Сергей Минаев - Media Sapiens. Повесть о третьем сроке
– Угу, – кивает Вадим, не отрываясь от бумаги.
– Так. После этого ставятся задачи проекта. «Цели медийного реагирования». Это основа документа. Здесь нужно указать, как должно быть использовано данное событие, для возбуждения реакции аудитории на процессы, прямо или косвенно связанные с событием, указать виновных и сделать ещё пару выводов. Причём процессы, упоминаемые в связи с событием, могут быть хоть за уши притянуты и поражать обывателя неожиданной простотой выводов.
– Это как? – морщит лоб Вадим.
– Условно говоря, я хочу, чтобы уволили главную бухгалтершу колхоза. Что мне для этого нужно сделать?
– Кого? – ржёт Вадим. – Главбуха колхоза? Ну, для этого тебе нужно, как минимум, в бухучете разбираться, чтобы отловить косяки бухгалтера.
– Глупость какая. Для этого нужно событие. Допустим, я спиздил корову вчера, а механика Пупкина сегодня видели на рынке, торгующим какими-то железками.
Вадим прикрывает лицо рукой и тоненько хихикает:
– Спиздил корову. Механик, хи, хи, хи. Какая связь-то?
– А вот какая. Я в деревне разогреваю молву, что торговал он не только железками, но и мясом. И это есть форменное безобразие! Он уже и так полколхоза унёс, так то – железки. А теперь он и до скотины добрался. А покрывает его в этом главбухша, к которой он (а люди видели!) ходит по субботам типа на чай. А сам с ней водку пьёт и сами понимате, что делает. И поэтому у нас, граждане, в колхозе беда. Один ворует, а другая – любовница его, покрывает. В бумагах у ней бардак, деньги из-за этого народу не плотят. А теперь ещё и скотину нашу воруют безнаказанно. Врубаешься?
Вадим, как зачарованный, смотрит на меня:
– Антон, а ты… ты и в колхозных делах сечёшь? Когда ты успел-то. Я поражён просто…
– Да не был я ни в каких колхозах. В юности только. «На картошке». Главное тут – понимание сути крестьянина. Главное – упомянуть основные слова-раздражители: «механик вор», «люди видели», «водка», «любовница-бухгалтерша», «деньги не плотит людям». Вывод – все воры!
Вадим чертит на бумаге какие-то квадратики, проводит от одного к другому стрелочки, что-то надписывает над ними, потом останавливается и спрашивает:
– А если, фигурально выражаясь, несмотря на народный гнев, бухгалтершу не уволят, что тогда?
– А ничего, – я на секунду задумываюсь, стараясь понять, что же будет, если эту гипотетическую бухгалтершу не уволят. И тут ответ приходит сам собой.
– А ничего не будет. Нам-то какая разница, Вадик? Корову-то я уже спиздил…
– Гениально… бля буду.
– Спасибо. С целями разобрались. Далее идут… В общем, ты пиши пока эти пункты, а я тебе потом дальше расскажу. Я должен несколько звонков сделать. Только быстрее, нам ещё утвердить всё нужно.
Вадим уходит, я остаюсь один и начинаю традиционный обзвон начальников департаментов. Получив информацию о текущем состоянии дел, я звоню режиссёру фильма о беспризорниках, предупреждая о своём визите на студию, затем допиваю кофе, собираюсь с мыслями и набираю номер редакции «Коммерсанта». Пробившись через нескольких секретарей, пару каких-то левых журналистов, с которыми меня по ошибке соединили, я, наконец, попадаю на Угольникова:
– Здравствуйте, Константин, как поживаете? – бодрым голосом начинаю я.
– А кто это? – довольно хмуро отвечает собеседник.
– Хуй в пальто! Ты, старый, совсем зазнался, бывших сокурсников не узнаешь? Это Антоха Дроздиков!
– А! Дрозд!
– Сам ты Дрозд! Бля, знаешь же, что ненавижу эту кличку.
– Ладно, ладно. Вырвалось. Как сам-то?
– Да ништяк. Вот звоню тебя поздравить с новым постом. Уважаю, мужчина.
– Спасибо, – самодовольно гудит Костя, – быстро ты узнал.
– Я же твой коллега, мне по долгу службы надо в курсе быть.
– Коллега. Чего-то я тебя не слышал года четыре, коллега. – Костя меняет тон на укоризненный.
– Да понимаешь, повода не было, – я стараюсь быть предельно извиняющимся, – у самого дела шли не очень. А тут вижу – новость. Дай, думаю, сокурсника поздравлю.
– Ты работу ищешь, что ли?
– Да нет, с работой у меня все ОК. Просто так звоню.
– Антох, не еби мозги, ты просто так никогда в жизни не наберёшь.
– И ты… Костян, я честно, от души. Просто так. Вот пообедать тебе предложить хочу. Выпить. Столько не виделись.
– От души, говоришь? Ну, ладно. Когда обедать-то хочешь?
– А хоть сегодня. У тебя сегодня как со временем?
