Дмитрий Бавильский - Ангелы на первом месте

Мария Игоревна, ничем, по сути, от всего остального народонаселения и не отличаясь. Искусство давало ей призрачное ощущение собственного превосходства над другими горожанами. Хотя, если хорошенько задуматься, в чём это превосходство заключается, объяснить нельзя.

Да, в театре она пару раз испытывала совершенно иной "способ существования" – безграничный творческий полёт. Но где гарантии, что нечто подобное не испытывает какой-нибудь монтёр после глубокого похмелья, ловко вкручивающий на лестничной клетке новые лампочки?!

Вернувшись на перекрёсток, Мария Игоревна перешла улицу и попала во двор одиноко стоящего на берегу дома. "Графские развалины", определила она его про себя, хотя в народе у него уже имелось имя собственное: раньше в нём находилась резиденция Гусарова, первого директора крупнейшего чердачинского завода, отчего дом так и прозвали "гусаровским". Хотя никакой мемориальной доски на его жёлтых стенах не висело.

И было тут спокойно и уютно: рядом грохотала оживлённая улица, а здесь, как в деревне, щебетали птицы. В чистеньком, ухоженном скверике торчали остатки гипсовых ваз, стояли новые гаражи, женщина вскапывала грядку в палисаднике под своими окнами, вокруг неё крутилась весёлая псина, спаниель с печальными, заплаканными глазами.

Собака ("домашняя" – на глаз определила Мария Игоревна и не испугалась) тут же привязалась к ней, стала путаться под ногами, хозяйка, одетая по-домашнему, отвлеклась от сельскохозяйственных работ, позвала её к себе: "Клава! Клава!"

Актриса решила, что это – хороший повод познакомиться с женщиной, спокойной и интеллигентной, подходящей для всяких отвлечённых разговоров, подошла, поздоровалась, увидела в её глазах недоверие и заинтересованность.

– Если вы фирму ищете, то они у нас на первом этаже офис арендуют, – так домохозяйка решила помочь Марии Игоревне и не сдержалась: – Весь подъезд прокурили…

– Нет, что вы, я не офис ищу… Мне от них ничего не надо, – испугалась неожиданного напора Мария Игоревна, – я сама по себе…

– Да?

– Вы знаете, женщина…

– Нина Васильевна, – строго представилась домохозяйка, явно настроенная поболтать, чем обрадовала актрису.

– Вы знаете, Нина Васильевна, я ищу одного человека…

Мария Игоревна сделала паузу. Как можно рассказать чужому человеку тайну, с которой живёшь вот уже долгое время?

Мимо шумел очередной, невидимый за домом, поезд. Мария Игоревна решилась: в конечном счёте, она видит эту Нину Васильевну в первый и в последний раз (если, разумеется, та не завзятая театралка), почему бы и нет?

– С некоторых пор я стала получать письма от мужчины. Точнее, не я, они не были адресованы непосредственно мне, но так вышло, что стала получать их именно я, несмотря на то, что они предназначены другому человеку… женщине…

Мария Игоревна запуталась. Со стороны история эта выглядела в самом деле нелепо, а сама она, скорее всего, просто как сумасшедшая.

Актриса махнула рукой, оборвала рассказ: бесполезно. Сухо закончила

(надежда ещё теплилась в ней).

– Его зовут Игорь, Игорь… Ему около сорока, не самой заметной внешности… Я бы очень хотела его найти…

Нина Васильевна задумалась. Постояли, помолчали. Спаниель продолжал накручивать круги вокруг ног, суетилась, высунув язык.

– В нашем доме, кажется, никакого Игоря нет, – после некоторого размышления сказала Нина Васильевна. – Если только эти… кто-то из офиса, но там только пьют с утра до ночи да гадят… Курят и оставляют дверь открытой, а я же совершенно не переношу табачного дыма, а они весь подъезд прокурили, выйти невозможно. И знаете что: табачный дым проникает сквозь деревянные перекрытия, у нас вся квартира уже пропахла. Никакой управы на них нет…

– Конечно-конечно, – поторопилась согласиться Мария Игоревна. – Вот и я сяду тут у вас на лавочке, покурю. Так что извините, если что.

Она уже докурила и побрела в парк, раскинувшийся сразу за

"гусаровским домом", когда её догнала Нина Васильевна с добрым, открытым лицом. Хозяйку весело опережала непуганая Клава.

– Женщина, женщина, я же вспомнила, у нас дворника Игорем зовут.

Такой аккуратный, очень прилежный человек. И знаете, – тут Нина

Васильевна немного смутилась, – мне кажется, он очень похож на Путина…

Мария Игоревна заговорщески подмигнула Клаве.

