Сильвия Аваллоне - Стальное лето
Из ее окон можно было рассмотреть очертания Эльбы: груда скал в мягкой дымке.
Элена пила кофе и размышляла. Не было никакого смысла ехать в Пизу или Флоренцию, если ее дом здесь, среди этих полей, рядом с морем и башнями Популонии.
Она оделась, вышла во двор, решительно повернула ключ зажигания в машине и поехала в Пьомбино, готовая к собеседованию о приеме на работу. Ее ждали в кабинете, отделанном полированным деревом, на главном предприятии региона — металлургическом заводе «Луккини».
Элена не волновалась — она прекрасно знала, какие возможности открывает перед ней диплом с отличием. Кроме того, она была красива. И еще один аргумент — ее отец не последний человек в городе.
Пока она ехала на завод, Алессио крепко спал, измотанный восьмичасовой ночной сменой. Ему снилось, как льется сталь. Хорошее дело — сталь. Без нее никак — все вокруг сделано из стали. Сталь соединяет города, страны и времена. И он получает зарплату за то, что причастен к ее изготовлению.
Но если бы Алессио приснился другой сон — что его любимая спустя несколько недель займет один из кабинетов в центральном офисе и будет принимать на работу или увольнять таких же работяг, как он сам, — он бы подумал, что в реальной жизни такого быть не может.
Еще как может… Через полгода в их цехе погибнет машинист башенного крана, и Алессио, размахивая флагом Федерации рабочих-металлургов, выступит против Элены, поскольку она будет находиться по другую сторону баррикад…
Элена неспешно парковалась у входа. Ее возьмут на работу, она была уверена в этом, и она не сомневалась, что Алессио будет этому рад.
Огромную территорию завода освещало солнце. Здесь трудились тысячи людей, выпуская высококачественную сталь, и не только сталь, но и круглые балки, прокатанные блюмы и уникальные бесшовные рельсы для скоростных железнодорожных путей.
На календаре было 10 сентября 2001 года.
24
Следующий день снова был не по-осеннему жарким.
Маттиа приехал забрать Анну из школы и стоял, опираясь на дверцу «фиата», рядом с родителями, поджидающими своих детей из школы. У него был выходной, и они с Анной решили съездить на море, чтобы закрыть купальный сезон.
Наконец в толпе подростков показалась Анна с рюкзаком за спиной; из рюкзака торчала линейка.
Она забросила рюкзак на заднее сиденье, села в автомобиль и положила ноги на торпедо. Ей было хорошо. Левой рукой Маттиа крутил руль, правой гладил ее коленку, а сама она повторяла греческий алфавит. За окном проплывали холмы, залитые солнцем.
На Соляной Горе почти никого не было, лишь в отдалении загорали две или три девушки, судя по униформе, сложенной на песке, офисные служащие.
Был обеденный перерыв — отчего бы не понежиться на солнце?
Вода стала холодней на несколько градусов. Анна попробовала ее пальцем ноги, и тут же почувствовала, как по телу побежали мурашки. Купаться расхотелось. Однако разбежавшийся Маттиа столкнул ее в волны. Он хотел отплыть подальше и заняться любовью в море. Они долго целовались в тихом скольжении волн, затем вышли и перекусили бутербродами.
Ровно в 14:49 загоравшие девушки начали одеваться, чтобы снова идти на работу. С близлежащего нефтеперерабатывающего завода доносился запах бензина.
— Когда ты отвезешь меня на Эльбу? — спросила Анна.
— Скоро, — ответил Маттиа.
Осенью жизнь возвращалась в нормальное русло, все сидели по офисам. Скукота…
Внезапно Анна и Маттиа почувствовали пустоту: что-то шло не так, как обычно. Не такая уж и глубокая осень, чтобы пляж пустовал. Где же дети, играющие в мяч, где пенсионеры, выбирающиеся к морю подышать? На горизонте какой-то сухогруз медленно шел в направлении Сардинии, издалека он напоминал мишень в «Морском бое».
Обратно Маттиа поехал по грунтовке, идущей через поле для дрессировки охотничьих собак. Анна рассматривала из окна задворки «Дальмине-Тенарис». Стожки сена, опоры ЛЭП…
— Ой, а куда делись провода? — заметила она.
Маттиа с улыбкой продолжал испытывать подвеску своей старенькой машинки, то и дела проваливаясь в ямы.
— Так почему здесь больше нет проводов? — настаивала Анна.
— Скажем так: твой брат приложил к этому руку…
В 15:30 Маттиа не торопясь выехал по шоссе. Рядом с промкорпусами сновали грузовики, чуть дальше начался строительный рынок.
