Джоди Пиколт - Жестокие игры
— Ничего.
— Тогда взгляни сюда. — Джек встал, поправляя натянувшиеся джинсы, и обнял Эдди. — Наверное, еноты. Может, поднимешься наверх, а я пока от них избавлюсь?
— И пропустишь финал викторины? — поддразнила Эдди.
— Никогда! — с серьезным видом ответил он и подмигнул. — Ее повторяют в одиннадцать.
У Джиллиан из головы не шел Джек. Она в сотый раз прокручивала воспоминание о встрече у закусочной, проигрывала различные сценарии, словно слайд-шоу: слова, которые должна была произнести, поступки, которые должна была совершить. Представляла, как Джек хватает ее и целует до крови. И каждый раз, когда она вспоминала, что он обращался с ней, словно с ребенком, в животе все сжималось. Она начинала плакать, снова и снова, а мгновение спустя что-то бессвязно бормотала, испытывая непреодолимое желание еще раз получить возможность доказать ему, что она уже не маленькая.
Отец целый вечер следил за ней, как стервятник, а потом отправился на пробежку, заставив поклясться, что она не выйдет из дома.
Она топила печаль в чувствительных балладах Сары Маклахлан и покрывала ногти кроваво-красным лаком, когда зазвонил телефон. Это была Уитни.
— Джил, во сколько сегодня?
Джилли вздохнула. Ей не хотелось разговаривать с подругой. Сейчас ей нужно было придумать, как заставить отца ослабить свой чертов контроль, чтобы она могла показать Джеку, от чего он отказывается.
— В смысле?
— Встречаемся.
— Встречаемся?
— Могу поклясться, что у меня в календаре отмечено тридцатое апреля.
Джиллиан осенило.
— А-а, Белтайн… — вспомнила она.
— Как ты могла забыть?!
Не то чтобы она забыла, просто ее сейчас больше заботил Джек. Их шабаш планировался в лесу за кладбищем, у цветущего кизила. Мэг должна была принести осмол для костра. Уитни было дано задание приготовить мешочки с травами, чтобы развесить их на дереве в качестве подарка для Бога и Богини. А Челси должна была придумать, как украсить майское дерево. Джилли отвечала за угощение, которое они должны были разделить с богами.
Отец убьет ее, если она покинет дом.
Ее взгляд остановился на маленькой керамической вазе, которая когда-то принадлежала матери. В ней стояли веточки ивы, но без воды, и лежала пробирка с атропином, которую Джиллиан вынесла из лаборатории.
— В одиннадцать, — сказала она в трубку. — Встретимся на месте.
Они напали сзади. Не успел Джек выйти из крошечного пятачка света, который отбрасывал висящий над дверью фонарь, как его схватили, заломили руки и стали бить по ребрам, в живот, по лицу. Во рту появился металлический привкус, рот наполнился кровью. Он выплюнул ее в нападавших. Он пытался разглядеть их, но у всех были натянуты на глаза вязаные шапочки, а лица замотаны шарфами до самого носа. Единственное, что смог запомнить Джек, — это море черного, чьи-то руки и накатывающие волны злости.
Эдди причесалась, брызнула духами на запястья, колени и пупок. Джека долго не было, даже странно. Время от времени она слышала грохот. Если это еноты, то их там не счесть.
Она подошла к окну спальни и отдернула тонкую занавеску. Для восьми вечера было слишком темно, и сначала она вообще не увидела Джека. Потом в желтом луче света, который отбрасывал фонарь на крыльце, показалась нога. Локоть. И наконец мужчина, одетый в черное, руки в крови.
— Джек! — задохнулась она и потянулась за ружьем, которое хранила под кроватью.
Эдди воспользовалась им лишь однажды: чтобы застрелить бешеного енота, который разгуливал по двору, где играла Хло. Она зарядила ружье, поспешила вниз, рывком распахнула входную дверь и выстрелила в ночное небо. Нападавшие обернулись на звук и врассыпную бросились в лес за домом.
На земле бесформенной кучей неподвижно лежал Джек.
Эдди отшвырнула ружье, кинулась к нему и осторожно перевернула.
«Боже мой, — подумала она. — Что они с тобой сделали?»
Джек закашлялся, его губы растянулись в улыбке, обнажая окровавленные зубы. Он попытался сесть, болезненно морщась от прикосновений Эдди.
— Нет! — сквозь зубы произнес он единственное слово, но от него померкли звезды. — Не-е-ет!
Его крик примял молодую траву, растущую вдоль подъездной аллеи, и разогнал сиреневые облака. От его крика вздрогнула луна.
— Джек! — попыталась успокоить его Эдди.
Но крик становился все громче, пока не накрыл Сейлем-Фоллз словно колпаком, и люди, живущие на противоположном конце городка, вынуждены были закрыть окна, в которые залетал теплый ночной ветерок, чтобы не слышать этого вопля боли.
