Терри Сазерн - Снимаем порно
— Что? — Анжела, уставившаяся на переминающуюся группу с каким-то ужасом, опять повернулась к нему лицом. — Ну, конечно, нет.
— Ты когда-нибудь занималась этим с арабами?
Она запахнула халат, так что в той части, где он раскрывался, одна пола теперь перекрывала другую.
— Какая разница? — холодно спросила она.
Борис пожал плечами.
— Мне было просто любопытно.
— Ну, если так, то нет. Для этого просто никогда не было… подходящего случая. Не думаю, что я даже знала какого-нибудь цветного — черного или какого-нибудь еще. — Она опять посмотрела на сборище. — Мой Бог, они настоящие черные, не так ли!? Боже, я никогда не видела ничего подобного!
— Это меняет твое отношение к ним?
Она опять перевела на него взгляд, подняв глаза вверх с жестом озлобления.
— Нет, — ответила она ровно, — я не могу сказать, что меняет.
— Ты думаешь, что сможешь это сыграть?
Она чуть не задохнулась от заверений.
— Конечно, дорогой, я смогу это сыграть! Суть только в том, что я бы не смогла в действительности это сделать, если бы мне реально надо было бы это сделать, я бы не смогла сыграть. Неужели ты не понимаешь?
Борис кивнул.
— В этом есть смысл, — сказал он. — О'кей, мы попробуем сделать по-твоему.
Она сжала его руку, с благодарностью просияв.
— О, спасибо, ты об этом не пожалеешь.
В ответ он с улыбкой сжал ее руку. Он, конечно, не надеялся, что она согласится на сцены с полным проникновением без дублера; но, настаивая на этом, он вынудил ее принять оборонительную позицию, и это было очко в его пользу.
2
КРЕЙССМАНУ
ОТЕЛЬ ИМПЕРИАЛ
ВАДУЦ, ЛИХТЕНШТЕЙН
ПРИБЫВАЮ 17 00 ЧЕТВЕРГ 26-ГО, ПОЖАЛУЙСТА, ДОСТАВЬТЕ СЦЕНАРИЙ И РАСПИСАНИЕ СЪЕМОК МОЮ КОМНАТУ ФЕШЕНЕБЕЛЬНОМ НОМЕРЕ — ЛЮКС ОТЕЛЯ ИМПЕРИАЛ ДО ЭТОГО ВРЕМЕНИ.
С УВАЖЕНИЕМ
Л. ХЭРРИСОН
Сид шагал взад-вперед по офису, неистово размахивая телеграммой.
— Ну, ребята, ни хрена себе веселье скоро пойдет! — Он умоляюще повернулся к Борису. — Б., что, черт возьми, мы собираемся предпринять, когда Крысий Дрын увидит, что здесь происходит?
Борис, ссутулившись, сидел на стуле, положив голову на руку, закрыв глаза.
— Меня не волнует, что будешь делать ты! Только и на пушечный выстрел не подпускай его к съемочной площадке. Я не хочу видеть его там, и я не хочу, чтобы он просматривал что-нибудь из отснятого.
Сид всплеснул руками.
— О, конечно! И как же ты предлагаешь мне все это осуществить?
— Силой. У нас есть двое охранников, найми еще двоих.
Сид подал знак Морту, который немедленно покинул комнату, чтобы позаботиться об этом.
— И запомни, Сид, — продолжал Борис, не поднимая головы, — держи его подальше от Анжи, я не хочу, чтобы он сейчас забивал ей голову.
Сид в отчаянии закатил глаза.
— О, великолепно, легко сказать! «Держи его подальше от Анжи»! Она подписала с ним контракт, она не выполнила своих обязательств. — Боже мой, да она будет первой, к кому он пойдет!
Борис покачал головой.
— У нас будут с ней неприятности, если они начнут выяснять отношения, она уже и так на приличном взводе, — он открыл глаза и утомленно посмотрел на Сида. — Ты не видел ее сегодня утром? Она просто бздит перед всеми этими черными дрочилами. Пару раз я думал, что она вообще не соберется сниматься в этой сцене. — Он потянулся и зевнул. — Это очень просто, Сид, только не позволяй им оставаться наедине друг с другом.
Сид стал свирепеть.
— Тогда тебе придется начать трахаться с ней, черт побери! — Он зашагал вокруг, заламывая руки, его лицо исказилось от боли и мрачных предчувствий. — Она здесь уже четыре или пять дней, самая красивая девушка в мире, и никто ее не трахал! Как, ты думаешь, это не сказывается на ее самочувствии?!
Борис рассмеялся.
— Ну, Сид, мы-то не сомневались, что это ты возьмешь на себя.
Сид сделал гримасу.
— О'кей, послушайте, это не мой уровень, так? Я бы отдал пять лет жизни, чтобы трахнуть Анжелу Стерлинг… но это не мой уровень, я знаю это… Но ты и Тони… Что, черт возьми, с вами случилось, парни? Вы ведете себя, как пара гомиков. Вы, что, обкурились или еще что-нибудь? — Он сделал паузу и сурово обвиняющим пальцем погрозил Борису. — Одному из вас, мужики, лучше побеспокоиться о деле и, в конце концов, трахнуть эту девку!
