Михаил Орловский - И пришел доктор...

И если Вы от кого-то услышите какую-либо негативную информацию о врачах, хороших настоящих военно-морских врачах, покажите мне этого «человека» — и я первым брошу в него увесистый камень. Мы стоим на страже Вашего здоровья и разными силами стремимся к его укреплению. Стоим, даже под угрозой потери диплома и получения взысканий. Человеческая жизнь для нас более весома, чем что бы там ни было по другую сторону. Мои друзья и товарищи это наглядно доказывают. Итак…

ГЛАВА 35 ОЧ.УМЕЛЫЕ РУЧКИ

Профессия медика — это подвиг. Она требует самоотвержения, чистоты помыслов.

Как-то раз, в солнечный выходной летний день, коих на Севере можно пересчитать по пальцам одной руки или второй ноги, стоял наш старший товарищ из академии, Валя, дежурным эскулапом по гарнизону. Не омрачённая тяжёлыми грозовыми тучами погода навевала ему мысли, скорее о выходном дне, нежели о трудовых операционных и служебных буднях. Разноголосое пение птиц, весело щебетавших на залитой солнечным светом улице, отчётливо слышалось даже сквозь закрытые окна госпиталя. Валентин, не сильно разбиравшийся в тонкостях различных тональностей, зачарованно сидел и наслаждался столь чудесной музыкой, источником которой служили маленькие птички, весело раскачивавшиеся на переплетённых ветках.

Может быть именно переливное пение, а может, и сам летний день заставили помечтать нашего товарища на отвлечённые от службы темы. Представив удобный матерчатый шезлонг в полосочку и умиротворённую окружающую обстановку, товарищ мой медленно, но постепенно, уходил от действительности. Он почти дремал.

Раздавшийся среди белого дня звонок вернул Валентина к этой самой суровой действительности. Он за одну секунду перебросил его тело из мира грёз в реальность. Раз — и дремавший уже здесь. Обеими ногами.

Неизвестный голос, услышанный им в телефонной трубке, известил: мол, извините за беспокойство, пьяный водитель сбил трёх первоклашек, катающихся на велосипедах по тротуару. (Неужели у нас так детей не любили в городке?). Срочно приезжайте, выручайте. Пожалуйста, постарайтесь быстрее. Дети истекают… На этом «содержательная» беседа с неизвестным голосом взяла и закончилась. Об окончании беседы стало понятно по коротким гудкам в трубке.

Далее идёт ход мыслей нашего старшего товарища из академии, занявший, по приблизительным подсчётам, ровно тринадцать секунд:

«Я сейчас приеду, на необорудованной машине, с помощью которой картофель для камбуза возят: без анальгетиков, без носилок, пустой, как кошелёк. Толку? Систему с раствором там повесить некуда. Операционную не приготовлю. Реанимационную бригаду собрать не успею. Пока они придут, пока развернутся, будет поздно».

И он пошёл на нарушение существующих инструкций. Позвонил в городскую «скорую помощь»: благо хоть она немного оборудована (правда, ездит только летом, так как зимнюю резину не видела с самого конвейера). Машина «Скорой» несла на своём борту мобильные носилки, вмонтированный лекарственный ящик и даже розетки для дефибриллятора, который, к слову сказать, отсутствовал напрочь (как класс).

Итак, вызвал друг мой «Скорую», разъяснил положение вещей и попросил их привезти пострадавших детей к нему в госпиталь, покуда они ещё не остыли окончательно.

В час, когда реанимомобиль привёз детишек, всё уже было готово к оказанию специализированной медицинской помощи: операционная, анестезиологи-реаниматологи, хирурги-травматологи, донорская кровь и стерильный инструментарий. Операционная сестра заканчивала распаковывать укладку.

Поскольку Валя непосредственно сам относился к числу хирургов, причём весьма опытных, то работали параллельно на два стола. Травмы у пострадавших имелись серьёзные, а кровопотеря наросла огромная. Лишь детский организм, обладающий колоссальной реактивностью, изыскал способности восполнить данный пролапс. Остальное, по роду профессии, должны были компенсировать военно- морские врачи. Валентину, как одному из представителей данной касты, в качестве компенсации достался сложный оскольчатый перелом бедра в двух местах.

Сложный оскольчатый перелом бедра в двух местах на детской ножке — это именно та патология, с которой никогда не хотелось бы встречаться. Тем не менее, жизнь диктует свои условия, и ничего с этим не поделаешь. Вернее я хотел сказать, что это если ты — простой гражданин, то ничего не поделаешь, а вот если ты — военно-морской доктор, да ещё и трудолюбив, как майская пчёлка, то ты можешь, вернее, должен внести свои коррективы в эту самую жизнь.

