Никки Сикс - Героиновые дневники. Год из жизни павшей рок-звезды[The Heroin Diaries: A Year in the Life of a Shattered Rock Star]

КАРЕН ДЮМОНТ: Насколько это было для него возможно, Никки старался вести себя со мной нормально. Он превосходит всех известных мне людей в своей способности делать вид, что все в порядке.

Временами он бывал довольно грубым, но я наивно списывала это на его общее свинство. Когда я его отчитывала, он только смеялся надо мной, никогда не злился и не раздражался, и я по–настоящему не осознавала, в каком он состоянии. Я вообще стараюсь замечать в людях только хорошее. Вот Винса я боялась.

2 ноября 1987

Выходной

Вэн — Найс

15.00

Дома… Сегодня завтракал с Карен. Сам готовил… думаю, что она ела из вежливости, я еле разжевал яйца, получились как резиновые. Я рассказал ей про новое видео, на основе фильма Таксист. Она считает, что МТВ не осмелится включить его в ротацию. Ну и пожалуйста. Они превратились в такой скучный канал–жвачку, со всеми этими одинаковыми группами, которые разрушают всё.

Я, честно говоря не думаю, что кто–либо понимает, что такое есть Мотли, иначе они бы не пытались нас копировать. Мы — катастрофа, незаконнорожденный ребенок панк рока и металла, и кое–кто почему–то считает, что это круто. Если бы они только знали. Мы бы предпочли себе горло перерезать, чем быть частью этого… и я надеюсь, что МТВ НЕ РАЗРЕШИТ крутить наше видео.

Был на собачьей площадке с Виски. Вау! сколько там классных телок! А я мылся последний раз неделю назад… сказал, что я бы хотел… кажется меня за бездомного приняли. Ну, оно и к лучшему.

Т Е Л К И = Н Е П Р И Я Т Н О С Т И …а уж познакомиться с телкой на собачьей площадке — лучший способ нажить неприятности.

P. S.Сегодня мой последний день дома. Завтра снова в путь.

3 ноября 1987

Вэн Найс

08.00

Лимузин подъехал. Регулярным рейсом до Нового Орлеана, а оттуда на нашем самолете в Mobile. Я не распаковывал вещи (опять). Надо просто выбросить эту одежду и купить новую по дороге… рваное уже всё.

В самолете

17.00

Сидим ждем взлета. Винс выглядит так, как–будто всю ночь тусовался… слегка потрепанный. Я? Да я всегда потрепанный, а лучше сказать порванный в клочья. Невероятно, как меняют человека несколько дней без похмелья. Хочется творить, что для меня означает жизнь. Я так постоянно и балансирую между творчеством и сползанием в трясину, вплоть до полного исчезновения там.

Бэкстейдж,Mobile

19.00

Приехали на шоу. Я так устал, не мог уснуть в самолете, много думал о матери и отце. Несколько последних дней, что я без наркотиков, я только и думаю о них. Наверно наркотики — это часть меня, убивающая боль, но, слава Богу, я ничего не употребляю уже несколько дней. Хорошо не быть обдолбанным, когда за тобой приходит лимузин.

Поеду встречать Слэша и его ребят, они сегодня к нам присоединятся. Есть плохая новость для них — Том Зутаут сказал, что они моложе и безумнее Мотли. Это вызов или как?

СЛЭШ: Мы были рады поехать в тур с Мотли. У нас было много общего: мы тоже из ЛА, и такие же отморозки. Мы ездили с Cult по Канаде и выступали с Iron Maiden и Элисом Купером, но Мотли на тот момент были круче. Это был шанс для нас проявить себя и доказать, что мы безумнее их.

4 ноября 1987

Civic Center, Albany

Бэкстейдж

18.10

Прошлую ночь провели в Mobile. Рад был увидеться со Слэшем. Guns N’ Roses были вчера молодцами, но наши фанаты могут быть такими злыми. Просто стояли и тупо пялились на них, они просто никого кроме нас не хотят видеть. Может быть однажды мы сделаем «Вечер с…», но Дуг сказал, что это самоубийство. Как бы там ни было, я думаю они добьются многого, впрочем, что я знаю? Я тоже самое думал о Ramones…

Выпил вчера немного(полбутылки Джека), но я чувствую, как стучатся демоны в мою голову. Я не хочу впускать их(или выпускать).

5 ноября 1987

Отель

Новый Орлеан

13.30

Сегодня я решил написать письмо моей матери… возможно без намерения отправить его.