Борис покачал головой, сощурив глаза.
— Я не думаю, что смог бы его поднять, Сид. Послушай, почему бы тебе не полизать ее немножко?
Но Сид был непреклонен.
— Я серьезно, Б. — Я говорю тебе, первое, что захочется Лессу Хэррисону, это переспать… ослабить напряжение после поездки, верно? О'кей, за кем ему вздумается приударить? За Анжи, верно? И если она не получает этого от одного из вас, тогда она получит это от него. Девки чувствуют… неуверенность, когда их дырочка пуста — поверь мне, я знаю!
Борис пожал плечами, наполовину уснув к этому времени.
— О'кей, предположим, что мы оба трахаем ее. — Тони и я — а ты ее лижешь, верно? Как это удержит ее от все тех же посягательств Лесса?
Толстые руки Сида потрясли воздух вместе с его протестами.
— Нет, нет и нет, то, о чем я говорю, — это настоящий роман… она романтическая леди, если у нее будет роман с одним из вас, то когда Лесс посягнет на нее, она будет верна, она скажет ему, что он свободен… Проклятье, разве вы ничего не знаете о женской любви и верности?! Ну, это только на два или три дня, черт возьми!
Он посмотрел на свои часы.
— Сейчас 10–30 — она, вероятно, еще не спит. Но это не важно, спит она или нет — ты просто входишь туда, она будет рада тебя увидеть, поверь мне, я знаю, если она и не будет рада тебя видеть, то это просто потому, что она сонная… это не имеет значения, опрокинь ее и избавь от этого… от сильного непрерывного томления! Б., она отблагодарит тебя позже, поверь мне, я знаю.
Но Б. спал.
— О, Боже, Боже, Боже, — взвыл Сид, — какой ужасный бизнес!
3
Съемки фильма — фрагментарный и утомительный процесс, и дневная съемка, которая так измотала Бориса, началась самым обычным образом — без всяких предзнаменований или сигналов, по которым можно было бы судить о каких бы то ни было грядущих сбоях.
Когда было, наконец, установлено правильное освещение для первого кадра, и движение камеры несколько раз отследили, Анжела скромно выскользнула из своего голубого халата, отдала его Элен Вробель и легла на кровать. Между ног у нее находилась телесного цвета полоска прорезиненного холста той же длины и ширины, что и гигиеническая салфетка, укрепленная липкой лентой прямо над пушком, а внизу под каждой половинкой ее ягодиц. Со стороны, конечно, ни полоски, ни липкой ленты видно не было.
Около половины сенегальцев говорили по-английски или, по крайней мере, разбирались в нем настолько сносно, чтобы выполнять указания, поэтому, чтобы играть первую сцену с Анжелой, Борис выбрал того, который, как ему казалось, выглядел менее угрожающе, чем остальные, возможно, более интеллигентно, и который вроде бы в совершенстве понимал английский. Его звали Ферал, высокий — прямо воронье крыло — негр, чей рот был постоянно открыт в обнажающей жемчужные зубы улыбке.
— Мы должны опустить эту улыбку, — сказал Ласло Борису. — Это будет выглядеть чересчур кошмарно, не так ли — тянуть девку и улыбаться подобным образом?
— Сделаем один дубль с улыбкой и один — без.
— Правильно.
— И не настраивайся против чего-то только потому, что это выглядит «кошмарно».
— Согласен.
Представив Ферала Анжеле, Борис объяснил ему всю сцену.
— Теперь ты понимаешь, что происходит, Ферал, — это просто любовная сцена. Ты занимаешься любовью с мисс Стерлинг, и она отвечает на твои ласки… на твои любовные действия.
Ферал кивнул, ухмыляясь.
— Заниматься настоящей любовью?
— Заниматься настоящей любовью, да. Половые сношения, правильно? Зиг-зиг, правильно? Трах-трах. Только ты не на самом деле занимаешься любовью, а притворяешься, что это делаешь — мы хотим, чтобы все выглядело так, будто ты занимаешься любовью. Понимаешь?
— Да, понимаю, да, да.
— И пока ты этим занимаешься, я хочу, чтобы ты целовал ее… — и он протянул руку, показывая, — здесь, здесь, здесь и так далее, — дотрагиваясь до ее рта, шеи, плеч и грудей. — Твоя голова должна все время двигаться, хорошо? Не загораживай ее лицо от камеры, понимаешь? — Он указал на камеру и провел прямую линию от подушки, где лежала голова Анжи, ее огромные голубые глаза были распахнуты шире, чем обычно.
Ферал с готовностью согласился.
— Да, да, понимаю.
— О'кей, давайте попробуем — снимай свой костюм Тарзана и взбирайся на мисс Стерлинг.
Борис повернулся, чтобы отойти к камере, но вскоре был остановлен пронзительным криком: «О, Боже!» — без сомнений вырвавшимся у Анжи. Он обернулся и увидел, что Ферал, сбросив свою набедренную повязку, стоит у кровати, безумно ухмыляясь и выставив напоказ свой чудовищный инструмент — вздыбленный почти горизонтально, качающийся вверх-вниз подобно метроному и, то ли случайно, то ли намеренно, указывающий прямо на Анжи.
