Игры на свежем воздухе - Верещагин Олег Николаевич
ГЛАВА 17.
Ему показалось, что прошло уже какое-то громадное время, а он всё ещё лежит и ничего не делает - и, охваченный страхом от своего бездействия, Валька начал палить в суетливое мелькание теней, нажимая на спуск и каждый раз удивляясь, почему автомат не хочет стрелять непрерывно. Он совершенно забыл и совет Йованича стрелять коротко, и что сам поставил автомат на ограничитель - из головы вылетело всё. Кроме того, что надо нажимать на спуск. Врага он не видел и не понимал, когда что-то начало посвистывать вокруг - громче, тише, пронзительно и не очень - что это стреляют по нему и уже почти пристрелялись; ещё несколько секунд, и он будет накрыт, как накрыли тех пограничников около 6-й заставы.
- Валька, в сторону, - выдохнул кто-то ему в ухо, и он, покосившись вбок, увидел Димона: тот, лёжа на спине, дёргал Вальку за рукав и одновременно стрелял не глядя поверх своего плеча. - В сторону, Ва-лёк, в сторону, ну?!.
Валька откатился вбок, за другое дерево, переполз - и оглох от близкого взрыва. Брошенная граната взорвалась как раз там, где он только что лежал. В полной уверенности, что Димон погиб - и погиб из-за него! - Валька закричал:
- Ди-иии… - но Димон появился перебежкой справа, на бегу стреляя в сторону дороги, откуда неслись крики:
- Мужики! Это наши автоматы! Это не "калаши", мужики!…
- Где Отто?!.
- Убит! Отступаем!…
- Нех денервуе! Нех денервуе! Вшистки напшуд!42…
- Мужики, да это не погранцы! У них "хеклеры"! Наши "хеклеры"!…
- Спокойно, спокойно, их мало! Мало!
- Допёрли, сволочи, - процедил Димон. Валька, свалившись рядом
с ним, снова выстрелил в сторону горящей машины, выдохнул:
- Где капитан?
- За него не переживай, - ответил Димон. - В стороны, в стороны… - и пополз влево, а Валька несколько раз перекатился вправо. Нажал спуск - ноль эффекта, и на какое-то мгновение мальчишка очутился во власти ужаса, прежде чем понял, что просто кончился магазин. Валька поспешно сменил его, дёрнул затвор. Где-то в стороне разорвалась ещё одна граната, потом захрустели кусты справа, и Валька, повернувшись на бок, выпустил туда три очереди - одну за другой. Кусты длинно,свистяще хрустнули - что-то тяжёлое рухнуло сквозь них, ударил автомат - длинными очередями, огненная прерывистая полоса словно обшаривала стволы деревьев, траву, заросли в поисках Вальки. Кто-то перескочил через мальчишку, и Валька увидел Йованича - перебегая в сторону от вражеского огня, он стрелял с обеих рук из пистолетов, и автоматчик в кустах осекся, замолк…
…Казалось, этому не будет конца. Бесконечному кружению по зарослям, среди деревьев, под вялым дождём. Бежать. Ложиться. Переползать. Стрелять. Вскакивать. Стрелять. Перебегать. Падать. Объехать лесом горящий "Урал" наёмники не могли, а столкнуть его с дороги мешал огонь непонятного противника.Они просто обречены были сначала разделаться с этими людьми, мелькавшими в лесу, а уж потом заняться собственным спасением. Об оружии больше не думал никто из них, и по этой же причине наёмники не старались отогнать врага подальше в лес, что было бы логично. Они просто боялись, что, пока одни будут этим заниматься, другие столкнут "Урал" и смоются на ГАЗе. Почти не отходя от дороги, они старались подавить нападающих огнём автоматов. Но сербского капитана и двух подростков - русского и белоруса - надёжно прятал от пулю лес. Мокрый и тёмный лес, идти в который для чужаков значило погибнуть.
Никому из наёмных суперменов не хотелось погибать за какое-то идиотское оружие в двух километрах от границы, уже имея в карманах по десятку штук "зеленью". И, хотя они чувстовали, что нападающих мало, никто бы из них не поверил, что их всего ТРОЕ. Взрослый и двое мальчишек, никогда в жизни не видевших бумажки крупнее двадцатки, да и то - в чужих руках…
…Это был последний магазин. И теперь Валька в полной мере осознал справедливость слов Йованича насчёт того, что пустой подсумок тяжёл. Подсумка, правда, не было, но карманы были пусты. Совсем.
