Стефан Цвейг - Встречи с людьми, городами, книгами

Итак, дамы и господа, я упомянул эту слабость не для того, чтобы бросить тень на нравственный облик Йозефа Рота, а с обратной целью — чтобы вы вдвойне постигли чудо из чудес: каким потрясающе неприкосновенным и нетленным до последней минуты оставался в этом обреченном человеке художник, творец. Как асбест не поддается огню, так и творческая субстанция в нем не поддавалась духовному самосожжению. Вопреки всем законам логики и медицины свершалось чудо: живущий в нем творческий дух торжествовал над слабеющей плотью. В ту минуту, когда Йозеф Рот брался за перо и начинал писать, кончалось смятение мыслей; у этого недисциплинированного человека немедля пробуждалась та железная дисциплина, которая отличает лишь художника с самым ясным умом; Йозеф Рот не оставил нам ни единой строки, не отмеченной печатью высокого мастерства. Прочтите его последние статьи, прочтите или прослушайте страницы его последней книги, написанной всего лишь за месяц до смерти, рассмотрите придирчиво и скрупулезно эту прозу, как ювелир рассматривает драгоценный камень, — вы не найдете ни единой трещины в алмазной чистоте его граней, ни единого помутнения в ее прозрачной игре.

Любая страница, любая строка отшлифована у него, как стихотворная строфа, с тончайшим чувством ритма и мелодики. Теряло последние силы бренное тело, изнывала смятенная душа, но по-прежнему несгибаемым оставался он в своем творчестве, ибо, творя, всегда помнил о своей ответственности — не перед презренным миром настоящего, а перед будущим: это было торжество, беспримерное торжество человеческого сознания над видимым распадом. Я нередко заставал Йозефа Рота за его излюбленным столиком в кафе, где он сидел и писал. Я понимал, что рукопись уже запродана, что нужны деньги, а издатели торопят. Но без тени сожаления, всестрожайший и всемудрейший судья, он разрывал у меня на глазах исписанные листы и начинал все сначала, из-за того лишь, что какой-нибудь незначительный эпитет еще не приобрел должного веса, что какая-нибудь фраза недостаточно музыкальна. Верность своему дару оказалась сильнее, чем верность себе самому, в своем искусстве он блистательно превозмог свое падение.

Дамы и господа, мне многое еще хотелось бы сказать об этом удивительном человеке, чья истинная цена сегодня не до конца открылась даже нам, его друзьям. Но сейчас не время давать окончательные оценки и не время предаваться личной скорби. Нет, сейчас не время для личных чувств, потому что сейчас идет духовная война, и мы находимся на опаснейшем участке фронта. Вы все знаете, что на войне при каждом поражении выделяется небольшая группировка, чтобы прикрыть отступление и дать разбитому войску возможность перестроиться. Этим принесенным в жертву батальонам надлежит как можно дольше сдерживать натиск превосходящих сил противника, они стоят насмерть под ураганным огнем и несут самые тяжелые потери. В их задачи не входит выиграть бой — для этого они слишком малочисленны, задача у них другая — выиграть время, время для строящихся за ними основных сил, время для очередного, для решающего сражения. Друзья мои! На этой передовой заставе, среди принесенных в жертву, находимся сегодня мы, художники, мы, писатели-эмигранты. Нам и самим еще покуда неизвестно, в чем подлинный смысл нашей задачи. Быть может, удерживая эту заставу, мы всего лишь призваны скрыть от мира то обстоятельство, что литература Германии с приходом Гитлера к власти потерпела унизительное поражение от руки истории и скоро окончательно исчезнет из поля зрения Европы. А быть может — от всей души хочу надеяться! — быть может, мы должны удерживать заставу только до тех пор, пока за нами не произойдет перегруппировка сил, пока немецкий народ, немецкая литература снова не обретут свободу и не возобновят творческого служения духу. Так ли, иначе ли, не наше дело справляться о смысле задачи, перед нами поставленной, наше дело — удержать доверенные нам позиции. Мы не смеем терять мужество, видя, как редеют наши ряды, мы не смеем даже предаваться печали, видя, как справа и слева от нас падают лучшие из наших товарищей, ибо, как я уже сказал, мы находимся на фронте, на опаснейшем его участке. Бросить взгляд на упавшего друга, взгляд признательности, печали и немеркнущей памяти и снова уйти в единственное укрытие, которое еще способно защитить нас, — вернуться к нашей работе, к нашей задаче — нашей личной и пашей общей, и вплоть до горького конца выполнять ее мужественно и неуклонно, как завещали нам два наших друга — неистовый Эрнст Толлер, незабываемый и незабвенный Йозеф Рот.

