Наталья Солей - Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц
– Да, мама единственная женщина, которая меня всегда понимала и… прощала.
– Было за что?
– О да. Ей трудно пережить мой образ жизни, характер.
– Я это поняла.
– Жаловалась? Она с посторонним никогда этим не делится.
– Можно понять не только по словам. Сам сказал: что не знаешь, то чувствуешь.
– Конечно, а говорили-то о чем?
– Так, ни о чем. Мама показывала фотографии, рассказывала об отце, как поженились, говорили на отвлеченные темы. Я всегда задаю вопросы отвлеченные.
– Например? Спроси что-нибудь у меня.
– Например?
Официант принес заказ под огромными полукруглыми крышками. Он торжественно поставил на стол эти маленькие планетарии эффектным движением, очень похожим на пассы иллюзиониста перед тем, как тот неожиданно откуда-нибудь вытащит кролика. В данном случае кролики должны были быть под крышками. Однако, когда крышки убрали, никакого зверья там не оказалось, зато взору представились очень красиво оформленные, хотя и достаточно простые с кулинарной точки зрения, блюда. Пока шло представление с крышками, Люси успела придумать вопрос для примера и, как только официант удалился, сразу его задала.
– Итак, вопрос. У тебя есть дома книги? Библиотека?
– И не одна. Сколько жен, столько библиотек. Уходил, оставлял, собирал заново. Обожаю покупать книги, собирать их, очень ревностно к ним отношусь. Никогда не любил давать кому бы то ни было читать свои книги. Обычно всегда забывают возвращать. И все же приходилось с ними расставаться.
– Приходилось? Мог бы остаться и с женой и с книгами. Кто заставлял?
– Никто не заставлял. Так складывалось. Наверное, хотелось новых впечатлений.
– Но расставаться было трудно? – не унималась Люси.
– Расставаться всегда трудно. Больно даже. Но это плата за новые впечатления и ощущения.
– Книги, значит, для тебя как женщины? Источник впечатлений?
– Да, именно так. Точно подмечено. Иногда смотрю на книги, стоящие у меня в кабинете, и понимаю, что к большинству из них я не притронусь после того, как прочел или просмотрел их в первый раз. Многие сейчас купят книжку, почитают, а потом стараются избавиться от нее. Я этого не понимаю и не думаю избавляться от книг. Вдруг мне когда-то захочется почитать или просто полистать ту или иную. Я покупаю новые книги, потому что испытываю при этом наслаждение, отличное от чтения. Перелистывание новой книги – это само по себе счастье. Каждый раз я попадаю в новый, неизведанный мир, получаю новые впечатления.
– А получив, ставишь на полку и покупаешь новую, даже если она намного хуже той, что у тебя есть?
– Даже глупая книга приносит наслаждение, когда я впервые раскрываю ее. Впрочем, здесь главное отличие книги от женщины: чем книга умнее, тем больше она меня влечет, а красота обложки не имеет для меня значения.
– А в женщинах, значит, ты ценишь только обложку.
– Поначалу, конечно, но к красоте быстро привыкаешь, перестаешь ее замечать, и если женщина не очень умна, то глупость побеждает ее красоту. От такой женщины бежишь сломя голову.
– Да у тебя целая философия, вполне оправдывающая образ жизни, который так не нравится твоей маме. Прямо-таки новый Дон Жуан.
– Я? Ни в коем случае. Никогда никого не соблазнял, не добивался, мужей-командоров не убивал.
– Вот я и говорю, что новый Дон Жуан, а еще лучше – Казанова. Тот не прикладывал никаких усилий, чтобы завоевывать женщин. В его времена такое могли позволить себе только исключительные экземпляры, зато в наше время мужчинам нет необходимости самозабвенно добиваться женщин, как они это делали в прошлые века. Теперь вы избалованы своей малочисленностью и жуткой конкурентной борьбой, развернувшейся вокруг вас.
– Да, борьба идет нешуточная. По себе знаю.
– Только не надо думать, что ты такой исключительный и за тебя ведутся кровопролитные битвы. Борются за любого, кто может называться мужчиной. Куда-то постепенно вы пропадаете. У нас, в Америке, женщин, достигших брачного возраста, на восемь миллионов больше, чем мужчин. В России, я думаю, картина не лучше.
– Судя по тому, что на телевидении работают практически одни женщины, мне кажется, ты права. Хотя я как-то не задумывался об этом.
– Ну да, ставил книжки, а заодно и женщин на полки: вдруг когда пригодятся, а пока пусть подождут. Читательский спрос падает. Читатели и мужчины вымирают, как мамонты.
– Их просто рождается меньше.
– Так вот, чтобы их рождалось больше, нам и надо объединить наши усилия.
