Криста Вольф - Медея
Мертвы. Они их убили. Забили камнями, говорит Аринна. А я-то думала, их жажда мести пройдет, как только я уйду. Плохо же я их знала.
Меня Аринна не узнала, зато узнала Лиссу, свою мать, по родимому пятну на сгибе локтя. Как же она испугалась… Здешняя жизнь сильно изменила нас. Пещера. Беспощадное солнце летом, холод зимой. Лишайники, жуки, мелкие зверушки да муравьи — вот и вся наша пища. Мы стали бесплотными тенями наших прежних лет.
Мы, самонадеянные слепцы. Говорили о наших детях как о живых. Воображали, как они взрослеют из года в год. Видели в них наших грядущих мстителей. А оно вон как: не успела я выйти за стены города, а их уже убили.
Какой изверг прислал сюда Аринну? Ужели это боги вздумали преподать мне такой урок, чтобы я снова в них поверила? Смех да и только. Я теперь выше этого. Сколько бы ни ощупывали они меня своими жуткими присосками, они не найдут во мне ни тени страха, ни тени надежды. Ничего, ровным счетом ничего. Любовь разбита, и даже боль кончается. Я свободна. Не ведая желаний, вслушиваюсь в пустоту, которая заполняет меня всецело.
А коринфяне, оказывается, все еще никак меня не прикончат. Чего только обо мне не говорят. Это, оказывается, я, Медея, убила своих детей. Я, Медея, хотела таким образом отомстить Ясону за его неверность.
— Да кто же этому поверит? — спрашиваю я.
— Все, — отвечает Аринна.
— И Ясон тоже?
— Его никто не слушает.
— А колхидцы?
— Эти все убиты, кроме нескольких женщин в горах, да и те совсем одичали.
Аринна говорит, на седьмой год после смерти моих детей коринфяне отобрали по семь мальчиков и семь девочек из самых знатных семей. Остригли им волосы. Отправили их в храм Геры, где они должны провести год, поминая в молитвах моих убитых детей. И так будет теперь каждые семь лет.
Вот оно, значит, как. Вот к чему все идет. Они позаботились о том, чтобы и последующие поколения звали меня детоубийцей. Но что им будет до такой безделицы супротив тех ужасов, на которые им самим придется оглянуться. Потому как мы ведь неисправимы.
Что мне остается? Проклясть их. Будьте вы все прокляты. Особенно же будьте прокляты — ты, Акам; ты, Креонт; ты, Агамеда; ты, Пресбон. Да будет вам послана скверная жизнь и жалкая смерть. Пусть до небес вознесется вопль вашей муки и оставит небеса безучастными. Я, Медея, вас проклинаю.
Куда мне теперь? Можно ли помыслить такой мир, такое время, где я пришлась бы к месту? Некого спросить. Это и есть ответ.