Перевод С. Фридлянд

Примечания

Сборник под этим названием, как и сборник «Европейское наследие», был составлен вдовою Стефана Цвейга из статей и очерков автора разного времени.

Напечатано в августе 1914 года в венской газете «Нойе фрейе прессе».

Напечатано в «Нойе фрейе прессе» в 1916 году, Написано в Швейцарии, куда Цвейг выехал как корреспондент этой газеты.

Сегантини Джованни (1858–1899) — итальянский пейзажист, работавший в Швейцарии.

Напечатано в газете «Нойе фрейе прессе» в 1918 году.

Катюлъ Мендес (1841–1909) — французский поэт и драматург.

Напечатано в книге St. Zweig. Gesammelte Gedichte, 1924. На русском языке впервые опубликовано в сборнике «Революционная поэзия Запада», 1930.

Статья написана как введение в раздел «Встречи с книгами» сборника «Встречи с людьми, городами, книгами».

Мичман Изи — герой одноименного приключенческого романа английского писателя Марриэта (1792–1848).

Речь, произнесенная на книжной выставке газеты «Санди таймс» в Лондоне в 1935 году.

«Фиалка» Моцарта — одна из популярнейших песен композитора.

….его доверенный Шиндлер… — Шиндлер Антон (1795–1864) — секретарь Бетховена, автор наиболее полной биографии, охватывающей вторую половину жизни композитора.

….удалось заполучить свою «женушку»… вопреки строгому отцу. — Моцарт женился на певице Констанции Вебер 4 августа 1782 г. вопреки воле отца, тайком от него.

Написано в 1921 году. Входит в сборник «Встречи с людьми, городами, книгами».

Bel San-Giovanni — церковь Сан-Джованни (Иоанна Крестителя, покровителя Флоренции), одна из древнейших в городе.

…белокаменный собор во Флоренции и Палаццо Веккио… — Собор во Флоренции (Санта Мария дель Фьоро — св. Мария с цветком) был начат постройкой в конце XIII в. и окончен в 1434 г. Брунеллески. Палаццо Веккио, здание, где помещалась Синьория — правительственный орган Флорентийской республики, — построено в 1299–1314 гг.

....выдуманный на провансальский манер dolce stil nuovo… — «Сладостный новый стиль» — течение в итальянской поэзии XIII в. Представители его (Гвидо Гвиницелли, 1230–1276, и др.) начали писать на тосканском наречии итальянского языка (вместо латыни) и разработали основные поэтические формы — сонет, канцону и т. д. На них оказала влияние провансальская поэзия трубадуров.

...изобразил его Орканья на стене Campo Santo в Пизе… — Андреа Орканья (работал между 1343 и 1377 г.) — флорентийский художник и скульптор. Принадлежность ему фресок «Триумф смерти» и «Страшный суд» в церкви Campo Santo в Пизе в настоящее время отрицается.

…антихриста Бонифация… — Папа Бонифаций VIII (время понтификата — 1294–1303), злейший враг Данте.

Лимб — у Данте первый круг ада, где находятся души некрещеных младенцев и праведных язычников.

…истребителя альбигойцев… — Альбигойцы — общее название приверженцев еретических сект, распространившихся в XI–XII ее. на юге Франции и выражавших протест горожан против засилья светских и духовных феодалов. Против альбигойцев был объявлен крестовый поход (1209–1229), десятки тысяч людей были перебиты и сожжены на костре.

«Пир» — латинский трактат Данте.

Предисловие к книге «Шатобриан. Романтические повести», опубликованной издательством Рикола в 1924 году. Входит в сборник «Европейское наследие».

Оберман — герой романа французского писателя Сенанкура (1770–1846) «Письма Обермана».

Сборник стихов Гете, составленный Цвейгом и предваряемый этим предисловием, впервые вышел в издательстве «Реклам» в 1927 году и неоднократно переиздавался (последнее издание — 1962 года).

.... «книттельферза» Ганса Сакса… — Книттельферз — восьми- или девятисложный размер с четырьмя ударениями и парной рифмовкой, которым писал свои сатирические сценки народный поэт Ганс Сакс (1494–1576). Гете применил книттельферз в «Фаусте», немного изменив его структуру.