Николь Келби - Розовый костюм
В «Орбахе» на подиум всегда одновременно выходили две модели; на одной был «оригинал», а на второй – копия от «Орбаха». И различить их было практически невозможно. Как и у «Chez Ninon», у «Орбаха» тоже имелись «личные друзья» – например, некоторые звезды кино, которым всегда было гарантировано удобное место в зале; их обычно проводили туда через служебный вход. Впрочем, многие клиентки «Chez Ninon» тоже посещали эти показы. Мисс Нона и мисс Софи «Орбах» ненавидели.
– Меня могут уволить, – снова сказала Кейт.
– Ну, что ты, Куки! Ты совершенно напрасно беспокоишься.
Розовые шляпы были раскиданы по всей мастерской; они лежали и на раскройном столе, и на рабочем столе самой Кейт. Шуинн явно работал всю ночь.
– Примерь одну, – предложил он. – Как насчет вот этой?
Эта шляпка была малиновой. Но имелись и другие оттенки розового – темно-розовый, ярко-розовый, как жевательная резинка, и нежно-розовый, как светлые румяна.
– Ясное дело, каждый спрашивает в «Орбахе» такую же шляпку, как у нее. Видимо, они обладают для покупательниц своего рода магией. И вот сегодня они ее получат, эту магию, – сказал Шуинн.
Как и в шляпе-коробочке для Супруги П., внутри каждой розовой шляпки к ленте на тулье были прикреплены специальные синтетические гребешки, которые должны были прочно удерживать ее на голове. Шуинн надел на Кейт шляпу, украшенную спереди широкой лентой, и слегка прижал к волосам, чтобы хорошенько закрепить на затылке – точно так же поступала и миссис О’Коннор, надевая шляпку на Первую леди.
– Когда шляпа так надета, то при фотографировании она не сможет ничему помешать и не будет скрывать твое прелестное личико.
– Весьма разумно, – согласилась Кейт.
– Это все Голливуд. Именно поэтому Кассини и сумел стать министром стиля. Художник по костюмам из «Парамаунт пикчерз» оказался именно тем, кто был так необходим Белому дому. – Шуинн снял с Кейт шляпку и принялся начесывать ей волосы, чтобы затем поднять их наверх. – У этого человека в голове нет ни одной оригинальной идеи, зато он способен мгновенно подогнать любой тип красоты под образец, который нравится американской публике. Ничего сверхъестественного, конечно, не получится, просто хорошенькая женщина. Но, разумеется, типичная американка.
Кейт и впрямь никогда не задумывалась об этом с такой точки зрения, но Шуинн, скорее всего, был прав. Кассини одевал свою жену Джин Тьерни, а затем свою подругу Грейс Келли – и обе они были типичными американскими красавицами.
– Это самый настоящий фокус, если хорошенько подумать, – продолжал Шуинн. – Кассини ведь русский, но родился в Париже, а потом оказался достаточно сметлив, чтобы разобраться в том, какими мы, американцы, себя видим и о чем мечтаем.
Шуинн побрызгал волосы Кейт лаком «Белый дождь», который забыл в мастерской кто-то из отдела прет-а-порте. От лака Кейт расчихалась. Затем Шуинн снова надел на нее шляпку. Что-то поправил, укрепил и поднес Кейт зеркало, чтобы она могла на себя взглянуть. Она взглянула – и буквально не узнала себя! Она показалась себе какой-то совершенно другой; и с этой молодой женщиной она была еще не знакома.
– Классно выглядишь, Куки, – искренне восхитился Шуинн. – А шейка у тебя просто прелесть!
Но малиновая шляпа-коробочка не вызвала в душе Кейт такого трепета, как розовое букле, и сложности в ней особой не было. И свет она отражала совсем не так, как эта замечательная ткань. В общем-то, малиновая шляпка была всего лишь заурядной копией. И все-таки в ней что-то было!
– Да, очень мило, – сказала Кейт.
– Мило? Это же самый модный аксессуар момента – а может, и всего тысячелетия! Все женщины, старые и молодые, надевают такие «коробочки» и воображают себя ЕЮ.
Глядя в зеркало, Кейт тоже легко могла себе это представить. Она слегка склонила голову набок, как на фотографиях Супруги П., и подумала: а я смогу так же изящно, с таким же умным видом, как это делает она, шептать что-нибудь Патрику на ухо? А ведь она, Кейт, даже зашла к нему в лавку сегодня по пути на работу. Но было еще так рано, что даже поставщики свинины еще не успели уйти, и Кейт пришлось довольно долго обсуждать с Патриком красоту тэмуортских свиней. Он, впрочем, говорил с большим энтузиазмом.
– Это ведь наша, ирландская порода! Такие свиньи пасутся на подножном корме. Вот если бы ты, Кейт, была свиньей, то была бы именно такой. Смотри, она такая же рыжая, как ты. И так же любит яблоки. И глаза у нее такие же чудесные, как у тебя. И ветчина из нее получается превосходная.
