Яна Дубинянская - Сад камней

Толстый интендант пробует еду в котле и громко заявляет, что она готова. Со всех сторон к нему тянут алюминиевые миски, он наполняет их черпаком и передает по кругу.

У Марины миски нет, и они с Бранко едят из одной, передавая друг другу ложку, а затем шутливо выдергивая ее друг у друга.

Вечереет, костер становится более ярким. Пиво в ящике заканчивается, среди лесовиков происходит короткий, понятный без перевода диалог о том, что надо бы принести еще один, хотя нет, пиво — это несерьезно. Интендант неизвестно откуда, как фокусник, достает громадную оплетенную лозой бутыль и разливает в протянутые кружки мутную жидкость. Несколько пролитых над костром капель, ко всеобщему восторгу, вспыхивают языками пламени.

Бранко предлагает Марине выпить из своей кружки, она отказывается. Положив голову на его плечо, она смотрит на веселящихся лесовиков, чья пьянка из вполне дружеской на глазах становится безобразной.

Один лесовик надевает фуражку американского солдата, испачканную кровью, другой пристраивается к нему сзади с характерными движениями, все вокруг громко гогочут, делают непристойные жесты. Другие двое затевают потасовку, она быстро перерастает в драку, многие присоединяются. Кто-то запевает песню, подхваченную нестройно и грубо, кого-то рвет, кто-то мочится на снег в двух шагах от костра.

Марина встает. Бранко пытается ее удержать, но она резко сбрасывает его руку.

МАРИНА Я сейчас вернусь.

Уходит. Бранко, не морщась, допивает самогон и передает кружку интенданту.

Марина подходит к студийной машине, исцарапанной, заляпанной грязью. Пытается открыть дверцу, у нее не получается, и она с силой тарабанит в стекло. Стекло опускается, из машины выглядывает сонный Пашка.

ПАШКА

Ты с ума сошла? Только-только смог заснуть.

МАРИНА

Ты сюда спать приехал? Ты на работе, по-моему. Тебе за нее бабло дают!

ПАШКА

А потом еще раз дают… и еще раз… Правда, не бабло и не мне.

МАРИНА

Козел.

ПАШКА

Да я ничего. Твоя личная жизнь меня уже черт-те сколько лет как не касается. Чего ты от меня хочешь, Маринка?

МАРИНА

Ничего сверхъестественного. Иди снимай.

Пашка открывает дверцу и выползает из машины. Потягивается, зевает, смотрит издали на костер, вокруг которого пьянствуют лесовики. Шум и взрывы гогота долетают и сюда.

ПАШКА

Что тебе снимать? Вот это безобразие?

МАРИНА

Да. И это тоже.

Пашка вытягивает из машины камеру, включает, балансируется на снегу. Нацеливается на костер, смотрит в видоискатель.

ПАШКА

Свет ни к черту.

МАРИНА

Вытяни как-нибудь.

ПАШКА (опустив камеру на капот)

Я-то вытяну. Только ради чего? Чтобы эти жжывотные заметили и расколотили камеру к чертям?

МАРИНА

Слушай, не трусь, а?

ПАШКА

А ты не бери меня на слабо. Я просто не вижу здесь картинки. Ну, бухают мужики. Ну, покажем мы это на большом экране. А смысл?

МАРИНА

Козел ты. Ну, как знаешь.

Резко разворачивается и идет назад к костру.

Марина возвращается к лесовикам. Кое-кто уже отрубился возле костра, остальные, раскачиваясь, довольно стройно поют заунывную народную песню.

Бранко поднимает голову, оборачивается к Марине; он почти трезв. Она кладет руки ему на плечи.

БРАНКО

Где ты была?

МАРИНА

Давай пойдем отсюда.

БРАНКО

Куда?

МАРИНА

Просто. Погуляем в лесу.

Он встает, обнимает ее, и они уходят в темноту. Лесовики, не переставая петь, перемигиваются и подталкивают друг друга.

Мама Марины смотрит телевизор. На экране — руины разбомбленного села.

ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС

…по следам ночного налета на военную базу, совершенного бандой лесовиков. В результате спецоперации были уничтожены наиболее злостные пособники бандитов, а также, по некоторым сведениям…

Камера скользит по руинам, уже присыпанным снегом. Крупно — расколотый надвое расписной кувшин в виде петуха.

