Вся синева неба - да Коста Мелисса
— Договорились.
Антони удаляется, а Эмиль с тревогой смотрит на рюкзак Жоанны.
—Он решил обойти озеро. Спрятал за деревьями их слишком тяжелые рюкзаки и отправился в путь. Ему встречаются туристы. Одни мочат ноги в воде, другие отдыхают в тени. Одного из них он решился спросить:
— Вы не видели молодую женщину, невысокую, в черной шляпе?
Мужчина качает головой.
— Нет. Извините.
Озеро слишком велико, чтобы он мог обойти его кругом. Через двадцать минут, махнув рукой, он возвращается к отправной точке. И правильно делает, потому что Жоанна уже вернулась. Он находит ее там же, где они ели и отдыхали после обеда. Она стоит, и вид у нее слегка растерянный.
— А, — говорит она, завидев его.
— Я тебя искал.
— Я ушла в другую сторону.
— А.
Он думает, что они оба выглядят идиотами с этими их ничего не значащими «а».
— Приходил Антони, мы поплавали.
— Антони?
— Утренний тип. Парижанин.
— А, да, понятно.
— Он приглашает нас на ужин вечером, с ним и его подружкой, Сильвией.
Он вглядывается в ее глаза, ища в них неодобрение или даже отвращение, но лицо ее по-прежнему ничего не выражает.
— Хорошо.
На закате они направляются к приюту. Ради ужина Жоанна сняла шляпу. Они решили принести пару банок сардин и камамбер, чтобы не приходить с пустыми руками. Эмилю еще с трудом верится, что Жоанна согласилась на этот ужин с Антони и Сильвией. Интересно, как она будет вести себя с ними? Она все-таки немного странная. Он уже привык к ее чудачествам, но не знает, как отреагируют те двое. Пейзаж вокруг великолепен. Горы залиты солнечным светом, а озеро отливает оранжевыми бликами. Кажется, будто все охвачено пламенем.
— Мне еще трудно осознать, где я нахожусь, — говорит Эмиль, указывая на вид вокруг.
Жоанна кивает. У нее странное выражение лица, похожее на улыбку, но не улыбка.
— Пейзажи были смычком, игравшим на моей душе.
Эмиль останавливается с банками сардин в руке. Он сам не знает, что удивляет его больше. Красота пейзажа вокруг или эти слова, слетающие с губ Жоанны всегда в такие моменты, когда он меньше всего этого ожидает.
— Вот как, — выдыхает он, застыв посреди дороги.
Она вопросительно поднимает брови.
— Думаю, мне придется привыкать…
— К чему?
— К твоим цитатам.
Она тоже остановилась на дороге. На лице ее довольная улыбка. На этот раз настоящая.
— Тебе нравится?
— Очень. Кто на этот раз?
Ее лицо залито золотистым светом закатного солнца, что еще подчеркивает нереальность ситуации. Эта девушка — поэма, думает Эмиль.
— Стендаль.
Несколько секунд он молчит в нерешительности. Он не знает, что ответить, не испортив красоты сказанных ею слов. Наконец у него вырывается:
— Ты, наверно, читала немало книг.
И он думает, не успев произнести эти слова, что действительно испортил красоту момента. Он-то что угодно, только не поэма. Он — вульгарная банка сардин, как та, которую он держит в руке. Жоанна изысканна, как закат солнца, а он прагматичен, как банка сардин.
— Большинство моих цитат я знаю от отца.
— Он много читал?
— Очень.
Они по-прежнему неподвижно стоят на дороге. Он с сардинами в руках, она с камамбером среди охваченных пламенем гор.
— Люди считали его деревенским дурачком.
— О?
— Он слишком от них отличался. Вот они и решили, что он дурачок.
Она говорит это без грусти. Просто констатирует.
— А на самом деле он много читал, да?
— Он интересовался множеством вещей. Они могли бы многому научиться, живя рядом с ним.
Эмиль кивает. Он думает, что повел себя с ней в точности как люди из деревни. Слишком быстро занес ее в категорию сумасшедших. Она чертовски отличается от девушек, которых он знал. Он и не догадывался, что может многому у нее научиться.
