Клер Моуэт - Люди с далекого берега

Характерный стук деревянных линеек о парты заставил меня подняться. Зачем им понадобились линейки? Я вовсе не хотела, чтобы они, рисуя дом, пользовались линейками. Вконец обескураженная, я снова обратилась к классу:

— Прошу вас рисовать как можно проще. Пусть линии не будут идеально прямыми. Рисуйте дом так, как вам нравится. Но может, кто-нибудь из вас все же подойдет к окну и нарисует дома, которые из него видны?

Весь класс с удивлением воззрился на меня, и потом ребята стали переглядываться. Но мне никто не сказал ни слова. Может быть, я что-то не то говорю?

Взглянув на рисунки, я убедилась, что ученики меня не поняли: каждый нарисовал дом в перспективе, с точками схода линий прямых и ровных, проведенных по линейке, рисунки были такими же безликими, как здание этой школы. Ни один не проявил фантазии или просто желания нарисовать как в жизни. Ни один дом на рисунке не походил на дома в поселке. Все изобразили строение с покатой крышей, которая как бы устремлена к некоей точке на воображаемом горизонте, в то время как все дома в Балине были с плоскими крышами.

Интересно, в чем моя ошибка? Однако давать новое задание было уже поздно. В следующий раз попытаюсь объяснить им иначе. Это я стараюсь научиться понимать местный диалект, но ведь они-то мою речь не всегда понимают. Пытаясь восстановить все, что я им сказала, попробовала точно вспомнить все свои слова: «Пожалуйста, как хотите… не смущайтесь, если… Если у вас есть вопросы…» Я не могла припомнить, чтобы здесь кто-нибудь употреблял такие обороты. Они сами сказали бы как-нибудь иначе. Лучше бы я оказалась иностранкой. Тут уж сразу же было бы ясно, что мы говорим на разных языках. А тут, когда говоришь как будто на том же языке, а тебя не понимают, поневоле станешь в тупик.

Стараясь употреблять слова, которые, как мне казалось, были наиболее распространенными и обычными, я предложила им нарисовать рядом с их безликим домом людей, собак, цветы или кустики, но никто не внял моему совету. Не вполне понимая, чего от них хотят, они решили не рисковать и нарисовали дом, следуя тому стандарту, которого придерживался их предыдущий учитель мистер Крю. Только Мэри Джозеф осмелилась изобразить на окнах занавесочки. Недаром она слыла неисправимой индивидуалисткой. Ученики мои вели себя на удивление примерно. Собираясь на урок, я очень волновалась, обдумывая, как поступить, если я столкнусь с грубостью или неповиновением, и что мне делать с болтунами и лентяями. Но ничего подобного я не обнаружила. Они со мной даже не заговаривали. Видимо, «хорошим» учеником здесь считается тот, кто всегда молчит и не задает вопросов.

Тогда я решила, что нужно налаживать контакт с каждым в отдельности. Я принялась расхаживать по рядам, останавливаясь возле тех, кому явно что-то не давалось. Но и эти ученики с неизменной вежливостью утвердительно кивали, когда я их прямо спрашивала, поняли они меня или нет. Мне очень хотелось узнать, что они думают о моем задании, показалось ли оно им интересным или, наоборот, скучным, может быть, им хотелось чего-то другого.

Приобщая детей к изобразительному искусству, можно полагаться только на интуицию. Преподаватель не в силах держать под контролем тот мозговой центр, который направляет движения руки, держащей кисть или карандаш. Единственное, что может сделать преподаватель, — это научить учеников видеть, внимательно рассматривать окружающие предметы и потом запечатлевать эти зрительные образы с помощью карандаша или кисти на бумаге и на холсте, используя в качестве материала глину, дерево или пластмассу. Словом, любым способом изображения, которым владеет этот преподаватель. Совершенно очевидно, что никто до меня ничему подобному их не учил.

Я просмотрела несколько ученических тетрадей, на обложках которых было выведено: «Изобразительное искусство». Неужели этот набор геометрических рисунков, плоских и лишенных эмоциональной окраски, точно сам мистер Парди, — подходящее занятие для детей, которые смеялись и распевали песни у меня на кухне, выдумывали невероятные истории? А где на этих рисунках лодки и пристани? Или рыбаки в прорезиненных робах? Или рыбы, которых они ловят? Или дома, столы и стулья, что стоят у них на кухнях?