Мама Марины смотрит.

ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС

…главарь группировки, уже два года находящийся в международном розыске…

Звонит телефон. Мама опрометью бросается на кухню.

МАМА

Алло?!

(слушает, ее лицо постепенно будто стушевывается)

Да-да, конечно… Да, я тоже так думаю… Спасибо, Михайль.

Михайль сидит на диване, подавшись вперед, говорит в телефонную трубку.

МИХАЙЛЬ

Все будет хорошо, слышите? Завтра-послезавтра мы с Яром туда вылетаем. Мы найдем ее!.. Я вам еще перезвоню.

Отключается, тянется поставить трубку на место, но не попадает в подставку и роняет на стол, откуда она падает на пол, а сам откидывается на диванный валик.

Лицо у Михайля совершенно серое, на лбу и висках капельки пота.

На шум падения трубки прибегает Оля.

ОЛЯ (сдержанно)

Опять?

Михайль кивает, вернее, опускает веки. Оля берет тут же, на столике, аптечку, четкими привычными движениями распаковывает шприц, откупоривает ампулу.

Михайль закатывает рукав и подставляет руку для укола.

ОЛЯ (вводя лекарство)

У тебя химия с десятого. И до сих пор ни анализов, ни рентгена. Что ты себе думаешь?

МИХАЙЛЬ

Я все равно сейчас не могу. Позвони, пускай перенесут недельки на две.

ОЛЯ

Миша!

МИХАЙЛЬ

На неделю. Но сейчас никак, ты же знаешь.

ОЛЯ

Я знаю, что ты сумасшедший. Ты не хочешь жить. Суицидник.

МИХАЙЛЬ

Я?!

Вскакивает с дивана и пытается подхватить Олю на руки, но теряет равновесие, падает обратно и смеется — сначала принужденно, а потом все заразительнее, и Оля невольно улыбается тоже.

ОЛЯ

Я тебя очень прошу, сходи к врачу.

МИХАЙЛЬ

Обязательно. Как только… подожди, а который час?

(смотрит на часы)

Бли-и-ин… Мы же договаривались с Игорем! Опаздываю уже.

Встает, утверждается на ногах и, поцеловав Олю, мчится переодеваться в соседнюю комнату.

Оля смотрит ему вслед. Потом наклоняется, поднимает с пола телефонную трубку, ставит на место и начинает складывать аптечку.

Из комнаты выглядывает Михайль в незастегнутой рубашке.

МИХАЙЛЬ

Ты мою мобилу не видела? Нигде не могу найти.

ОЛЯ

Наверное, в мастерской оставил, как всегда.

МИХАЙЛЬ

Скорее всего. Умница!

Застегивая на ходу пуговицы, пробегает мимо Оли, не взглянув на нее, и выскакивает из комнаты.

Марина и Бранко идут по лесу. В темноте лес очень красивый, словно кружевной, снег разбавляет своей белизной непроглядную темень, ложится отсветами на лица.

БРАНКО

У тебя есть кто-нибудь?

МАРИНА

Да. Только мы редко видимся, живем в разных странах. Он поляк, танцор.Ему тоже нравится гулять в лесу.

БРАНКО

Я в лесу живу. И воюю. Война — дело для мужчины, а не танцы. Ты его любишь?

МАРИНА

Нет.

БРАНКО

Почему?

МАРИНА

Не знаю… С ним было хорошо, правда.

БРАНКО (с угрозой)

С кем это тебе было хорошо?

Марина звонко смеется, подпрыгивает, задевая поднятой рукой ветку, им на головы сыплется снег. Марина обнимает Бранко и, встав на цыпочки, стряхивает снег с его волос.

МАРИНА

С тобой, конечно. Ты лучше всех.

БРАНКО

Есть еще кто-то?

МАРИНА (внезапно посерьезнев)

Да.

БРАНКО (ревниво)

Твой оператор?

Марина досадливо машет рукой.

МАРИНА

Не выдумывай, мы развелись давно. Просто работаем вместе.

БРАНКО

Тогда кто?

МАРИНА

Он художник. Он… как бы тебе объяснить… Мы с ним — как зеркало. Смотришь в глаза человеку, мужчине, у которого к тому же своя, совершенно не такая жизнь — и все равно видишь себя. Это даже страшно.