с листиком.
КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН
15 июля 2007 г.
Мелисса позвонила:
– От чего бы мне лопнуть – от гордости или негодования?
У Тедда в Диснейлэнде есть враг – Русалочка. Она считает, что в ее служебные обязанности входит не только участие в параде, но и доказывание Дональд-Даку, что он кретин. Полгода Тедд молчал: все-таки женщина – не станешь же ей морду бить. Но на этот раз Русалочке не повезло – после лекции Джоша Тедд сменил правила игры.
Перед парадом, пока сказочные герои готовились к выходу, Русалочка заявила Тедду, что от него воняет таблетками.
– Ты что, транквилизаторы принимаешь? Они тебе все равно не помогут: генетика не лечится.
Тедд взял ее за хвост и сунул в ведьмин котел. Сказочные герои замерли.
– Тедд Тернер! – завопил менеджер. Разговор был коротким. Менеджер сказал,
что он голову Тедду оторвет за срыв представления. Тедд снял с себя башку Дональд-Дака и сунул ее в руки менеджеру.
– Держи.
– Ты уволен с работы!
– Нет, Сэм, это ты уволен из моей жизни. Я больше не хочу видеть ни тебя, ни эту суку.
Мелисса пришла в ужас от случившегося.
– Что ты наделал?! Ты и так гроши зарабатывал!
Но Тедд уже вошел во вкус. Схватив Мелиссу за руку, он затолкал ее в туалет.
– Постучись, когда сможешь по-нормальному разговаривать.
Сначала Мелисса барабанила ногами в дверь, а потом затихла. Тедд заглянул к ней: она сидела под раковиной и, закрыв лицо, всхлипывала.
– Успокоилась? Обнял ее.
– Я не собираюсь сидеть у тебя на шее. Я позвонил Полу: у него есть какой-то знакомый в Голливуде, которому нужен человек, разбирающийся в технике.
Я слушала Мелиссу, не веря своим ушам.
– Ну… Тедд дает! А что с Брайаном?
– Мы договорились перевести его в другую школу. Собрались всей семьей и сказали, что всегда будем на его стороне – что бы ни случилось. И что мы не хотели бы иметь вместо него другого сына – без пятна.
Как я люблю этот мир!
МУЖСКОЙ ВЗГЛЯД
17 июля 2007 г.
Пол пришел ко мне – улыбка до ушей. Играли сегодня в пейнтбол – руководство фирмы против подчиненных.
– А я ему в башку – бац! Он на спину – хлобысь!
Мужику к пенсии готовиться надо, а он все в войнушку играет.
Пол повалил меня на кровать:
– Сдавайся!
Я послушно сдалась.
– Где твоя национальная гордость? – возмутился он. – Чуть что – сразу белый флаг… Надо сражаться за свою независимость!
– А мне она на фиг не нужна.
Пол заскакал коленками по кровати:
– Вы, женщины, ничего не понимаете. Давай родим мальчишку, я с ним буду на пейнтбол ходить. И на бокс, и на баскетбол… Банзай!
МЕДИЦИНА И ЗДОРОВЬЕ
18 июля 2007 г.
Впервые я попробовала, что такое секс еще в школе. Дело было на картошке. Мы с Запаски-ным удрали из отряда на речку, нашли заброшенную пристань и долго исследовали ее темные переходы. Потом решили поисследовать
друг друга.
На Запаскина было очень интересно смотреть: он прикольно дышал, и глаза у него были, как у пьяного.
Я ничего не успела почувствовать, как все кончилось.
– А…?
– Я люблю тебя, – сказал Запаскин и принялся застегивать штаны.
Вернувшись домой, я позвала Лелю «на разговор».
– А у нас было того! – объявила я. Леля ахала и просила подробностей.
– Да я уже все рассказала, – отмахивалась
я.
– Ну вспомни еще что-нибудь!
Несколько недель я носила в себе тайное знание. Меня буквально распирало от счастья и желания заявить подругам: «Эх вы, серость!»
Но наступило 15-е число, должны были начаться месячные, а их не было.
Помню свой животный ужас перед беременностью: из школы меня выгонят, в вуз я не поступлю, мама не перенесет позора… Единственная перспектива – мытье полов в соседних «Продуктах».
Леля отпаивала меня компотом и всхлипывала от жалости.