Намывшись на предстоящее вмешательство в растворе Первомура, как того требуют все книженции о септике и антисептике, наш товарищ облачился в стерильный халат, поданный ему операционной сестрой. Надев снаряжение, он протянул руки в ожидании латексных хирургических перчаток. Виноватый взгляд медсестры дал ему понять, что в госпиталь до сих пор не поступили большие размеры. Наш хирург втиснулся в перчатки, глазами и импульсами сказав медсестре «Хорошо хоть такие есть». Не обращая внимания на неудобство, создаваемое ими для рук, но, отметив, что в них можно отлично плавать на короткие дистанции (меньше сопротивление воды), он, обработав операционное поле, взялся за зажим.

В этом месте мне, как человеку, побывавшему в подобной ситуации, хочется описать внутреннее состояние Валентина. Несмотря на имеющийся неоценимый опыт, душа моего коллеги дрожала всеми фибрами. Холодок, пробежавший по вспотевшей спинной поверхности, звонко ударился в левую пятку и в ней же остался. Нога, получившая, как и весь организм, свою дозу адреналина, автоматически попыталась убежать из операционного блока. Недюжинная сила воли опытного хирурга и вторая, адекватная, нижняя конечность, не дали ей сделать задуманное. Они вернули её на место. Левая нога прочно впилась в пол. Док твёрдо закрепился на своих двоих. Но, главное не это. Самое главное состояло в том, что дрожь, распространившаяся по всему телу, так и не смогла дойти до рук. Валя, собравшись с духом, твёрдо взялся за зажим.

Первым делом мой коллега пережал перебитые жизненно-важные сосуды, из которых совсем слабо сочилась кровь (медицинский зажим — вещь не столько хорошая, сколько полезная). Затем он отыскал бедренный нерв и, убедившись в его целостности, облегчённо вздохнул: бедренный нерв хоть и внушительный, но, в то же время, достаточно легко ранимый. Как и человек в целом.

Далее пошла кропотливая работа с костными отломками, торчавшими из раны, как лук на грядке. Сопоставив их все, будто мозаику в пазлах, руки Валентина стали сшивать мышцы пострадавшего ребёнка с такой аккуратностью, будто он вышивал тончайший, фантастический узор. Мышцы, фасции, сосуды — всё приобретало прежнюю девственную форму под ловкими действиями опытного хирурга.

Конечно же, это только в кино всё гладко происходит. Само собой понятно, что по ходу операции у моего товарища из академии неоднократно возникали непредвиденные проблемы: с малюсеньких детских сосудов слетали зажимы, рвались нитки и даже, один раз, пополам сломалась атравматическая игла.

При всём этом, на него летел детский гемоглобин с эритроцитами и если войти в операционную в самый разгар столь удивительной борьбы за жизнь, то можно было ужаснуться: живот, спину и даже голову Валентина пересекали красные полосы, которые при ближайшем рассмотрении совершенно очевидно определялись как точечки свежей крови. Работа нешуточно кипела.

Справившись со всеми трудностями и поставив, как и положено, дренажи, он наложил шёлковые швы на рану. Обработав ещё раз операционное поле йодным раствором и сделав тугую марлевую повязку, мой товарищ смастерил гипс. Применить вместо гипса замечательный аппарат Илизарова Валя никак не мог, даже при всём большом его желании и умении. Да, и вообще, я глубоко сомневаюсь, что на всём протяжении Чёрного Северного моря нашёлся хотя бы один подобный аппарат, который так удачно заменяет гипсовые повязки. Тем более у военных…

В этот раз вновь обошлось без жертв. Потерь, к счастью, не было, как со стороны больных, так и со стороны докторов. И Вы зря смеётесь озорным смехом. У последних потери запросто могли иметь место. Ведь дежурный врач не выехал на вызов к месту происшествия, как того требуют инструкции. И никого не волновало бы всё изложенное выше или пересказанное ранее. Неоказание доктором медицинской помощи — это не только лишение диплома, а ещё и кое-какая другая, правовая ответственность.

Но, как говорится: «Победителей не судят». Ребятишки снова познали радость физического движения, а наш академический товарищ продолжил свой славный путь военно-морского доктора.

ГЛАВА 36 ЦЕНА ВОПРОСА

Вазелин ещё нужно заслужить.

Путь военно-морского доктора почти всегда и обычно славный. В принципе. Он течёт словно небесная музыка в райских кущах. И все им восхищаются. Рукоплещут забвенно и целуют в розовые дёсны. Но, разумеется, в любой семье иногда и урод какой-нибудь найдётся. Никуда не денешься. Таковые, надо признать, и среди нас, врачей, имелись.