Меньше всего Джилли хотела отравиться. В конце концов в четверть девятого она зашла в Интернет в надежде найти правильную дозировку атропина. Всем известно, что сейчас с помощью Всемирной паутины можно собрать даже бомбу. Пара пустяков найти дозу галлюциногена, от которой можно заторчать.
Пока загружались страницы, она красила ногти — каждый очень медленно, чтобы иметь возможность просматривать ссылки одну за другой в поисках специальных журналов, где бы упоминались белладонна и сульфат атропина. Наконец она набрела на сайт, где была приведена дозировка для взрослых. В таблетках по 5 миллиграммов. Чтобы расширились зрачки — 1/50,000 грана.[v] Чтобы поймать кайф — от 1/20 до 1/100 грана.
Джилли нахмурилась. Большой диапазон. Если ей самой нужно 1/20 грана, то Уитни, которая намного субтильнее, хватит и 1/100?
Вновь зазвонил телефон.
— Джилли, — раздался голос отца, — я просто хотел удостовериться, что ты дома.
— Ты хочешь сказать, проверить меня?
— Не сердись, дорогая. Ты же понимаешь, почему я беспокоюсь. Ее сердце бешено забилось в груди.
— Разве ты не на пробежке?
— Только что закончил, скоро буду дома.
Что же делать, если он придет, а ее не будет дома?
— Честно признаться, — сказала Джилли, — я рада, что ты позвонил. Мэгги спрашивает, не могу ли я переночевать у нее.
— Не думаю, что это хорошая идея, Джилли, учитывая, что сейчас происходит.
— Папочка, пожалуйста! Ее мама повезет нас на десятичасовой сеанс в кино. Какой дурак на меня нападет, если я буду рядом с женой детектива? — Отец ничего не ответил, и Джилли продолжала дожимать: — Миссис Сакстон тоже говорит, что я могу у них переночевать. Если ты, конечно, не против.
Джиллиан и сама удивилась, как легко у нее получается лгать. Она будет праздновать Белтайн, пусть хоть камни падают с неба или даже сам Амос Дункан!
Она почувствовала, что решимость отца дала едва заметную трещину. Отец Мэг был полицейским, а с ее матерью они были знакомы всю жизнь. Джиллиан будет безопаснее у Сакстонов, чем в собственном доме.
— Ладно, — сдался Амос. — Но я хочу, чтобы ты мне позвонила, когда вы вернетесь из кино. В любое время.
— Обещаю. Я люблю тебя, папочка.
— Я тебя тоже.
Еще долго после того, как повесила трубку, Джиллиан смотрела на телефон и улыбалась. Оказывается, плести паутину интриг — плевое дело.
Она выключила компьютер и отправилась в кухню. Выход астрального тела из физического станет ее подарком шабашу на Белтайн. И чем неожиданнее подарок, тем большим будет эффект. Джиллиан взболтала в термосе чай со льдом и еще раз взвесила в руке пробирку.
«Смелость».
Она плеснула капельку в чай и сунула в термос палец, чтобы попробовать на вкус. Ничего, обычный чай, может, только чуточку горчит. 1/20 или 1/100? Джиллиан пожала плечами, вылила в термос содержимое пробирки и закрутила крышку.
Джек проснулся и обнаружил рядом с собой свернувшуюся клубочком Эдди. В руке она сжимала тряпку, от которой на одеяле осталось мокрое пятно в форме колокола. Он приподнялся на локте, поморщившись от боли в ребрах, и коснулся ее щеки. Эдди не шелохнулась, и он осторожно поднялся с кровати.
Как бы сложилась его жизнь, если бы Эдди была рядом с ним во время всего этого кошмара в Лойал? Что, если бы она каждый вторник приезжала к нему, когда в зале для свиданий заключенные встречались со своими посетителями за длинными складными столами под неусыпным контролем надзирателей? Что, если бы Эдди ждала его дома?
Он бродил по погруженному в темноту дому, отчаянно желая сделать для нее хоть толику того, что она сделала для него. Благодаря Эдди он перестал безостановочно размышлять над собственными ошибками. Он запер их в ящик и плотно закрыл крышку. Однако Эдди… Она ежедневно копалась в своем ящике, вытаскивая на свет божий, словно фамильные ценности, воспоминания, несмотря на то что сердце ее разрывалось от боли.
Он поймал себя на том, что стоит перед дверью в комнату Хло.
За считанные минуты он сдернул с кровати простыни и пододеяльник, сорвал со стены плакаты. Собрал игрушки Хло в ящик, который нашел в чулане. Может, если он уберет постоянное напоминание о невосполнимой потере, Эдди станет чаще смотреть вперед, а не оглядываться назад?
