Шаукат Сиддики - Божий поселок
— Вы здоровы? С чего это вы решили звонить мне? — удивился Сафдар.
— Важное дело, господин Башир. Я слышал, что на участке, который вы арендовали под больницу, жители квартала построили мечеть?
— Жители квартала не имеют к мечети никакого отношения. Я только что оттуда. Кто-то вас неверно информировал.
Хан Бахадур засмеялся в трубку.
— Вы ошибаетесь. У меня с самого утра сидит делегация от этого квартала.
— С какой стати они обратились к вам? Пошлите их, пожалуйста, сюда. Как раз сейчас идет заседание нашей организации, мы могли бы вместе с ними все обсудить.
— Послушайтесь моего совета, господин Башир, бросьте вы эту затею,— неслось из трубки.— Вопрос о строительстве мечети решен. Получено благословение высокопоставленных людей нашего города. Только что я вместе с членами делегации квартала был в полицейском участке. Во избежание беспорядков мы просили организовать охрану мечети.
Сафдар Башира охватил гнев, но он сдержался и с упреком сказал:
— Почему же вы ничего не сообщили мне, прежде чем развивать такую бурную деятельность?
— Мне не дали опомниться.
— Ну что ж, то, что сделано — сделано, но впредь я просил бы вас не вмешиваться в это дело.
— Как вы сказали?! — прохрипел в трубку Хан Бахадур.— Думайте, прежде чем говорить, молодой человек! У нас с вами шапочное знакомство, но такого разговора со мной я не потерпел бы даже от родного брата. Вопрос касается религии, а в ее защиту я готов сложить свою голову!
Сафдар Башир попытался прервать его:
— Простите, но вы совсем неверно поняли меня.
— Что бы вы там ни говорили,— продолжал Хан Бахадур,— запомните, что это очень сложный и скользкий вопрос. Еще раз повторяю: вам следует отказаться от своей затеи. Это мой братский совет вам. Стыдитесь! В конце концов вы тоже мусульмане. Больницу может построить и правительство, а мечеть строят те, кто верит в бога и боится его, кем руководят чувства истинного мусульманина.
— Мы постараемся последовать вашим советам,— без тени недовольства ответил ему Сафдар.— Большое вам спасибо за ваши бесценные рекомендации. До свидания.
Вернувшись в комнату заседаний, он передал весь разговор своим коллегам и внес предложение проучить Хан Бахадура.
Несколько вспыльчивых молодых людей, в том числе и Салман, горячо поддержали его.
— Если за ночь можно было построить мечеть, то за ночь ее можно и разрушить!—выкрикнул Салман с места.
— Астафирла! Разрушить мечеть?—возразил ему Фахим Алла, который считался одним из наиболее разумных и хладнокровных членов организации.
Это возражение только подлило масла в огонь.
— Вы называете это мечетью?! — возмутился Салман.— А если завтра несколько мерзавцев заявятся к нам в штаб, начнут молиться и повесят на двери табличку, что здесь открыта мечеть! По-вашему, нам нужно будет убраться отсюда. Вам следует знать, что закон — это не пустой звук и нарушить его — преступление. Нельзя, прикрываясь религией, посягать на чью-то собственность и права.
— Но ведь мы можем оскорбить религиозные чувства людей,— спокойно возразил ему Фахим Алла.
— К тому же там установлен полицейский патруль,— добавил кто-то из присутствующих.
— Раз вы не принимаете моего первого предложения, давайте устроим перед мечетью голодную забастовку,— предложил Салман.
— Верно, хорошее предложение!
— Голодная забастовка — это хорошо!—раздались голоса.
Фахим Алла промолчал. Слово взял Али Ахмад.
— Это очень сложный вопрос,— начал он, обращаясь к Салману.— Нельзя решать его сгоряча. Один наш неправильный шаг может испортить все дело. Я понимаю и разделяю ваши чувства, но необходима осторожность. Мне кажется, что нам нужно добиться поддержки со стороны властей. Нужно послать делегацию к властям города, поставить их в известность и просить о содействии. Кроме того, нужно выяснить отношение к этому вопросу жителей квартала. Без их поддержки мы ничего не добьемся.
Как всегда, выступление Али Ахмада удовлетворило всех.
Салману было поручено через своих учеников разузнать, как относятся ко всем этим событиям жители квартала.
В этот вечер Салман, как обычно, провел урок, а потом попросил всех ненадолго задержаться.
