Андрей Шляхов - Доктор Данилов в дурдоме или Страшная история со счастливым концом
Майя Константиновна пришла в Центр еще при Катаеве, том самом, который очень «умно» объединил скорую медицинскую помощь с неотложной и даже защитил диссертацию на эту тему. Уже лет двадцать хотят разделить обратно, да все руки не доходят. Майя Константиновна пересидела уже не одного главного врача и явно надеялась пересидеть и нынешнего.
В приемной больше никого не было.
— Михаил Юрьевич работает с документами, — поделилась информацией Майя Константиновна, относившаяся к Елене не то чтобы с симпатией, но во всяком случае без неприязни.
Елена кивнула и уселась на один из стульев. Заново перебрала в памяти события последних месяцев, попыталась угадать, мог ли кто-то из коллег написать на нее какой-нибудь неправедный донос, и так увлеклась подбором вариантов, что не услышала скрипучего:
— Проходите, ваше время.
Выждав несколько секунд, Майя Константиновна повторила уже громче:
— Михаил Юрьевич ждет!
— Извините! — Елена вскочила со стула и метнулась к двери, чувствуя себя под строгим взглядом секретарши провинившейся школьницей.
Главный врач сидел за столом и читал какую-то бумажку, которую держал в руках. Завидев Елену, он положил лист на стол текстом вниз (секретность, секретность и еще раз секретность) и встал.
— Здравствуйте, Елена Сергеевна! — зарокотал начальственный бас. — Садитесь.
Рука главного врача указала на ближний к нему стул из шеренги, выстроившейся вдоль длинного совещательного стола. Наблюдательная Елена подметила, что у главного врача новая мебель – более массивная на вид, нежели прежняя. Новые стулья, впрочем, были не лучше старых – такие же неудобные, не дающие мышцам спины расслабиться.
— Здравствуйте, Михаил Юрьевич. — Елена села и выжидательно посмотрела на начальство.
Главный врач тоже сел в свое кресло, размерами напоминающее трон, но начинать разговор не спешил. Переложил с места на место лежавшие на столе папки, пододвинул поближе к себе малахитовый письменный прибор, долго протирал салфеткой очки, прежде чем вернуть их на свой крупный мясистый нос. Вообще-то главному больше были бы к лицу массивные оправы, но он почему-то отдавал предпочтение тонким, почти невесомым.
«Хватит строить предположения! — одернула себя Елена. — Сейчас он сам скажет, зачем вызвал».
— Как идут дела? — наконец-то произнес главный врач.
— Нормально, Михаил Юрьевич. — Елена внутренне подобралась. — Стараемся.
— Я в курсе, что вы стараетесь, Елена Сергеевна, — кивнул главный врач. — Показатели у вас неплохие, да и отзываются о вас хорошо.
«Рада стараться», — изобразила лицом Елена.
— Вы сами-то нацелены на дальнейшую карьеру? — Главный врач явно демонстрировал свое расположение к подчиненной. — Намерены расти дальше?
Елена насторожилась – если главный с самого начала стелет так мягко, то надо держать ухо востро. Все эти начальственные «поддавки» всегда оборачиваются какими-нибудь проблемами.
— Одного моего намерения недостаточно. — Скромность никогда не бывает лишней. — Главное, чтобы руководство сочло меня способной нести большую ответственность.
— Хороший ответ, — одобрил главный врач. — Правильно расставляете приоритеты. А то был у меня недавно один старший врач из второго региона с претензией по поводу того, что он на десять лет застрял в старших, хотя давно должен бы был стать заведующим.
Михаил Юрьевич многозначительно помолчал, игрой густых бровей подчеркнув безосновательность и вопиющую бестактность подобных претензий.
«Действительно, — подумала Елена, знавшая благодаря сарафанному радио, чем закончилась вся эта история, — это ж надо было додуматься до такой глупости, как качать права главному врачу».
— Мы поговорили и сошлись на том, что он действительно засиделся в старших врачах, но в заведующие подстанцией все равно не годится – не то мировоззрение. Он понял меня и написал заявление об увольнении.
«Еще бы не понял, — усмехнулась про себя Елена. — Вечное древнее правило: „Или уходи по собственному, или тебя „уйдут“ по статье“.
— В чем секрет моих административных успехов? — прищурился главный врач.
Успехи у него были, причем немалые. Организаторские способности, помноженные на твердую волю, способны творить чудеса.
— Вы умеете правильно подбирать кадры, — улыбнулась Елена.
— Скажем так – я умею окружать себя вменяемыми людьми, — поправил главный врач. — И в вас, кстати говоря, я тоже вижу не только грамотного и компетентного, но и вменяемого сотрудника. Прекрасный потенциал для карьерного роста, лучшего и желать нельзя.
