Марк Хэддон - Загадочное ночное убийство собаки

И если человек подхватил вирус, то он просто сидит на диване и ничего не делает. Он перестает есть и пить и в конце концов умирает. У этого сна бывают разные вариации, как бывает, когда смотришь две разные версии фильма, как, например, «Бегущий по лезвию бритвы». И в некоторых версиях сна вирус заставляет людей разбиваться на машинах, или входить в море и тонуть, или прыгать в реку. Я думаю, что эти версии даже лучше, поскольку тогда нигде не остается мертвых человеческих тел.

И в мире выживают только те люди, которые никогда не смотрят в человеческие лица и не знают, что обозначают эти картинки:

И это всякие особенные люди, вроде меня. Они живут сами по себе, и я никогда не смогу их увидеть, потому что они ведут себя как окапи в джунглях Конго. Окапи — это такая разновидность антилопы. Она очень пугливая и очень редкая.

Теперь я могу идти куда угодно и знаю, что никто не придет поговорить со мной, или притронуться ко мне, или задать мне вопрос. А если я не хочу никуда идти, то могу остаться дома и есть брокколи, апельсины и лакричные палочки. Или неделями играть в компьютерные игры. Или просто сидеть в углу комнаты и тереть фунтовой монетой по волнистому радиатору. И не нужно ехать ни в какую Францию.

Я выхожу из дома отца и иду по улице. Везде очень тихо, даже в самый разгар дня, и нет никаких звуков, кроме пения птиц и шума ветра. Лишь иногда в отдалении я слышу грохот рушащихся зданий. Или, если я стою рядом со светофором, то до меня доносятся тихие щелчки — когда переключается цвет.

Я вхожу в чужие дома и играю там в детектива. А если дверь заперта, то разбиваю окно, чтобы попасть внутрь. И поскольку люди мертвы, для них это уже не имеет значения. Я захожу в магазины и беру то, что мне нравится, — розовые бисквиты, малину и манговые конфеты. Или компьютерные игры, книги и видеокассеты.

Потом я вынимаю из отцовского фургона лестницу и забираюсь на крышу. А оказавшись на ее краю, перекидываю лестницу через щель и перебираюсь на соседнюю крышу, поскольку во сне можно делать все, что угодно.

А затем я нахожу чьи-то ключи от машины. Я сажусь в машину и еду. И если я даже во что-нибудь врежусь — это не имеет значения. Потом я подъезжаю к морю, останавливаю машину и вылезаю, и там идет дождь. И я беру в магазине мороженое и ем его, а потом гуляю по пляжу. Пляж покрыт песком, а рядом находятся высокие скалы. На вершине одной из них стоит маяк, но свет в нем не горит, поскольку смотритель маяка тоже мертв.

Я стою у линии прибоя, а волны накатывают на мои ботинки. Я не купаюсь, потому что в море водятся акулы. Стою и смотрю на горизонт. Потом вынимаю длинную металлическую линейку и держу ее напротив линии между морем и небом. И тогда я вижу, что линия эта изогнута, а значит, Земля круглая. А прибой накатывается на мои ноги и откатывает назад ритмично, как музыка или бой барабана.

Я захожу в дом каких-то людей, которые тоже мертвы, и беру там сухую одежду, а потом возвращаюсь в дом отца. Только теперь это уже не дом отца, он мой. Я готовлю себе «Гоби алу» с красным пищевым красителем и смешиваю клубничный коктейль. Потом смотрю видеофильм про Солнечную систему, играю в компьютерные игры и отправляюсь в постель.

А потом сон кончается, и я чувствую себя счастливым.

233

На следующее утро мать приготовила мне на завтрак жареные помидоры, открыла банку зеленых бобов и разогрела их в кастрюле.

Во время завтрака мистер Ширз сказал:

— Ну, ладно, он может остаться на несколько дней.

А мать ответила:

— Он может оставаться столько, сколько потребуется.

Мистер Ширз сказал:

— В этой квартире и двоим-то тесно, не говоря уже о троих.

А мать ответила:

— Вообще-то, он понимает то, что ты говоришь. Ты в курсе?

Тогда мистер Ширз сказал:

— И что теперь делать? Здесь нет подходящей школы. Мы оба целыми днями на работе. Это просто смешно.

А мать ответила:

— Роджер, хватит.

И она налила мне красного травяного чая с сахаром, но мне он не понравился.

А потом мать сказала:

— Ты можешь оставаться тут сколько захочешь.

И мистер Ширз ушел на работу, а мать позвонила в свой офис и взяла то, что называется отгул по семейным обстоятельствам, как бывает, когда в семье кто-нибудь болен или умер.

