Лаура Рестрепо - Ангел из Галилеи
По правде сказать, когда на моем пути возникла последняя преграда, на самом деле я уже безвозвратно упустила любовь моей жизни, пойманная в ловушку мелких повседневных забот. Теперь я точно в этом уверена, но в тот момент не понимала этого, потому что в день, когда бумажка изменила цвет на фиолетовый при контакте с мочой и я поняла, что беременна, меня все еще ждал собранный рюкзак, готовый к великому путешествию.
Вначале все было ужасно, меня рвало так, что я была больше похожа на бесноватую, чем на беременную. Дни напролет я рыдала, мой начальник подозревал о моем положении, грудь моя раздулась, а Офелия ругалась, что я не приняла мер предосторожности.
— Неправда, ничего такого я не говорила, — заявила она позднее. — Ты не виновата. В конце концов, кому бы пришло в голову просить ангела, чтобы он надел презерватив?
Среди слез и приступов рвоты до меня доходили то оттуда, то отсюда известия об отце ребенка. Их приносили жители Нижнего квартала, которые сопровождали его в скитаниях, превратившись в голодную безоружную армию оборванцев, ночующих в берлогах и хижинах, питающихся словно птицы Божьи — чем Господь пошлет. Мало-помалу, небольшими группами, они возвращались в свои дома, сначала самые отважные, после те, кто в прошлом был не сильно замешан в делах ангела, а потому у них было меньше прегрешений перед С.Ф.А., и наконец, совсем обнищав от кочевой жизни, в квартал пришли те, кто решил пренебречь опасностью ради восстановления домашнего очага.
Вначале они рассказывали простые вещи вроде того, что ангел поел свежих гуайав на Пунта-дель-Сорра или козлятины у уличной жаровни на площади Чоачи. Были среди рассказов и весьма красивые истории вроде того, что он усмирил разъяренного быка на пастбище у фермы Мигелито Саласа.
Но по мере того как число слушателей росло, в рассказах о нем стало все меньше правды и все больше мифов, словно бы речь шла о Супермене или о Пабло Эскобаре, и вот какой была хроника его чудес: он один, совершенно раздетый, выдержал холода высокогорья, его тело не знало ни голода, ни усталости, его доброта заполняла собой долины, его свет освещал дороги, его шаг оставлял ручеек из звезд.
Хотя до меня несколько раз доходили достаточно точные сведения о его местонахождении и я горела желанием встретиться с ним, эта возможность становилась все более призрачной, потому что ребенок, вопреки моей бурной психосоматической реакции, утвердился во мне с таким удивительным спокойствием и таким безусловным доверием, что не позволил мне даже помыслить о прерывании беременности. Так получилось, что меня несло течением, и, не отдавая себе в этом отчет, я погрузилась в уютные домашние занятия — вязала распашонки, принимала таблетки железа и кальция и перекрашивала стены в небесно-голубой цвет — а все это трудно было совместить с изматывающими ночными скитаниями по горному хребту под ливнем.
После какие-то странные люди клялись, что они стали свидетелями славы ангела, и рассказывали о его подвигах. Впервые я услышала о его чудесах: он вроде как спас население Санта-Мария-де-Ареналес от наводнения, сделал так, что на голодающий народ Ремолиноса с неба посыпалась манна. Некоторые из поступков, которые ему приписывали, были непонятными, или их было трудно истолковать, например в тот раз, когда, как болтали, он покарал неверную жену, поставив ей на лоб метку раскаленным добела клеймом, или в солнечное воскресенье, когда он ослепил нескольких крестьян, с восторгом взиравших на него. Все это только увеличивало его славу, потому что для его бесхитростных и легковерных последователей прозревший слепой и ослепший зрячий выглядят одинаковым чудом.
Кажется удивительным, но первой из ярых приверженцев ангела — женщин из совета — его покинула та, что наиболее беззаветно любила, — сеньора Ара.
— Я пришла за Орландо, — призналась она мне по возвращении голосом, полным глубокой боли, — чтобы заботиться о нем, как Бог повелевает. Ведь, пойдя за сыном, которого у меня никогда не было, я покинула того, который всегда был со мной.
За ней последовала Свит Бэби Киллер, которая заботилась об ангеле день за днем с самой смиренной преданностью и поистине собачьей верностью, до тех пор пока загноившаяся рана у нее на ноге не переросла в гангрену и она уже не смогла сделать ни шагу, потому что нога ее превратилась в зловонное месиво, кишащее червями.