— Съездим к Альдо?
Анна неохотно кивнула. В этой грязной и скучной дыре — баре, владельцем которого был Альдо Моретти, — всегда полно взрослых мужиков.
Маттиа наискосок припарковался к тротуару, и они, как были во вьетнамках, облепленных песком, вошли в душноватое помещение.
— Хорошо вам, черт возьми! — сказал какой-то старик, проводив их взглядом.
Маттиа заказал самбуку и фруктовый сок.
— Привет, засранец! — крикнул ему Алессио. Он сидел за столиком с Кристиано и другими парнями; вся компания играла в карты.
Толпа детей осаждала кикер, его шарик все время влетал в пластиковые ворота с победным грохотом.
Полицейский в штатском курил.
Были здесь и литейщики в чумазых робах — то ли не успели снять, то ли заскочили перед началом смены.
Время двигалось к четырем. В глубине зала бормотал телевизор, настроенный на первый канал, «Рай Уно».
Сидя на коленях у Маттиа, Анна пила свой сок. Все вокруг разговаривали, раздавались взрывы хохота. Анна наблюдала за братом, который оживленно обсуждал непонятные для нее вещи. Говорили про какой-то кокс и что на следующей неделе он должен принести порядочно бабла. Табачный дым стоял столбом.
Анна гордилась своим братом и своим парнем. И собой она тоже гордилась. Парни, которых она знала, здоровались с ней, мужчины постарше отечески щипали за щеку.
Вскоре подошли Мария с Джессикой и, отыскав пару свободных стульев, подсели к компании.
— Сегодня была клиентка, которую я чуть не придушила, — завела свою волынку Джессика. — Она хотела купить стринги, ну а я ей и говорю: «Синьора, у нас нет вашего размера!»
Народ приходил и уходил.
— А она обиделась и давай на меня наезжать! «Мне очень жаль, — говорю, — попробуйте обратиться в магазин напротив». Что я могу поделать, если ты такая жирная? — хотела я ей сказать. Вот идиотка!
У стариков была своя тема — про украинок. Но никто никого толком не слушал.
Скучная передача по первому каналу вдруг была прервана экстренным выпуском новостей.
Альдо, сжимая в руке тряпку, уставился на экран и потребовал, чтобы все заткнулись.
Внеочередной выпуск.
Никто не обращал на Альдо внимания. На заляпанные столы смачно шлепались карты, в вонючих пепельницах тушились сигареты.
— Ё-мое! Дайте послушать! — заорал хозяин, подошел к телевизору и увеличил громкость.
Корреспондент был малоизвестным, одним из тех, которые замещают коллег на Пасху и Рождество.
Экстренный выпуск.
Один за другим посетители бара стали замолкать.
Пару минут корреспондент бормотал что-то невразумительное. Затем на экране появилось изображение двух небоскребов и плотного столба дыма, в углу была подпись: «Live. World Trade Center, New York».
— Что это?
Игровой автомат в углу продолжал издавать квакающие звуки.
— Это в Америке…
Кто-то отставил стакан.
Кто-то застыл со стаканом в руке.
Дети продолжали вопить: «Дель Пьеро! Пиппо Инд заги!»
— Шшш! — зашипел Альдо. — Дайте послушать!
Все замерли.
Анна дожевывала клубничную жвачку, чтобы незаметно прилепить ее к нижней поверхности стола.
— Что случилось? Президента у них, что ли, убили?
Карточные партии были прерваны; тузы и шестерки валялись на полу среди окурков и чеков.
Дети продолжали играть в кикер, пока не заметили, что в баре стало тихо. Шарик катался еще некоторое время, но потом остановился.
Голос репортера дрожал. Картинка потухла, затем снова появилась, ничуть не изменившись: два небоскреба и столб дыма, потом небоскребы крупным планом и уже два столба дыма, исходящие из двух огромных дыр. Пока еще ни до кого не доходило, что на вспоротой поверхности зданий раньше были окна офисов. Никто не понимал, что черные точки, падающие в пустоту, — это человеческие тела.
В бар вошли два карабинера в форме.
— Что происходит?
— Не знаем, — откликнулся Кристиано. — Передают из Соединенных Штатов.
Карабинеры устроились у стойки и тоже стали смотреть, заказав два кофе с самбукой.
«Сегодня утром разбились два самолета, — сообщил корреспондент. — „Боинг 757“ недавно угнали и затем, очевидно… Восемнадцать минут спустя второй самолет тоже врезался в башню».
Не хотелось верить, что это не боевик.
— Это прямая трансляция? — спросил кто-то.