— Да. Мы иногда тупим… Смотрим только на внешнее…
Жоанна ничего не отвечает, и они потихоньку идут дальше. Эмиль рад, что разделил с ней этот момент. Это будет воспоминание дня, то, что он запишет вечером в блокнот.
— А, вот и вы!
Общая комната приюта полнится разговорами и смехом. Жарко и душно. За длинными столами разместилось не меньше сотни туристов. Приют набит битком. Разгар сезона. Стол, за которым сидят Антони и Сильвия, занимает группа итальянцев, они разговаривают и смеются очень громко.
— Садитесь, мы подвинемся.
Оба явно рады их видеть. Они что-то говорят соседям-итальянцам, и все сдвигаются, освобождая им местечко напротив Антони и Сильвии.
— Не надо было ничего приносить, — говорит Антони.
— Не приходить же с пустыми руками, — возражает Эмиль.
Он ждет, пока Жоанна протиснется между скамьей и столом, и садится рядом.
— Так ты все-таки ее нашел? — спрашивает Антони, подталкивая к ним два пластиковых стаканчика с вином.
— Жоанну?
— Да.
— Ну да, как видишь.
— Вы поставили палатку?
— Да. Нашли защищенный от ветра уголок на берегу озера.
— Здесь это разрешено? — спрашивает Сильвия.
— Не думаю. Но никто особо не придирается.
Она корчит гримаску и становится похожа на ребенка.
— Боюсь, я бы не смогла… Обходиться без душа и нормального туалета — это не мое…
Уставившись на Жоанну, она ждет реакции, улыбки женского взаимопонимания, но та пожимает плечами со своим обычным равнодушным видом.
— Мы моемся в озерах и речках.
Ответы кажутся ясными и совершенно очевидными в ее устах.
— Но это совсем не то…
— А?
— Да… Как насчет геля для душа, например?
— Мы пользуемся мылом «Алеп». Оно многофункциональное.
Сильвия с сомнением поджимает губы.
— Во всяком случае, — говорит она, — вы нашли друг друга. Немногие женщины готовы путешествовать вот так.
Эмиль торопится сменить тему. Он не хочет опять бормотать ответы об их якобы паре и их якобы каникулах влюбленных. И начинает тараторить:
— Этот приют довольно удивительный… Я хочу сказать, внешне… он немного похож на метеостанцию… А потом входишь и понимаешь, сколько здесь народу…
Он надеется, что Антони поддержит отвлеченный разговор. Это работает.
— Да. Похоже, здесь всегда аншлаг. Он рассчитан на девяносто человек, но надо бронировать быстро. Мы озаботились еще в феврале.
Сильвия тоже попадается в эту ловушку.
— Да, я все заказала на «Букинге» в начале года. Люблю делать важные вещи заранее. Это у меня от моей работы.
Комната гудит разговорами на всех языках. Здесь итальянский, поодаль испанский и английский. Там немецкий. Они открыли бутылку вина. Жоанна замкнулась в молчании, но время от времени кивает и будто бы участвует в разговоре. Антони, Сильвия и Эмиль обсуждают маршрут, походное снаряжение, бытовые проблемы…
— Используй глину для волдырей, Сильвия мне ее наложила, и стало гораздо лучше.
— Глину?
— Она дезинфицирует, рубцует, останавливает кровь и оказывает противовоспалительное действие. И, вишенка на торте, регенерирует кожу.
Эмиль уверен, что Жоанна все это знает. Но она молчит.
— Сильвия купила нам специальные носки, без швов… Это гениально!
— Вот как?
Все едят с аппетитом. В комнате так жарко, что они пьют больше разумного. Антони достал фотоаппарат и показывает на экране снимки с их предыдущих этапов: Вискос, Сасис, две типичные пиренейские деревни, перевал Риу… Теперь они хотят подняться на пик Неувьель, потом спуститься к озеру Кап-де-Лонг.
Они возвращаются к палатке поздним вечером, с облегчением оставив позади гул голосов и жару. Антони и Сильвия славные, но слишком много болтают. Эмиль понимает, как ему, в конечном счете, повезло, что попалась такая молчаливая спутница.
Они уже у палатки. Жоанна, повернувшись к нему спиной, садится на корточки и расстегивает молнию. Она ныряет внутрь палатки. Эмиль слышит, как она роется в своих вещах.