Кейт несколько раздражало, что человек, за которого она собралась замуж, воспринимает ее как хорошенькую свинку – которую он бы с радостью прирезал. Кейт все еще пыталась вывести в единицу свое отношение к Патрику и возможному браку с ним – особенно с тех пор, как на пальце, плотно его обхватив, сидело колечко Пег. Кстати, снять его оказалось совершенно невозможно; не помогало ни сливочное масло, ни лед, ни шампунь.
– Даже в этом проявляется сила нашей Пег, – сказал Патрик, – хоть она и там, за порогом могилы.
Так что утонченные и умные разговоры с Патриком Кейт, похоже, в ближайшем будущем не светили.
– Возьми шляпку себе, – сказал Шуинн. – Она очень тебе идет. Считай ее моим подарком.
– Зачем она мне?
– С каких это пор, моя козочка, ты задаешься вопросом, зачем тебе мода? – Шуинн дополнительно воткнул в шляпу специальную шпильку, прикрепляя ее к волосам на затылке, и пояснил: – А это на случай внезапно налетевшего торнадо, моя дорогая.
– Ты уверен, что можешь мне ее подарить?
– Абсолютно. Я сделал несколько запасных. Пусть эта шляпка вдохновит тебя сегодня на новые трудовые подвиги.
И ведь действительно вдохновила. Так и не сняв розовой шляпки, изысканно-беспечным образом сдвинутой на затылок, так и не распустив рыжие волосы, зачесанные в высокую прическу словно для посещения Метрополитен-опера – не приведи господи слушать этот адский шум! – Кейт с жаром принялась за работу, надев белые хлопчатобумажные перчатки и закатав рукава блузки.
Костюм от Шанель был сконструирован так, чтобы дать своей хозяйке полную свободу движений. Каждый рукав, например, кроился из трех частей, что позволяло без малейших затруднений двигать рукой. Кейт выкроила рукава, сметала и принялась сшивать. Затем взялась за полочки жакета – с ними было еще больше возни, – а затем выкроила спинку. Она кроила и сшивала. Кроила и сшивала. Кроила и сшивала. Затем с превеликой осторожностью отпарила и отутюжила каждый шов.
Когда в мастерской, наконец, стали появляться остальные девушки, то все они постепенно столпились вокруг Кейт, и Мейв сказала:
– У тебя такой вид, словно ты собралась завтракать с королевой. И что это за розовая шляпа? Похоже, костюм для Супруги П. уже наполовину свел тебя с ума.
А в полдень рядом с Кейт возникла мисс Софи; в руках у нее было очередное послание из отеля «Карлайл».
– В этом месяце тебе приходит уже второе письмо из «Карлайла», – тихо сказала мисс Софи, наклоняясь к Кейт. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Господи, Кейт совершенно позабыла и о первом письме! Но она так ничего и не сказала. Мисс Софи не стала ждать – просто повернулась и ушла, явно огорченная поведением своей подчиненной. Она даже о розовой шляпке не спросила. Кейт взяла конверт из «Карлайла» и увидела, что руки у нее дрожат. Нет, это никуда не годится, подумала она. Мне нужно прогуляться и немного успокоиться, иначе я не смогу проложить идеально ровную строчку. Она сняла рабочие перчатки, а конверт сунула в карман своей твидовой юбки цвета вереска. Ни жакет, ни пальто она не надела. Об этом она даже не подумала – настолько была расстроена.
– Пойду поем, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Мир за стенами «Chez Ninon» оказался, как ни странно, вполне теплым и светлым. По Парк-авеню ходило множество людей, делавших покупки; некоторых сопровождали шоферы с бесчисленными пакетами в руках. Немало было и матерей семейств, торопливо кативших через оживленную проезжую часть детские коляски. На краю тротуара важные чиновники, держа в руках раскуренные сигары, подзывали такси, собираясь поехать куда-нибудь завтракать. И, разумеется, полно было офисного планктона – мелких служащих и секретарш, которые обычно исполняют обязанности «прислуги за все»; эти дружно проталкивались к тележкам с хот-догами, а потом спешили занять в парке свободные скамейки.
Кейт сама не знала, куда идет, пока не очутилась на Седьмой авеню, которую еще называют «авеню моды». Там буквально разило луком и несвежей рыбой. Вдоль широкой улицы выстроились мужчины в дешевых костюмах и ермолках. Кое-где они собирались небольшими группами и оживленно беседовали, покачивая головой, окутанные клубами сигаретного дыма. Все это были закройщики – Кейт легко узнавала их по охотничьему взгляду и лицам со следами мела и тканевой пыли. Они целыми днями обводили выкройки мелом, а затем разрезали всевозможные ткани.