В отчаяньи Валька оглянулся на тёмную глубину леса. Несколько прыжков - и его не догонят. Да и не будут за ним гнаться, потому что Димон всё ещё стреляет, кажется… и капитан Йованич…
Вот именно. Всё ещё стреляют. А значит - и он будет. И Валька, приложившись к оружию, начал выпускать последние патроны. Очередь, очередь. Ещё очередь. И ещё. И…
И всё. Приехали.
Знаете, действительно приехали. Приехали именно в тот самый момент, когда Валька тупо смотрел на ствол своего автомата, словно от его взгляда в этом стволе могла самозародиться пуля. Он не знал, что у Йованича осталось три патрона на оба ствола.Он не знал, что Ди-мон уже давно ранен навылет в левое бедро и сейчас собирается сделать последние два выстрела… Ничего этого Валька не знал,а знал только,что голос майора Короба - изломанный мегафоном, какой-то железный, но всё равно узнаваемый! - прокричал где-то в тылу наёмников, продолжавших вести огонь от дороги:
- Сопротивление бесполезно! Вы окружены! Предлагаем сложить оружие - если не начнёте сдаваться в течение двадцати секунд - открываем огонь на поражение! Раз!…
"Десять" Коробу говорить уже не пришлось.
Валька не обращал на это никакого внимания. Он просто сел, привалившись затылком к мокрой коре дуба, отложил автомат и понял, что наступает утро, и день будет тёплым и солнечным. Так, сидя-щим, его и нашёл майор Короб, который поднял Вальку на ноги.
- Дядя Вова, - улыбнулся Валька, ощущая невероятную усталость и такое же невероятное облегчение. - А мы тут… воюем.
Получилось как в мультике про Карлсона: "А мы тут плюшками балуемся." Вместо ответа майор Короб прижал Вальку к себе, еле-еле произнеся:
- Живой, сынок…
- Ага, живой, - вяло сказал Валька. - Это Олеська вас предупредила?
А знаете,фон Фелькерзам погиб,он и был главарь… И ещё Димка здесь. Вы его не ругайте, я сам пошёл, а то как бы… А отец его жив?… И капи-тан Йованич тут. Он как раз не бандит никакой, он наш… Вы посмотрите, они живые? Должны быть… А где Олеська?…
Он ещё что-то бормотал, бормотал, не вполне понимая, что сам говорит, а всё вокруг уплывало куда-то далеко-далеко под позванивание маленьких колокольчиков. "Теряю сознание," - отчётливо успел подумать Валька. И обвис в руках Короба.
…Морщась, Димон смотрел, как санинструктор - ефрейтор Валько с их заставы - перебинтовывает сквозную рану. Это было первое ранение в жизни мальчишки, но морщился он не от боли, а от того, что стоявший рядом отец грозил ему всяческими карами. Угрозы лились непрерывным потоком, и Димон наконец не выдержал:
- Уймись, пап, ради бога, - жалобно попросил он. Майор Бидара поперхнулся и, осекшись, посмотрел на своих подчинённых, словно пытаясь найти у них сочувствие.
- Выпорю, - беспомощно пообещал он. - Не. Будешь круглый год в интернате жить. Хватит. Надоело.
- Меня что - не из интерната украли? - спросил Димон. - А вообще, пап, я согласен. Пусть в интернате… Пап, где Валька?
- Не видел, - сердито ответил Бидара, пытаясь понять, что же произошло с сыном.
- А Олеся? - задал тот второй вопрос.
- Вальку твоего ищет, - сказал майор. - Всю дорогу изводилась, если б дали - сама бы в грузовик впряглась.
- Ясно… - Димон вздохнул. - Вы носилки привезли? А то я сейчас не ходячий.
Он закрыл глаза. Веки сами собой подрагивали, и мальчишка подумал, какой же это будет стыд, если слёзы всё-таки не удастся удержать. Хотя - пусть думают, что это от раны… Попросить Йованича, чтобы взял с собой обратно? Тут-то ему что теперь делать? Ой, как же больно… Злости на Вальку - той, которая охватила его, когда заглянул в комнату, где они собирались целоваться, сидя на кровати - не оста-лось. Но и встречаться с ними уже не хотелось. Может, это и хорошо, что ранен - не будут надоедать. Да нет, всё равно припрутся - навещать, да ещё начнут что-то объяснять. Зачем? Он и так виноват перед ними - как сопливый пацан, убежал от обиды в лес, не рассказал того, зачем шёл - что Симо вовсе никакой не террорист…