«Дорогая мама,

Я начну это письмо с вопроса: Как у тебя дела, но ответ меня не интересует. Я просто пытаюсь быть вежливым, так сказать, хорошим сыном. Если быть искренним, то я задал бы тебе вопрос с более острыми краями. Может быть все не так просто, может быть нам есть о чем поговорить кроме как «о погоде»? Удовлетворят ли тебя твоя работа? Черт, мы никогда не прятали друг от друга взаимного равнодушия. Я имею в виду, что ты достаточно явно его показала, бросив меня много лет назад. Я даже не знаю, скучала ли ты по мне, когда скинула меня на попечение бабушке? Посещали ли тебя мысли обо мне? Плакала ли ты как я плакал, когда твоя машина повернула за угол, чтобы больше не появиться? Я скажу тебе, что любил тебя, даже толком тебя не зная. Это детская невинность, и я о ней не жалею. Нона и Том безусловно любили меня, но как каждый ребенок, я тосковал по матери. Я лежал в постели думал, а вдруг ты сейчас покупаешь мне подарки… Ждал твоего звонка(и не дождался), и всегда в глубине души надеялся, что ты планируешь мое скорейшее возвращение. Я знал, что это только вопрос времени, и ты заберешь меня… Я действительно думал, что ты меня любишь, но я был не прав. Ты ничего мне не подарила, кроме проебанного детства, и ничего ты не планировала, кроме того, чтобы разрушить мою невинную жизнь. Позволь задать тебе один вопрос: Как оно, когда я поступаю с тобой также? Больно тебе, когда ты слышишь мое имя по радио? Переворачивается ли у тебя все внутри или ничего ты не чувствуешь? Жаль, если не чувствуешь, тогда мой план разрушения твоей жизни провалился. Думаю, что я проделал большую работу в этом направлении, но она не окончена до тех пор пока ты жива, и только когда ты умрешь, она будет завершена. Понимаю, что жизнь не вечна, но ты первая начала это. Надеюсь ты умрешь с разбитым сердцем. Крутая штука жизнь, не так ли?

Твой любящий сын(?)

ДИНА РИЧАРДС: Том всегда говорил мне, что в свое время расскажет Никки правду, о том, что произошло когда он был ребенком, о том, что Нона и мои сестры забрали у меня Никки, и что я всегда хотела его вернуть. Я молилась, чтобы Том рассказал ему это, потому что хотела, чтобы Никки знал правду, больше всех на свете. Но Том так и не сделал этого.

Однажды в 2001‑м Том встречался с Никки, когда тот был в туре, в Сиэттле. Я поехала в аэропорт, встретиться с Томом и спросить, почему он до сих пор не сказал Никки правду, но Том только сказал: Он не хочет слушать. Я спросила: Что значит не хочет слушать? Нона умерла уже давно, что теперь мешает открыть Никки правду, чего ты тянешь?

Я посмотрела на него и сказала: Я не достаточно сильна, чтобы бороться с вами ребята. Вы бы не забрали у меня Никки, если бы я была сильнее. И он ответил: Да, это так. Выражение его лица и яд в его голосе дали мне понять, что он был частью этого плана.

Моя дочь Сеси буквально спасла мне жизнь, потому что несколько раз мне казалось, что я не смогу перенести эту боль, и хочу прекратить все это. Мы с Никки были разлучены на столько лет, и я никогда, никогда этого не хотела.

ТОМ РИЗ: Херня! Никогда я не говорил этого Дине. Она просто в большом покаянном путешествии. Переворачивает правду, лжет, как и всю жизнь делала. Я много раз говорил Никки правду, Дина столько лет употребляла наркотики, что я не знаю, остались ли у нее мозги в голове, правда. Я и раньше ей говорил, то как она живет… но я не хочу больше в это влезать. Мне 78 лет, мне это не нужно.

СЕСИ КОМЕР: Никки так многого не знает обо мне и о нашей матери. Она всегда изображала, что дела идут хорошо, а так не было. В 80‑х у нее был инсульт, а однажды зимой она так сильно заболела, и у нас кончилась еда, нечем было отапливать дом. Я ела бутерброды с кетчупом и просыпалась с примерзшими волосами столько раз… Мама всегда любила Никки и хотела, чтобы он был с нами, но у нас были трудные, очень трудные времена.

Я думаю, что отношения мамы и Никки это очень грустная история. Из–за недосказанностей они зашли в очень темное место. Сейчас все так запутано, и каждый страдает от своих воспоминаний. Но я знаю, как бы то ни было, мама всегда хотела, чтобы Никки был с ней. И никогда не сдавалась. Нет. А главное, что она нужна ему, а он нужен ей.

6 ноября 1987

Бэкстейдж

19.45

Guns сейчас на сцене, а несколько минут назад произошла одна престранная вещь. Зашла вся группа и мы занюхнули дорогу футов в 6 длиной. Я спросил ребят из Guns, не хотят ли они, но они только переглянулись. Наконец Томми сказал: Давайте, вам надо переиграть нас! Тогда Аксель наклонился и нюхнул чуть–чуть, потом закашлялся, и сказал, что им пора на сцену. С тем они и ушли, мы переглянулись и Винс сказал: Ну, что же, нам больше достанется, и мы продолжили с Фредом, Хоком и компанией.

Собирался позвонить Зутауту… бля, не много же порошка вроде было…

СЛЭШ: Аксель никогда не имел склонности к наркотикам, а Guns N’ Rosеs полностью героиновой командой, но мы не представляли, как можно торчать в туре, потому оставались чистыми. Кокаин никогда не был моим наркотиком. Нашим наркотиком было пережить день, персональный внутренний кризис каждого, о котором никто не должен узнать, поскольку мы находились рядом с Мотли — самой неумеренной, скандальной, публичной персоной. Это был их имидж, слыть самой алкоголической и кокаиновой группой.