– Да вроде ничего. Как раз компьютер мне устанавливают, мебель в кабинет заносят. Можно и сегодня.
– Давай часа в два?
– Где?
– А давай в «Гудмане» на Новинском? Там мясо хорошее.
– Давай.
– Ну, вот и договорились. Значит, до встречи?
– До встречи, – Костя начинает смеяться, – Дрозд!
– Бля, я тебе в лоб дам! – хохочу я.
– Все, все. Я не буду больше. Увидимся.
«Великолепно». Я откидываюсь в кресле, включаю компьютер и начинаю лазить по новостям. Так проходит минут сорок. Когда я уже думаю о том, что «тёмник» Вадим, судя по всему, не потянет, раздаётся стук в дверь.
– Занят? – Вадим просовывает голову в приоткрывшуюся дверь.
– Написал? Заходи.
– Ну… вот как-то набросал. Вроде неплохо.
– Читай, читай. Сейчас вместе поправим.
Вадим откашлялся и начал читать, с практически левитановской интонацией:
Главная тема: Армейский произвол.
Событие: прапорщик Зайцев, вынуждаемый старшими офицерами торговать оружием и боеприпасами, сбежал из воинской части, для того, чтобы сдаться сотрудникам милиции. Двое суток он шёл через снежный буран, из-за чего получил обморожение ног.
– «Двое суток через снежный буран» – это хорошо. Вот только про обморожение мне не нравится. Не сильно цепляет, – комментирую я.
– Как это? Человек ноги обморозил. Это разве не сильно?
Я утыкаюсь в подбородок кулаком и думаю над тем, как усилить акцент:
– Так, так, так. Ноги… обморозил ноги… Бегал зайчик по дорожке и ему… Во! Пиши: «Двое суток он шёл через снежный буран, из-за чего получил обморожение ног и в результате развившейся гангрены потерял ногу».
Вадим начинает было записывать, тут же останавливается и спрашивает:
– Антон, у него же ноги целы. Как ты собираешься его ног-то лишить? Это же чистый пиздеж.
– А то, что его старшие офицеры заставляли автоматами торговать, это что? Чистая правда, по-твоему?
– Нет, но… Офицеры-то гипотетические, о них зритель ничего не знает. А ноги-то у него реальные. Это же по телевизору покажут. Мы потом оправдываться не устанем?
– Вадим, я тебя умоляю. Зрителю совершенно фиолетовы как офицеры, так и ноги этого прапора, главное – это шок самой ситуации. Вопрос в том, как снять. И потом, оправдываться будут они, а не мы. Это же их армия, а не наша. Если они замалчивают, что у них солдаты замерзают, то можно допустить и то, что гангрену замолчали.
– Так солдат же оружием торговал!
– Так его же старшие офицеры вынудили, – я пристально смотрю на Вадима, – это разве не ты в начале «тёмника» писал?
– Да… Ловко, – Вадим качает головой, – неужели «выгорит»?
– Я тебя умоляю. Читай, что там у тебя дальше.
Справка: в российской армии продолжаются случаи издевательств над солдатами и офицерами. За последний год от «дедовщины» погибло (привести цифры). Эти проблемы руководство армии решать не пытается, напротив, стараясь замалчивать каждое преступление такого рода. Среди офицеров процветает пьянство, наркомания, торговля оружием и людьми. Основной вывод – режим Путина разваливает российскую армию…
– Стоп. Слезы нет. Надо сочувствие вызвать. Напиши в скобках для телевизионщиков «обязательно дать хронику продаж оружия чеченским террористам, видеонарезку обязательно сопровождать трупами погибших солдат, которых убили их же оружием. Особый упор на бедственном положении офицеров и их семей – отсутствие зарплат, жилплощади и проч.».
Вадим быстро записывает за мной, в этот раз даже не пытаясь спорить.
– Написал? Теперь с выводом. Вывод должен бить в мозг. Что там у тебя в конце?
– Основной вывод – режим Путина разваливает российскую армию…
– Не разваливает, а убивает. «Основной вывод – режим Путина убивает российскую армию».
– Жесть… – кивает Вадим.
– Как она есть. Поехали дальше.
Рекомендации к освещению: вероятно, до конца месяца тема «солдата Зайцева» станет главной в отечественных и зарубежных СМИ, в первую очередь на телеканалах, в ведущих печатных изданиях и Интернет. В связи с этим до всех дружественных СМИ целесообразно дважды в день доводить устные инструкции по дальнейшему освещению «Дела Зайцева».
– Не так. Вадим, ну что ты, в самом деле? Ты же не изложение пишешь. Этот кусок предназначен Вербицкому. Изначально, он – твоя аудитория. Надо, прежде всего, ему доказать, что мы «бомбу» сделали. Напиши жирно и подчеркни: тема представляет стратегическую важность. И «вероятно» замени на «очевидно». Он должен понимать, что работают профессионалы. Нам весь ход дела уже очевиден. Едем дальше. Что там у тебя с целями? Про корову мою не забыл?
