Эмилия Прыткина - Темная сторона Солнца
Что-то подсказывало мне, что она лжет, вернее, я была уверена, что Гоар говорит неправду, иначе зачем ей было отводить глаза и смотреть в окно, нервно теребя носовой платок?
– Хорошо, вот моя правда. Я занималась в библиотеке, но там было очень холодно, поэтому моя однокурсница предложила мне выпить немного коньяка, который у нее был с собой. Я ничего не ела с утра, потому и опьянела. Вот и вся правда. Ну, а о том, что транспорт ходит плохо, а в позднее время не ходит вовсе, ты и без меня знаешь.
Гоар испытующе посмотрела на меня:
– Ты не врешь? Так все и было?
– Именно так. Я не вру, честно.
– Хорошо, я верю тебе. Просто имей в виду, что, если что-то случится, ты всегда можешь прийти ко мне и поговорить со мной наедине. Я пойму тебя, доченька, что бы ты ни сделала и что бы ни случилось – пойму.
– Конечно, я так и поступлю.
Нет, нам не понять друг друга. Никогда между нами не было духовной близости, а теперь и подавно. Мне жаль Гоар, и, пожалуй, это главное чувство, которое я испытываю к этой женщине.
Провожая, она сунула мне в руку смятую бумажку – тысячу драмм.
– Я отложила, возьми. Молодым девушкам требуются деньги на карманные расходы…
И снова мне стало мучительно стыдно, стыдно настолько, что я захотела отдать ей двести восемьдесят долларов, которые у меня остались, но вместо этого сунула бумажку в карман шубки и поехала в институт.
Сергей ждал меня на остановке и был явно взволнован, судя по тому, как жадно затягивался сигаретой и всматривался в лица выходящих из маршрутки людей.
– Привет, ну как дела? Тебя не сильно ругали за вчерашнее?
– Здравствуй! Нет, все обошлось, я сказала, что задержалась в библиотеке. Почему ты постоянно оглядываешься?
– Утром приходила Диана. Кто-то настучал ей, что я выходил из мастерской не один. Теперь она обвиняет меня, что я изменял ей все это время.
– Черт!
– Нам надо поостеречься. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.
– Хорошо. Так вы помирились?
– Нет, я же сказал, что ушел от нее навсегда. Мне пора, встретимся завтра, сегодня я занят. Помни, что я люблю тебя. Только тебя одну.
– Как я могу забыть? Со вчерашнего дня я только об этом и думаю. Ты тоже знай – и я люблю тебя! Больше всех на свете! Ты – единственный человек в этом мире, которого я обожаю!
– Прости, мне пора.
Он поцеловал меня в щеку и побежал в свой институт. Я поплелась в другую сторону. По дороге я тайком выкурила сигарету и пошла на занятия. Диана с Кристиной сидели на задней парте и о чем-то шептались. Диана вытирала кружевным платочком красные, опухшие глаза, а Кристина ласково гладила ее по волосам, что-то говорила на ухо. Мне захотелось подойти к ним, сделать вид, что я не в курсе происходящего и поинтересоваться, в чем дело, но в аудиторию вошел декан и хлопнул по столу журналом:
– Кто-нибудь из вас общался вчера с Ашхен Цатурян?! – очень громко спросил он, окинув собравшихся пристальным взглядом.
– Я общалась, – робко вымолвила я. – Что-нибудь случилось?
– Выйдем в коридор, Лусине-джан.
Мы вышли за дверь.
– Ты знала, что Ашхен собиралась убежать из дома?
– Нет, – солгала я. – А куда она убежала?
– К своему жениху. Ее украли. На остановке из машины вышел парень, скрутил ей руки и увез в неизвестном направлении. Родители хотят знать, кто это сделал. Они здесь, в буфете.
Декан открыл дверь буфета, к которому мы подошли.
– Если ты знаешь что-то – расскажи. – Он пропустил меня вперед.
Я переступила порог.
За столиком возле окна сидели мужчина и женщина. Мужчина был лыс, с мясистым пористым носом. Судя по щекам и выпирающему брюшку, продукция мясокомбината пользовалась большим спросом у членов семейства Цатурян. Тучной даме было лет сорок-сорок пять. «Вот откуда у нашей Ашхен тяга к декольте», – усмехнулась я, увидев пышную грудь, на которой поднимался и опускался усыпанный драгоценными каменьями крест. Женщина тяжело дышала, и крест плавно покачивался, как лодка на волнах. Пальчики-сардельки были отягощены массивными золотыми перстнями. В ее одежде и макияже угадывались небрежность и абсолютное отсутствие вкуса. Видимо, она собиралась в страшной спешке и совершенно потеряла голову. Манто из чернобурки вкупе с домашними тапками и ярко-красным халатом производили сногсшибательное впечатление. Глядя на нее, я вспомнила армянскую шутку: «В халате, зато при золоте».