– Это уже становится интересным. Правда, у меня уже есть дети, но почему бы и нет…
– У меня тоже есть ребенок, а у тебя помимо законных, наверное, полно побочных детей.
– Кого нет, того нет.
– Откуда такая уверенность? Возможно, стоят где-то по полочкам книги, ставшие мамами с маленькими детишками.
– Я бы знал. Они бы не стали держать это в тайне. Отличный способ заарканить мужчину.
– Не всегда. Впрочем, – спохватилась Люси, – мне трудно судить, я не сталкивалась с подобными ситуациями.
– Ну и прекрасно. Так я готов. К тебе или ко мне?
– Мы можем это сделать и здесь.
– Здесь? Это для меня, наверное, слишком смело. Но если ты настаиваешь… – Вольнов немного растерялся.
– Андрей, ты что, серьезно думаешь, что я тебе делаю гнусное предложение, и прямо здесь? Успокойся, здесь мы подпишем с тобой контракт, о котором договорились еще на Бали. Надеюсь, ты не забыл своего обещания.
– Напомни, пожалуйста, – заерзал Вольнов.
– Ты сказал, что мечтаешь о сотрудничестве со мной и подпишешь любой предложенный мной договор, рассмотришь все мои проекты.
– Прямо так и сказал?
– Представь себе, а ты разве этого не помнишь?
– В общих чертах что-то припоминаю. А вот о том, что, если я подпишу этот контракт, в стране будет больше мальчиков рождаться, мы не договаривались.
– Договоримся. Один из моих проектов – для семейного просмотра. О счастье. О семейном счастье. Кстати сказать, твой любимый Блок к тридцати годам часто вспоминал фразу Шатобриана, которую любил цитировать и Пушкин: «Счастье существует лишь на проторенных путях». Они все мечтали о простом семейном счастье в обыденной жизни. Все нововведения в этой области приводят человека к одиночеству.
– Слушай, замучила ты меня своими знаниями, полученными в Колумбийском университете. Давай лучше поедим, а то все уже остыло.
– А я боялась, что мне их не хватит. Когда готовилась ехать в Россию, специально читала то, что пропустила во время учебы. Думала, здесь живут такие духовные люди, они говорят о литературе, о судьбах мира. Надо поднабраться умных цитат.
– Это тебе удалось. – Вольнов, все время отвлекавшийся от своего стейка, решил все же подкрепиться и, возможно, взять небольшой тайм-аут. Напоминание о договоре, который он, оказывается, обещал подписать, его немного насторожило. Вольнов стал тщательно отрезать каждый кусочек, еще более тщательно пережевывать, что давало возможность говорить медленно и делать большие паузы. – Конечно, страна у нас духовная, но, знаешь, если ты будешь руководствоваться этими своими представлениями о России и в бизнесе, то боюсь, что рейтинга не будет. Люди устали от наставлений, нотаций, они хотят отдыхать и развлекаться. Жизнь трудная. Не все могут позволить себе сидеть в таком ресторане с шикарной женщиной. Здесь все это воспринимается мило. Признаюсь, давно, общаясь с красивой женщиной, я себя не чувствовал как на коллоквиуме. Все время боюсь обнаружить незнание по какому-нибудь вопросу.
– Неужели ты думаешь, что я не изучила рынок? – Наблюдая за Вольновым, она тоже решила слегка поклевать заказанные овощи. Еда помогала избегать шероховатостей и напряженности в разговоре. – Знаю я спрос, и мои проекты будут этому спросу соответствовать. Кстати, дарю идею до подписания договора, чтобы ты мне поверил.
Она сделала паузу, как бы увлекшись поеданием цветной капусты, выжидая вопроса от Вольнова, который, наконец, был вынужден его задать:
– Что за подарок? Надеюсь, не мина замедленного действия.
– Как посмотреть. На вашем канале нет сериалов. Это большое упущение. Я сериалами не занимаюсь, но идею могу предложить. О жизни стриптиз-клуба. Страсти, ревность, любовь, измены, и все – топлес. У нас такое возможно только на кабельных каналах, у вас возможностей больше. Такой сериал будет пользоваться успехом, рынок еще не насытился таким продуктом.
– Топлес, говоришь. Из огня да в полымя. Но… это, пожалуй, действительно может быть интересно. Даришь?
– Дарю. В качестве бонуса за подписание контракта.
– А в чем фокус?
– В том, что больше ты ни с кем из моих соотечественников уже не будешь иметь дело. Только со мной. Денежные вопросы оформляем отдельными соглашениями по каждому конкретному проекту. Сейчас мы подписываем договор о намерениях на год. Если сработаемся, продлим, насколько захотим. Год, чтобы понять друг друга.