Елена поняла, что главному врачу от нее что-то требуется. Иначе не стал бы он тратить столько своего драгоценного времени на похвалы. Все давно выучили наизусть в числе его любимых фраз и такую: «Не ждите от меня похвал за добросовестную работу. Если не критикую – значит? все нормально».
Буйное воображение нарисовало картину соблазнения. Главный велит Майе Константиновне принести кофе с пирожными, а затем пересаживается на соседний стул, берет за руку и, проникновенно глядя в глаза, рассказывает о своем одиночестве и просит стать его другом. Дальше как положено – ужин в какой-нибудь псевдоэлегантной харчевне под коньяк или скорее всего шампанское, традиционный напиток разврата, и на финише – недолгий секс двух уставших за день людей на смятых простынях в какой-нибудь «дежурной» квартире. Или Михаил Юрьевич любит делать это на одной из своих дач? Впрочем, какая разница – во-первых, главный врач совершенно не в ее вкусе, а во-вторых, карьера через постель – это не ее стиль.
Впрочем, главный врач не торопился ни с кофе, ни с признаниями. Вместо этого он перевел разговор на регион, в который входила подстанция Елены.
— У вас – один из самых сложных регионов Москвы. — В голосе Михаила Юрьевича зазвучали нотки сочувствия. — Но тем не менее вы справляетесь. Кстати, Елена Сергеевна, какого вы мнения о Калинине?
— Анатолий Сергеевич хорошо справляется, — ответила Елена, поначалу приняв этот вопрос за проходной, заданный между делом.
Однако дело обстояло совсем иначе.
— Я знаю, что он хорошо справляется, Елена Сергеевна, — слегка раздраженно ответил главный врач. — Я спрашивал ваше личное мнение и не ожидал, что услышу в ответ дежурные слова.
Проверка на «вшивость», то есть на вменяемость, или что-то другое?
— Знаете, Михаил Юрьевич, — Елена тщательно подбирала слова, чтобы ее ответ не звучал обидно, — я нахожусь с Анатолием Сергеевичем в отношениях «начальник – подчиненный» и не могу судить ни о чем, кроме того, хороший он руководитель или нет. Так вот – Анатолий Сергеевич хороший руководитель. Несмотря на свою относительную молодость.
— А недостатки? Недостатки у него есть? — настаивал главный.
— У всех есть недостатки, — улыбнулась Елена. — Но если они не мешают работать, то их можно не замечать, не так ли?
— Замечать надо все! — нахмурился главный врач. — Жаль только, что многое мы замечаем не сразу!
«Это не проверка, а прямой подкоп под Калинина», — догадалась Елена.
Настроение сразу испортилось. Худшая из участей – угодить между двух жерновов, иначе говоря – стать пешкой в шахматной партии двух своих начальников. Пешки, знаете, легко жертвуют…
Елена не ошиблась. Михаил Юрьевич действительно хотел избавится от Калинина. Причин было несколько. Во-первых, тот был не своим, любовно выращенным или присмотренным, а посторонним, чужаком. Да еще не просто чужаком, а чужаком опасным – молодым, толковым и очень ретивым. По своей собственной классификации сотрудников Михаил Юрьевич называл таких «антигенами» и всячески старался поскорее от них избавиться.
Избавлялся умело, но однажды не просчитал расклад до конца и пострадал – пришлось спуститься на несколько ступеней вниз. А то ведь уже мог бы руководить не «скорой помощью», а департаментом. Ничего, еще не вечер, еще совсем не вечер…
Калинина ему «сосватали» из министерства. Позвонил заместитель директора одного из министерских департаментов и попросил «пристроить хорошего парня из области» в Москве. По разговору можно было догадаться, что речь идет не о близком родственнике, но и не о совершенно постороннем человеке, не о «седьмой воде на киселе». Пристроить ненадолго, на какой-нибудь более-менее значимый пост, а немного погодя (через год-два) его заберут в министерство.
Лезть с уточнениями было неловко, а тут как раз освободилось место директора одного из регионов – прежний уехал на постоянное жительство в Израиль. Михаил Викторович «пристроил хорошего парня» и только через три месяца осознал, какой промах он допустил.
Помимо заигрывания с подчиненными в стиле «демократичный молодой руководитель» Калинин обнаружил сильную, просто маниакальную страсть к публичным выступлениям и интервью. Обстоятельно рассуждал о недостатках, намечал пути их исправления, не чурался обсуждения глобальных проблем, всякий раз подчеркивая, что движет им забота о людях – как о пациентах, так и о сотрудниках.