— Мне нужно с вами поговорить об очень важном деле,— начал он.— Вы все знаете, что наша организация собиралась построить в вашем районе больницу. Мы арендовали для этой цели участок земли, вы сами помогли нам освободить его, но какие-то люди ночью возвели на нашем участке постройку и назвали ее мечетью. Все это сделано только для того, чтобы мы не могли построить больницу, мечеть ведь можно было построить где-нибудь в другом месте. Посудите сами, какие цели могли преследовать люди, незаконно захватившие площадь, отведенную под больницу?— он сделал небольшую паузу, вглядываясь в лица сидящих перед ним людей.— Что вы думаете об этом? Ведь все это имеет непосредственное отношение к вам, больницу мы собирались строить для вас же!
— Это кто-то безобразничает! — раздалось сразу несколько голосов.
— Никто из жителей нашего квартала не принимал в этом участия. Это дело рук каких-то посторонних.
— Это ж четырнадцатый век . Господь бог говорил, что в четырнадцатом веке свершатся невиданные дела. Вот теперь его именем прикрывается грабеж. Как же иначе назвать это, если не грабежом: не спросясь, ночью, как воры, строят мечеть на уже занятом участке. Мерзавцы даже храм божий превращают в посмешище!
— Нужно обязательно наказать их!
— Да, верно, наказать!
Салман остался доволен результатом беседы.
Выйдя из школы, он заметил, что на площади собрался народ. Сидя на земле, люди внимательно слушали речь какого-то длиннобородого маулви. В нескольких шагах от оратора на стуле гордо восседал Хан Бахадур, одетый в ширвани *, с мусульманской шапочкой на голове. Он председательствовал на собрании.
Вместе с Салманом посмотреть, что происходит, остановились и его ученики.
— Это не простой вопрос,— громким голосом говорил маулви.— Это очень большой и серьезный вопрос. Если понадобится, то мы принесем в жертву свои жизни, защищая дом господень. Вы, конечно, слышали историю с Канпурской мечетью. Правоверные мусульмане Канпура, не щадя жизней, защищали свою мечеть. И там, где падал сраженный врагом мусульманин, поднималось десять новых правоверных. О господи, хвала мусульманам! А недавний случай с мечетью Шахид Гандж? Люди, в сердцах которых ярко горит пламя веры, стояли под пулями и не были им доступны! Правоверные! Здесь тоже есть люди, посягающие на вашу веру. Они хотят разрушить вашу мечеть. Допустит ли это ваша вера, ваша совесть?!
Маулви сделал паузу, пристально вглядываясь в липа сидящих.
— Нет! Никогда! Никогда! — кричали со всех сторон.
Салман вздрогнул: среди тех, кто кричал, были и его
ученики. Глаза у них горели. Маулви продолжал:
— Братья мусульмане! Вы должны благодарить Хан Бахадура Фарзанд Али, стараниями которого построена эта мечеть,— он жестом указал в сторону Хан Бахадура. Тот слегка склонил голову.— Господь послал ему богатство и славу, не лишив и доброго сердца, а кучка негодяев обливает его грязью, обвиняет его в смертных грехах только с одной целью — разрушить эту мечеть. Ответьте же им, что сердца наши полны веры в бога, мы готовы пожертвовать не только своим имуществом, но и жизнью во имя защиты храма господня!
— Алла акбар! Алла акбар! — в экстазе кричали верующие.
Воздух звенел от громких криков нескольких сот глоток. Салман наблюдал, как загорались глаза сидевших рядом с ним людей, и счел лучшим уйти.
В штаб-квартиру Салман вернулся подавленный, рассказал обо всем Сафдар Баширу и прилег отдохнуть. Спустилась ночь, но он не спал. Его мучила мысль, что люди, ради блага которых он и его соратники по организации лишают себя всех радостей жизни, могут под влиянием продажного маулви так открыто выражать свою ненависть к ним. «Жаворонков», намеревавшихся построить больницу, объявили чуть ли не преступниками, а Хан Бахадура, незаконно захватившего землю и заварившего всю эту кашу, славят. Салман почувствовал, как в нем растет гнев против этих темных и забитых людей. «Навозные черви! Живут в грязи и рады этому! Просто глупо пытаться что-нибудь сделать для них!» — с возмущением думал Салман. Он даже додумался до того, что вся их затея — глупая, никому не нужная шутка, а все они — дураки.
Сна не было. Он встал и принялся ходить по комнате. Его сосед сегодня не ночевал дома — ушел навестить какого-то больного родственника. В комнате было темно, а за окном разливался прозрачный свет луны. Салман остановился у окна, вдыхая свежесть ночи. Легкий ветерок доносил тонкий аромат ранних весенних цветов. Луна медленно выплывала из-за дома напротив, окутывая ветви деревьев золотистыми нитями. Ночь улыбалась, но сердце Салмана было полно тревоги.