– Правда?

– Но застать его можно только ранним утром, когда он наш двор метёт…

– Спасибо вам большое…

Марии Игоревне более не хотелось ни с кем разговаривать. Хватит уже.

Тем более что дворник – явно не её креатура. Нынче дворники стихов не пишут, они водку пьют.

В парке никого не было. Мария Игоревна постояла на берегу реки, посмотрела на низкие облака, ленивую реку, вздохнула: до трамвайной остановки нужно собраться с мыслями, продумать план дальнейших действий.

Есть у неё одна невероятная идея, впрочем, кто знает, Ватсон, кто знает…

А отправилась она, сделав три пересадки (в метро, под землю, идти не хотелось), в горсправку. Дважды пересекла реку, вернувшись в самый центр, где до театра рукой подать, где люди, шум и невозможно дышать от автомобильных выхлопов.

Трамвай весело скрипел на поворотах, торопился, словно бы сулил удачу, и Мария Игоревна прониклась радостным предчувствием. В горсправке ей повезло – скукоженная работница за прилавком отчаянно скучала, слушая "Русское радио", и когда актриса появилась в дверях, всю свою нерастраченную энергию она направила на неё.

Впрочем, разговора не получилось. Когда Мария Игоревна сказала, что ищет некоего Игоря, предположительно проживающего возле перекрёстка улиц Российской и проспекта Победы, скукоженная работница махнула рукой: много вас тут таких ходит. Но терпеливо объяснила, что её поисковая программа ("видите, компьютер") по таким параметрам не работает.

– Вы только представьте себе, сколько тёзок вашего Игоря живёт в предполагаемом квадрате. Мне бы хотя бы имя и отчество или фамилию.

А вообще-то хорошо бы ещё уточнить дату и место рождения. Иначе никак…

Всем видом работница показывала, что рада угодить, но не получается.

Мария Игоревна даже не расстроилась, она знала, что все её сегодняшние экспедиции окончатся безрезультатно. Усталость навалилась на неё холодным, шершавым боком, а так – ничего страшного, бывало и хуже.

Чтобы добить себя окончательно, актриса поплелась в театр. Узнать хотя бы расписание репетиций "Вишнёвого сада": Левушка только что вернулся с театрального конгресса в Женеве и, как рассказывала Геля, просто переполнялся творческими планами.

Кроме того, нужно повидать Шахова, он что-то плёл намедни про идею документальной постановки, написанной Галустом. В то, что из затеи что-нибудь выйдет, Мария Игоревна не верила: сколько раз так уже было – соберутся, поговорят, выпустят пар и вновь разбегутся "до радостного утра".

Но домой, в прокуренную пустоту, возвращаться не хотелось, а больше идти ей было некуда.

– Милочка моя, я появляюсь в театре так редко, что кажется, между моими выходами на сцену происходит смена времён года, – горько иронизировала Мария Игоревна, расписываясь за ключ от своей гримоуборной.

Старушки на вахте вели светские беседы. В коридоре второго этажа, рядом с актёрской курилкой, возле выхода на сцену, Марию Игоревну встретил запах марихуаны: в театре сегодня выступали гастролёры, очередная модная рок-группа, с помощью которой начальство пыталось заработать деньги.

Обычно в такие дни гримёрки отбирались для пришельцев, актёры сидели по домам, подтягиваясь на работу только вечером: концерт послушать.

Комната, в которой Мария Игоревна готовилась к спектаклям, на этот раз оказалась свободной, пустой. Но через некоторое время в двери показалась подруга Геля, как всегда, бодрая и подозрительно оптимистически настроенная.

– Ты слышала новость: завтра выездной? – зашуршала складками плаща

Соколова-Яснова. – Эти гастролёры будут занимать сцену ещё два дня, поэтому директор устроил нам небольшой выезд в область.

– Главное, чтобы на пользу, – примерительно отозвалась Мария

Игоревна, ведь выезды её обычно не касались: по области катали комедии, а не "искусство", сложные постановочные работы, в которых занимали её большое дарование. – На пользу…

– Нет, подруга, ты не поняла. Мы едем с нашей "Машей Стюарт" аж в степь, представляешь?

– Так у нас завтра спектакль?

– А ты не знала? Местечко называется Аркаим, древний город, такой же круглый, как и наш театр. Скоро там будет устроен некий фестиваль, построили сцену. Завтра мы едем открывать её. Ты работаешь вместо

Лукиной…

– Странно. – Мария Игоревна задумалась. – Ведь мы же играем в очередь. Теперь она должна…

– Не барское это дело – по степи рассекать, – Геля даже засмеялась непониманию коллеги.