Андрей Бондаренко - Беглец и Беглянка
— Миня Угрюмов. Он м-местный. Ительмен н-наполовину. Любит ночевать на п-природе. Сейчас чифирит. Н-не человек. Г-глюки ловит. А завтра будет до полудня д-дрыхнуть.
— Зачем ты пошёл к Озерновскому?
— С-скучно с Миней стало. Г-глюки его выслушивать…. И чутьё у меня. З-звериное…. Предполагал, что вас могу в-встретить.
— Деньжат решил подзаработать?
— Ага…. Прости ты меня, д-девонька.
— Господь Бог простит. Если, конечно, посчитает нужным.
— Гав, — соглашается Мухтар.
— Пощади, молю. К-краса…
— Молчи, сволочь.
Ладонь девушки с силой опускается на чёрную рукоятку. Лезвие ножа погружается — до упора. Человеческое тело, болезненно и резко вздрогнув, замирает.
— Это первый, — громко сглотнув слюну, объявляет Даша. — Ещё четверо, считая Бугая, на очереди…
— Как ты здесь, Дашута, оказалась? — обтирая окровавленное лицо носовым платком и отводя глаза в сторону, спрашивает Олег.
— Так получилось…. И страшновато одной стало. И предчувствия пакостные начали одолевать. А я им, предчувствиям, безоговорочно верю. Шаманская внучка, как-никак. Вот и пошла следом. Вернее, это Мухтар шёл по твоим следам. А я — за ним…
— Предчувствия — вещь серьёзная. Уважаю…. Что будем делать с этим Миней?
— В каком смысле? — голос Дарьи становится тусклым, безликим и ломким.
— Убивать будем? Мол, утром обнаружит пропажу напарника и шум поднимет. Сообщит — куда нам не надо…. А?
— Перестань, Красава, пожалуйста…. Неужели ты считаешь меня такой кровожадной? Хотя, да. Глупо спорить и отрицать. Целая куча трупов за последние дни образовалась. Причём, два — сугубо моей правой рукой, в ладони которой находилось холодное оружие…. Но они же сами виноваты? Оба? А, Красава?
— Виноваты, — подтверждает Олег. — Сами…. Ты стала жёстче? Так это природная наследственность, проснувшись в экстремальных обстоятельствах, вмешалась. Дедушка — ительменский шаман, имевший, судя по его отдельным обрывочным фразам, самое непосредственное отношение к приснопамятному КГБ. А бабушка, и вовсе, идейная советская разведчица, отработавшая много-много лет на территории США. Вот, их гены — в твоём общем генофонде — и реагируют на смертельную опасность. Жёстко реагируют. Как умеют…
— Думаешь?
— Уверен. Причём, на сто двадцать пять процентов из ста…. Ладно. Пусть этот Миня живёт. Во-первых, лично нам он ничего плохого пока не сделал. Во-вторых, является наполовину ительменом. В-третьих, сейчас чифирит, а завтра всё утро, вплоть до полудня, будет отсыпаться. К этому времени мы уже далеко будем. Очень далеко.… Ну, проснётся Миня, а напарника нигде нет (мы мёртвое тело — прямо сейчас — утопим в ручье, привалив тяжёлой коряжиной, наполовину спущенной с берега, и крупными камнями), удивится, конечно. Но совсем и не факт, что будет что-либо сообщать начальству. Во-первых, он и рацией, возможно, пользоваться не умеет. А, во-вторых, может, испугавшись, ломануться в дикую тундру — чтобы спрятаться от греха подальше.… Кстати, огромное спасибо — за своевременную помощь. От неминуемой смерти, как-никак, боевая подруга, спасла. Теперь я — твой вечный должник.
— Сочтёмся.
— Это да, не вопрос…. Дашут, не забудь, пожалуйста, извлечь нож из спины покойного. Хорошая вещь. Я ножик имею в виду. И лезвие оботри. О ватник мертвеца, естественно.
— И извлеку. И оботру. Не сомневайся, соратник…. Юморист ты у меня — это что-то.
— А то. Извини, но по этой жизни по-другому что-то не получается…. Верно, Мухтар?
— Гав-в…
Глава одиннадцатая. Ительмен Миня
— Р-ры-ы-ы! — неожиданно ощетинивается пёс.
— Стреляю — на раз! — берёт в руки автомат Олег. — Выходи, сука! — снижает голос до полушёпота: — Дашут, отключи фонарик. И не включай его — до отдельной команды.
— Выключила…. Что дальше?
— Пока ничего. Присядь на корточки. Ждём…. Выходи, тварь!
— Тыг! Тыг! Тыг! — жёстко дополняет автомат.
Пули, понятное дело, летят — наискосок — в небо.
— Не стреляйте, на! — просит чей-то испуганный голос. — Уже, на, выхожу…
— Гав-в-в! — грозно предупреждает Мухтар.
— Не-не, я мирный, на. И безоружный. Последним гадом-депутатом, на, буду. Иду, иду…
Чьи-то шаркающие шаги в темноте.
«Специально шаркающие, громкие и откровенные», — отмечает Олег. — «Чтобы не подстрелили в горячке, заподозрив неладное и запаниковав…. Ну-ну. Либо идущий к нам является человеком разумным и откровенным. Либо, наоборот, очень хитрым и дальновидным. Третьего — в данной ситуации — не дано. Ладно, разберёмся…».
Бесшумно отойдя метров на десять в сторону и направив автомат в сторону «шарков», он негромко командует:
— Мухтар.
— Гав?
— Не спи и страхуй ситуацию.
— Гав…
— Дашут.
— Я здесь.
— Включай фонарик. Резко.
— Слушаюсь…
К ним, прикрывая ладонью глаза от яркого луча, медленно подходит мужчина среднего возраста.
— Стоять, — отдаёт команду Олег. — Руки поднять вверх и держать на виду. Стреляю при первом же «дёрге».
— Р-ры-ы-ы, — дисциплинированно дублирует Мухтар.
— Стою, на, — покладисто бормочет мужик. — Держу, на. На виду. Как и велено, на…
— Оружие?
— Нет, на. Даже ножика с собой не взял. У костра оставил. Чтобы не застрелили, на.
— Дашут, как он тебе?
— Подозрительный тип, — после короткой паузы раздумчиво произносит девушка. — На сомалийского пирата здорово похож. Таких частенько показывают по телеку. Смуглая-смуглая физиономия. Узкие тёмно-карие глазёнки. Неопрятная жиденькая борода. Грязно-алая бандана на голове. Дурацкая длинная серьга в мочке правого уха. И рот щербатый кривится в язвительной и наглой улыбке…. Щербатый рот? Это в том смысле, что половины зубов нет, а все имеющиеся — жёлто-чёрные и обломанные…. Может, пристрелить? Чисто — на всякий случай? А, Красава?
— Не надо, на, стрелять, — просительно шмыгает носом «сомалийский пират». — Я вам, беглецы, на, пригожусь. Обязательно, на.
— И в чём же, чалдон встречный, ты нам пригодишься?
— Переведу через Срединный хребет, на. Знаю хороший, на, перевал. Почти безопасный. И о близкой опасности предупрежу, на.
— Предупреждай, не вопрос, — хмыкает Олег. — Внимательно слушаем.
— Меня зовут — «Михаил Михайлович Угрюмов». Но и на «Миню», на, откликаюсь. И на «Михася».
— Учтём. Давай, про опасность рассказывай.
— Ага, рассказываю, на. Слушайте…. Завтра два вертолёта, на, приземлятся на Безымянном прииске. С опытными бойцами и служебными собаками, на. Их всех Бугай взял напрокат у «ментовского» генерала. Будут вас, родные, на, ловить. Двумя группами. То есть, в клещи брать. Предупреждаю, на.
— Ну-ну, — недоверчиво хмурится Даша. — Бугай нынче под следствием сидит в Петропавловске. Все об этом знают.
— Выпустили уже, на. Откупился. Зуб, на, даю.
— Кому они нужны — твои гнилые и прокуренные зубы? Сам подумай…. А зачем, Михась, ты нас предупреждаешь? Очень человеколюбивый и добрый от природы?
— Не, я злой, на. Иногда и очень. На весь Мир, на…. Просто давно уже хотел сбежать, на, от Бугая. Да подходящего случая не представлялось. Боялся, что поймают, на. И порешат.
— А теперь, значит, не боишься?
— Боюсь, на. Очень. Поэтому и решил — к вам, беглецы, на хвост упасть.
— Поясни-ка, — предлагает Олег.
— Ага, поясняю, на…. Вы же не просто так, на, прётесь к Срединному хребту? Небось, на охотском побережье вас кто-то ждёт? Чтобы, на, переправить на Большую Землю?
— Догадливый ты, дядя.
— Есть такое дело, на, — хищно скалится Миня. — Догадливый. Иногда, но очень редко. Поэтому, на, и бедный такой. И почти беззубый…. Сделку предлагаю, на. Я сейчас вездеход, на, подгоню к Озерновскому. Загрузимся хавкой и походными шмотками, на. Зальём баки солярой. Ломанёмся на северо-запад, к горам, сколько сможем проехать. Дальше пешком пойдём. Перевалим, на, через Срединный хребет. По безопасному перевалу. Дойдём до побережья, на. Или даже на лодке доплывём. Как, на, получится. А там вы меня с собой прихватите. С полуострова, на…. Идёт?
— Как считаешь, Дашут? — Олег вопросительно смотрит на напарницу. — Стоящее предложение?
— Вездеход — это хорошо, — задумчиво кивает головой девушка. — Кучу времени выиграем. Да и перевал не придётся самим искать…. Только можно ли верить этому скользкому типу?
— Можно, на, — заверяет Михась. — Клянусь.
— Чем клянёшься-то?
— Светлой Небесной Тенью.
— Серьёзная клятва — для ительмена…. Кстати, ты же, как нам рассказали, чифирить собирался.…С чего, вдруг, передумал?
— Да я не очень, на, по этому делу. Больше дурака валяю и понты колочу. Просто, на, не люблю плохих компаний, — Миня неодобрительно посматривает на покойника в пятнистом ватнике. — А некоторые только об одном, на, могли говорить. О доступных и развратных бабах. Не люблю, на. А когда чифиришь, то не слышишь всего этого.