Отец Ашхен все время смотрел по сторонам, словно искал среди студенток, сидящих за столиками, свою беспутную дочь.
Декан представил меня:
– Это однокурсница Ашхен – Лусине Арутюнян. Она виделась с вашей дочерью вчера.
– Где моя дочь?! – сразу накинулся на меня папаша.
Я оторопела и испуганно прошептала:
– Откуда я знаю?..
– Как это не знаешь? Вы подруги или нет?! – брякнул он кулаком по столу.
Гул в буфете мгновенно стих. Посетители повернулись в нашу сторону.
– Я действительно не знаю, где она.
– А с кем она встречалась? Ты знаешь? Скажи нам… – Мать молитвенно сложила руки на груди.
– Она не была со мной откровенна. Я знаю только, что Ашхен планировала выйти замуж. Она обмолвилась как-то, что, если родители будут против, она убежит со своим любимым.
– Как его зовут? – Отец встал и схватил меня за плечи.
– Отпустите девочку! – крикнул декан, ударив его по руке. – Разве она виновата в том, что совершила ваша дочь?!
– Да она сама завтра убежит с таким же негодяем. Как его зовут? – бросил папаша, но руки убрал.
– Татос, это сын заместителя начальника уголовного розыска вашего района. Теперь довольны? – выпалила я.
– Ну-у-у, негодяй… – Папаша покачал головой и зыркнул на жену: – Чего расселась? Поехали к ним домой!
Пара скрылась за дверью.
Я опустилась на стул и заплакала. Мне было обидно до слез. Глупая дурочка убежала из дома, а из-за нее на меня наорали. Мало того что оскорбили, так еще и хорошенько потрясли за шкирку, как паршивого котенка.
– Когда успокоишься – приходи на занятие, – сказал декан, проведя рукой по моим волосам.
Я пошла в туалет, умылась холодной водой. Настроение было испорчено окончательно. Сначала Артур со своими нападками, потом Сергей, который испугался угроз бывшей жены, теперь эти придурки. Я курила одну сигарету за другой, наблюдая сквозь зарешеченные окна за серовато-грязным снегом, который падал с неба редкими хлопьями и превращался в воду, не долетев до земли. Слишком много неприятностей для одного дня. Едва прозвучал звонок, как в туалет ворвались Диана и Кристина.
– Тебе сильно досталось? – Кристина положила руку мне на плечо и проникновенно заглянула в глаза. – Сурик, который перекусывал в буфете, сказал, что ее отец тебя чуть не побил.
– Да нет, все в порядке.
Смешно было наблюдать за тем, как человек маскирует свое любопытство под сочувствие.
– Так расскажи же, как все было. – Диана села на подоконник и улыбнулась.
Желание покопаться в чужом грязном белье отвлекло ее от собственных проблем и зажгло лихорадочным блеском единственный зрячий глаз.
– Ну, я зашла в буфет, а они там сидели. Стали спрашивать, что да как. Я ответила, что скорее всего ее украл Татос. Слушайте, а почему вы не поднялись, когда декан спросил, кто общался с Ашхен вчера?
Подруги не ответили. Впрочем, я и не ожидала ответа. Никому не охота ввязываться в чужие проблемы.
– М-да, чувствует мое сердце, что Ахшен еще не раз пожалеет о своем поступке, – усмехнулась Кристина. – Слушай, а у ее матери и вправду золотой крест размером с ладонь?
– Ну, не знаю, с ладонь ли, но большой.
– Понятно. Видать, дела папы идут в гору, – завистливо отметила Диана и повернулась ко мне: – Кстати, ты в курсе, что Сергей изменял мне все это время?
Я вздрогнула. Неужели они знают, что это была я?
– Нет, я ничего не знаю, а откуда тебе это известно?
– Моя подруга вчера видела, как Сергей вышел из мастерской в обнимку с какой-то девушкой. Они долго прощались и о-о-очень долго целовались. Он обнимал ее и что-то нежно шептал на ухо. Представляешь, какой негодяй?
Про долгие поцелуи подруга приврала, но меня больше волновал другой вопрос – сможет ли она опознать меня?
– А как эта девушка выглядела?
– Знаешь, она не разглядела толком, у нее плохое зрение, а очки она в институте забыла. Говорит, что была в дорогой шубе. Я и не сомневаюсь, что он нашел себе какую-нибудь богатую папину дочку. Альфонс! – Подбородок Дианы задрожал от гнева.
– Да ладно тебе, вернется еще, вот увидишь, я чувствую, что никуда не денется, – утешила подругу Кристина.
«Не вернется, никогда не вернется, потому что теперь он мой, а я уж сделаю все, чтобы он забыл тебя», – подумала я и пожала плечами:
– Ну, если даже не вернется, ты, Дианка, не пропадешь. Ты у нас девушка видная.
– Зачем ты ее огорчаешь? – вспыхнула Кристина и обратилась к подруге: – Вернется он, не страдай. Сходила бы к нему, поговорила.