Потом она сказала, что мы должны пойти купить мне какую-нибудь одежду, пижаму, зубную щетку и белье. Так что мы вышли из квартиры и пошли по главной дороге, которая называлась Хилл-лейн А4088, и там было очень много народу. Мы сели на автобус № 266 до торгового центра Брент-кросс. Там тоже оказалось много людей, и мне стало страшно. Так что я лег на пол возле отдела ручных часов и стал кричать. И тогда мать отвезла меня домой на такси.

Потом она поехала обратно в торговый центр, чтобы купить мне одежду, пижаму, зубную щетку и белье, а я оставался в свободной комнате. Мне не хотелось находиться в одной комнате с мистером Ширзом, потому что я боялся его.

Потом мать вернулась домой. Она принесла мне клубничный коктейль и показала новую пижаму, которую она купила, — с узором из синих пятиконечных звезд на сиреневом фоне, вот таким:

Я сказал:

— Мне нужно вернуться в Суиндон.

А мать ответила:

— Кристофер, но ты ведь только что приехал.

Я сказал:

— Мне нужно вернуться, поскольку я должен сдать экзамен по математике на уровень А.

Мать спросила:

— Ты сдаешь на уровень А?

И я ответил:

— Да. Экзамен будет на следующей неделе — в среду, в четверг и в пятницу.

И мать сказала:

— Боже!..

Я сказал:

— Преподобный Питерс будет меня курировать.

А мать ответила:

— Да, это было бы здорово.

Я сказал:

— Я хочу получить степень А, и поэтому мне нужно обратно в Суиндон. Только я не хочу видеть отца, так что я должен поехать в Суиндон с тобой.

Мать закрыла руками лицо и стала тяжело дышать.

А потом сказала:

— Боюсь, это невозможно.

А я сказал:

— Но я должен ехать.

Мать сказала:

— Давай поговорим об этом в другой раз, ладно?

Я ответил:

— Ладно. Но мне нужно в Суиндон.

А она сказала:

— Кристофер, пожалуйста.

И я выпил свой коктейль.

Позже, в 22.31, я вышел на балкон, потому что хотел посмотреть на звезды. Но звезд не было видно из-за туч и из-за того, что называется световой завесой. Это когда огни фонарей, фары машин, прожекторное освещение и свет из домов отражаются от крошечных частиц облаков и закрывают дорогу звездному свету. Так что я вернулся обратно в дом.

Но я не мог спать. В 2.07 я вылез из кровати, потому что боялся мистера Ширза. Так что я спустился по лестнице и вышел через наружную дверь на Чептер-роуд. На улице никого не было, и там стало гораздо тише, чем днем, пусть даже в отдалении я слышал шум машин и сирены, так что мне стало спокойнее. Я шел по Чептер-роуд и смотрел на машины и телефонные провода на фоне оранжевых облаков. Еще я смотрел на те вещи, которые были в садах перед домами, и видел там игрушечного гнома, кастрюлю, маленький пруд и плюшевого медведя.

Потом я услышал, что по улице идут двое людей, так что присел между прицепом и фургоном «Форд-транзит». А люди разговаривали не на английском языке, и они меня не заметили.

Мне понравилось место между прицепом и фургоном, так что я долго там просидел. А потом я выглянул и обнаружил, что единственные цвета, которые можно увидеть, — это оранжевый и черный и всякие их смешения. Так что я не мог понять, какого цвета были бы эти машины при дневном освещении.

И я задумался, можно ли разложить эти цвета мозаичными крестами, и составил у себя в голове картинку:

А потом я услышал голос матери. Она кричала:

— Кристофер!.. Кристофер!..

Мать бежала по улице, и я вышел из своего укрытия. Она подбежала ко мне и сказала:

— Господи Боже… — Она остановилась, ткнула в меня пальцем и сказала: — Если ты еще раз так поступишь… Богом клянусь, Кристофер, я тебя люблю, но… Я не знаю, что я сделаю.

И она заставила меня пообещать, что я больше не буду выходить из квартиры один, поскольку в Лондоне много чужих людей и им нельзя доверять. На следующий день мать опять пошла в магазин и велела мне дать слово, что я не стану открывать входную дверь, даже если кто-нибудь в нее позвонит. Потом она вернулась и принесла немного корма для Тоби и три видеокассеты с фильмом «Звездный путь». И я смотрел кассеты в гостиной, пока не вернулся мистер Ширз, а после этого опять ушел в свободную комнату. И мне хотелось, чтобы на 451с Чептер-роуд, Лондон NW2 5NG, был сад, но сада не было.

А еще через день матери позвонили из офиса, где она работала, и сказали, что они нашли человека на ее место. И мать очень сильно рассердилась. Она кричала, что это незаконно, и она стала ругаться, но мистер Ширз сказал: