Барбара Пим - Лекарство от любви
Разумеется, развод — это крайнее средство, и в их среде такие способы разрешения семейных конфликтов никогда не приветствовались. Но когда речь идет о такой щекотливой ситуации, где налицо супружеская измена, а муж — стопроцентный распутник, то общественное мнение всегда готово принять сторону страдалицы-жены. Приятельницы миссис Виллитон даже насоветовали ей подыскать достойного адвоката для дочери, чтобы дать делу официальный ход.
Адвокат и в самом деле оказался достойным: он внимательно выслушал обеих женщин и потребовал предоставить ему более весомые доказательства супружеской неверности со стороны Элвина Форбса. В конце концов, он и в самом деле мог поцеловать женщину в знак благодарности за ту помощь, которую она ему оказала в процессе работы над книгой. А то, что миссис Виллитон застала бывшего зятя в обществе молоденькой девушки со стаканом шерри в руках, адвокат и вообще счел сущей чепухой. Как воспитанный человек, он, естественно, не сказал им: «К сожалению, я ничем не могу помочь вам». Он просто попросил их еще раз хорошенько подумать и найти более веские доводы в пользу развода. Вот почему сейчас все надежды обеих женщин были связаны с итальянскими каникулами Элвина. Тоскана! Какие непотребства совершит беспутный греховодник под лазурными небесами Италии?
К «Орлиному гнезду» женщины добрались на такси. Миссис Виллитон, никогда не поощрявшая страсть к пустому транжирству денег, была вынуждена пойти на такое излишество, ибо общественный транспорт в Тейвискомбе всегда ходил из рук вон плохо, и это известно всем. Да и автобусная остановка находится далековато от гостиницы. Миссис Форбс встречала дорогих гостей лично. Впрочем, вместо обычного «Здравствуйте!» или «Рада видеть вас у себя», она первым делом изрекла следующее:
— Представляете, мой старый орел лишился всего своего оперения!
Слава богу, обе гостьи давно привыкли к странной манере хозяйки
гостиницы приветствовать своих постояльцев, а потому оставили ее первую реплику без ответа.
— Марджори, детка, ну, как ты? — попыталась найти подобающий для свекрови тон миссис Форбс. — Ну, и что там утворил мой мальчишка на сей раз? Вечные его шалости!
При последних словах она издала короткий, хрипловатый смешок. «Надо же, — с негодованием подумала миссис Виллитон, — этот распутник для нее всего лишь «мальчишка», а все его непотребства она склонна расценивать, как обычные детские шалости».
— У нас еще будет время поговорить обо всем более обстоятельно, — сухо обронила она. — А пока, если вы не возражаете, мы пройдем в свою комнату. У вас сейчас большой наплыв гостей?
— Не могу сказать, что постояльцев много. Всего лишь две очень милые молодые дамы. Да мы с Невилом. С возрастом я начинаю терять интерес к своему бизнесу. Да и налоги! Они там, в налоговом ведомстве, просто все с ума посходили! Драть такие деньги с людей! И за что? О, а вот и Невил! Он поможет вам поднять вещи наверх.
При виде Невила Форбса, облаченного в сутану, миссис Виллитон испытала чувства, схожие с теми, что возникли и у Далси, когда она увидела его на кладбище. Священник подействовал на почтенную даму умиротворяюще: что ж, красивый служитель культа одинаково хорошо смотрится и среди могил, и в вестибюле заштатной провинциальной гостиницы. «Ах, какая жалость, что не он стал мужем ее дочери», — вздохнула миссис Виллитон.
Разбирая вещи у себя в комнате, которая, справедливости ради, была гораздо лучше, чем в их прошлый приезд, Марджори, тем не менее, уже в который раз пожалела, что уступила уговорам матери и согласилась на эту совершенно бесцельную поездку. Уж лучше бы она просидела все праздники дома!
В свою очередь, известие о том, что в гостинице появились еще две новые постоялицы, не прошло незамеченным и для первой пары гостей.
— Интересно, и кого это черт сюда принес? — меланхолично обронила Виола, не надеясь получить ответ на свой вопрос.
— А я уж решила, что «Орлиное гнездо» всецело в нашем распоряжении, — в тон ей невесело пошутила Далси.
— Ну да! Наподобие фамильного склепа. Только не забывайте, о чем нам рассказал священник на церковном кладбище. В случае необходимости твои кости могут перетрясти и там.
— Что ж, подождем до ужина. Тогда и познакомимся с новенькими, — подвела черту под обменом мнениями Далси.
Однако за ужином гости не появились. Уплетая за обе щеки рагу из зажаренного ягненка с гарниром из консервированного крыжовника и закусывая все это, как всегда, обильной порцией десерта в виде заварного крема, Виола активно выдвигала всяческие версии того, куда подевались новые постоялицы. Далси слушала ее рассеянно, ее гораздо больше взволновала мысль о том, что крыжовник, скорее всего, собирала, а потом и консервировала самолично миссис Форбс. И она все силилась представить, каково это — заниматься хозяйством в столь преклонном возрасте.
— Вполне возможно, — отмела она очередную версию Виолы, — что они так устали с дороги, что решили обойтись без ужина. А вы не подумали еще и о том, что миссис Форбс пригласила их на ужин к себе? И теперь они вчетвером трапезничают в ее личных апартаментах.
— Ну, тогда есть два варианта. Либо это какие-то близкие родственницы миссис Форбс, либо это приехала мисс Спайсер со своей престарелой матушкой для того, чтобы заявить все права на Невила. Хотя, насколько мне помнится, его экономка сказала, что старая миссис Спайсер прикована к постели или что-то в этом роде.
В этот момент им подали кофе, который Виола нашла очень странным на вкус.
— Такое впечатление, — поделилась она своими соображениями с Далси, — что эту бурду кипятили несколько часов не переставая.
После ужина женщины решили заглянуть в гостиную и покопаться в книжных шкафах, чтобы найти себе что-нибудь интересное для чтения.
— О, какая приятная неожиданность! — услышала Далси, а уже в следующую минуту увидела выходящих из личных покоев хозяйки гостей. — Надо же, как тесен мир! — продолжала радоваться неожиданной встрече Марджори.
В первую минуту Далси хотела сказать, что та обозналась, и они видят друг друга впервые в жизни, но Марджори, судя по ее лицу, так искренне обрадовалась их встрече, что Далси прикусила язык. К тому же, женщина немедленно принялась вспоминать все подробности благотворительного вечера, на котором приходские активистки собирали деньги на покупку нового органа.
— Помните, вы еще тогда купили такого прелестного ослика из керамики. А я никак не могла его завернуть в бумагу: как ни положу, а все уши торчат! — весело рассмеялась Марджори.
Ее мать тоже расплылась в любезной улыбке. Что ни говори, а с тем вечером связаны только приятные воспоминания. Ведь их акция, и правда, оказалась очень успешной. Они собрали целых двадцать фунтов, а это огромные деньги. Ужин же в обществе миссис Форбс показался ей невыносимым. Невил большую часть вечера молчал, явно не зная о чем говорить. Что же до самой миссис Форбс, то та продолжала тарахтеть о своем ненаглядном чучеле, которое поела моль, или о том, как преуспели в жизни ее мальчики. Всякий раз, когда миссис Виллитон пыталась перевести разговор в более конкретное русло, обращая внимание матери на проказы одного из сыновей, та оставалась глуха ко всем ее доводам. Или немедленно сообщала ей, что лет сорок тому назад в Тейвискомбе случались вещи и пострашнее, с точки зрения морали, разумеется.
Неудивительно, что к концу трапезы миссис Виллитон вслед за дочерью стала жалеть о том, что потащилась в такую даль, и, собственно, ради чего? Морской воздух? Так его можно было найти и поближе к дому. Да и какой воздух, когда за окнами льет как из ведра, а барометр на стене в вестибюле упорно показывает, что давление падает почти до нуля.
— Да! Я тоже вспомнила вас! — вынужденно ответила Далси.
— Меня зовут Марджори Форбс, а это моя мама, миссис Виллитон.
— Очень приятно. Далси Манаринг, моя подруга, Виола Дейс.
— Странно! А мне показалось тогда, что у вас более короткая фамилия. Или я ошиблась?
— Скорее всего, — поторопилась успокоить ее Далси в надежде на то, что женщина не вспомнит, как она назвалась в тот вечер «мисс Лорд», воспользовавшись именем своей служанки. — У вас там было столько народу, легко и запутаться во всех этих фамилиях.
— Как вам нравится «Орлиное гнездо»? — с некоторым вызовом в голосе поинтересовалась у нее миссис Виллитон.
— По-моему, в этом доме есть своя атмосфера. Чувствуется история!
— О, да! Истории здесь полно! — не нашлась, что сказать миссис Виллитон.
— Эта гостиница принадлежит моей свекрови, — поспешила доложить Марджори, словно опасаясь, что Далси может сказать что-то нелицеприятное в адрес владелицы сего исторического памятника.
— Вот как? Ну, тогда это место вам особенно дорого. Почти, как родной дом.