О сестре Марии Крусифихе рассказывали, что она использовала уход остальных и отсутствие контроля, чтобы целиком завладеть ангелом и управлять его поведением на публике к собственной выгоде. Что в ней проявилась нетерпимость, она стала по своему усмотрению манипулировать неофициальной властью, как падре Бенито манипулировал властью официальной. По слухам, она от имени ангела обращалась к своим последователям со странными речами, одновременно напыщенными и нелепыми, подстрекательскими и витиеватыми.
Но, несмотря на дурную славу, которая быстро окружила ее и которая до сих пор ассоциируется с ее именем, когда я оглядываюсь назад, не могу не признать, что сестра Мария Крусифиха исполнила свою миссию. Каждый ангел должен иметь пророка на земле, чтобы тот возвестил его приход и толковал его перед людьми; как Яхве располагал Иисусом Христом, а Аллах — Магометом, у Ангела из Галилеи была она. Понятно, что мой ангел никогда не хотел возвыситься, и, возможно, если бы не Мария Крусифиха, он в самом деле никем бы и не стал.
Но и для Крусифихи пришло время исчезнуть из нашей истории, это случилось, когда она была лишена власти Тринадцатым фронтом Колумбийских революционных сил, отрядом повстанцев, контролирующим зону и принявшим решение присвоить ангелу почетный титул верховного главнокомандующего и отправиться дальше с ним, выставляя его вперед, чтобы он смягчал души крестьян и помогал им успешнее распространять свои идеи.
Но повстанцам тоже не удалось долго использовать его, потому что он устроил так, что они остались позади, и вновь продолжил свой одинокий путь. Он шел все дальше и дальше, не оборачиваясь, чтобы посмотреть назад, не останавливаясь на отдых, влекомый вперед своей сверхъестественной силой и ведомый непостижимой звездой своей судьбы.
Один раз, уже на довольно большом сроке моей беременности, до слуха доньи Ары дошла новость, что ее сын вместе со своими сторонниками разбил лагерь на одной из тропок у подножия горы, называемой, кто знает почему, Леонским Источником. По воле случая мой дядя владел фермой неподалеку оттуда, и мы могли там остановиться, так что мы решились отправиться на встречу с ангелом.
Нам удалось увидеть его на фоне впечатляющего пейзажа из камней и изумрудно-зеленой растительности. Он стал еще более зрелым и могучим, чем раньше, и более одиноким, чем всегда, мы смотрели на него, оставаясь неузнанными, издалека, потому что нас разделяла плотная и шумная толпа фанатиков, не дававших приблизиться к нему. Но даже если бы это было возможно, мы бы не стали подходить, чтобы не нарушить его сосредоточенности, его мистического транса, который позволял ему стоять в напряженной позе на остром утесе, его прекрасное тело опасно склонилось над пропастью. Он оставался глухим к лести, не обращал внимания на тех, кто молился на него, не доверял собственной божественности, чуждался власти и славы. Ветер развевал его черные волосы, а взгляд устремился к сиянию закатного солнца.
Не буду отрицать: пока я любовалась им, в моем сердце вновь запылал пожар. Но я не сделала ни одного шага к нему, ни одного. Noli me tangere! — кричал вызывающе и повелительно его немой рот, его слепые глаза, все его существо. И я сумела понять это послание: Не вздумай дотронуться до меня. И я повиновалась, хотя все мое существо сдавила смертельная тоска.
Тогда я видела его в последний раз. Некоторое время спустя неожиданно начали приходить так никогда и не подтвержденные сообщения о том, что он исчез на пересечении рек Рио-Бланко и Рио-Негро, точно в том месте, где сегодня можно увидеть святилище из камней, воздвигнутое в его честь.
~~~
Ты бодрствуешь в темноте тихой сентябрьской ночи. Ты молчишь, напрягая слух. Слышишь? Шелест крыльев, слабое касание перьев… Воздух слегка колышется… Это и есть мой голос.
Внутри у тебя вспыхивает сияние, но такое слабое, что едва излучает тепло. Это мое присутствие, растворенное в пространстве, которое проникает сквозь забвение и достигает тебя. Из мрака изгнания с тобой говорит отверженный ангел; наконец я могу нашептать тебе историю моих старых сражений.
Я то, что осталось от архангела Уриила, прежде бывшего огнем Божиим, неистовым пламенем, который в своем славном прошлом согревал и освещал планеты и сердца. Я был тем, кто сохранял в равновесии вселенные, уже созданные и создающиеся. Я, именно я бродил по голубым равнинам и размышлял об устройстве мира, ныне разрушенного и отданного на волю безумного случая. От меня зависели существа, рожденные под знаком Весов; мои шаги звучали в Южном полушарии, теперь лишенном моей защиты и отданном во власть чумы, голода и войны. Моя свита состояла из десяти всезнающих мудрецов, которые пребывали в молчании, храня давно забытую истину: не знать — вот высшая мудрость.