Часы показывали без пяти четыре. Я не знала, как мне закончить урок и отпустить детей по домам. Просто собрать свои вещи и выйти из класса? А вдруг они снова встанут навытяжку передо мной, как перед какой-то царственной особой, ожидая, чтоб я первой вышла из класса?

— На следующей неделе, — начала я, и тут же все взгляды устремились ко мне, — я принесу предметы, которые вы будете рисовать. Я разложу их перед вами, и вы будете рисовать то, что видите.

Не проронив ни слова, они продолжали смотреть на меня.

— Есть у кого-нибудь карандаши для рисования? — спросила я. — Например, угольный или карандаши с мягким грифелем два-М или четыре-М?

И тут они, к моему удивлению, оживились. На следующий день трое учеников открыли парты и извлекли наборы цветных карандашей. Откровенно говоря, на это я не рассчитывала. Однотонность цветных карандашей не очень-то подходит для того, чтобы научить детей пользоваться различными оттенками. И все же сам факт, что кое-кто из школьников проявил интерес к моему предмету и по собственной инициативе приобрел рисовальные принадлежности, был отраден. Однако ни один из моих учеников даже не слышал о том, что существуют карандаши с мягким грифелем.

Без одной минуты четыре в класс вошел мистер Крю и тем самым помог разрешить проблему. Не обращая на меня ни малейшего внимания, он открыл маленькую черную книжечку и встал перед классом. Ученики поспешно стали собирать свои книги и тетради. Они оглядывали пустые парты с тем чувством затаенной радости, которое хорошо знакомо каждому, кто ходил в школу и помнит этот знаменательный миг — четыре часа. Настало время заключительной молитвы. И чтобы меня не втянули еще в одно новое мероприятие, я решила, что пора уходить. Я мгновенно подхватила сумочку и карандаши и выскочила из класса.

13

Мне часто приходится бывать в Сент-Джонсе по личным делам, и я могу оказать существенную и безвозмездную помощь поселку. Во время своих поездок я имею возможность общаться с полезными людьми в административных кругах, теми, кто способен оказать содействие в приобретении материальных средств на:

1. Улучшение дорог в Балине.

2. Проведение водопровода и канализации.

3. Постройку нового почтамта с телеграфным отделением в центре поселка. Такое здание сделает нам честь, станет предметом гордости наших жителей.

4. Налаживание телевизионной трансляции, чтобы каждый житель Балины мог видеть и слышать передачи о событиях в мире.

5. Организацию уборки мусора, чтобы содержать весь поселок в чистоте.

Поскольку я могу помочь в решении всех этих вопросов, я призываю вас отдать голоса за меня, баллотирующегося на пост члена поселкового совета. Помните, я не сумею помочь вам, если не буду избран на эту должность. Прошу вас прийти отдать свой голос за меня в день выборов 15 июля.

Заранее благодарю,

Фримэн Дж. Дрейк

Экземпляры предвыборной листовки Фримэна Дрейка разносила по домам группа детей, которые не без удовольствия участвовали в таком необычном деле. В поселке муниципальные выборы прежде никогда не проводились. Самым непостижимым для меня образом был учрежден первый поселковый совет — просто семеро вызвались стать членами совета, и их кандидатуры приняли без всякого голосования. Сами члены совета решили, что мэром станет Билли Доллимаунт. С тех пор целых двенадцать лет состав совета во главе с мэром оставался неизменным, лишь одного умершего члена заменили новым. По местным законам, муниципальные выборы проводятся раз в четыре года, но, поскольку конкурентов не было, трижды избирались одни и те же лица.

Билли Доллимаунт — солидный седовласый мужчина с тяжелой челюстью — не мог не внушать доверия. Как только Ньюфаундленд присоединили к Канаде, он стал управляющим пристанью, то есть поступил на государственную службу. Одно время он был председателем попечительского совета школы, а с незапамятных времен выполнял обязанности чтеца в англиканской церкви. Будучи начальником пристани, он всегда принимал самое активное участие в розыске потерявшихся грузов. По мнению жителей Балины, Билли был одним из самых уважаемых и почтенных людей в поселке.

Совет под председательством Билли собирали по понедельникам, пытаясь как можно разумней распределить суммы на ремонт дорог, уборку мусора и решить извечную проблему нехватки пресной воды.

На всем своем почти четырехмильном протяжении местная петляющая «дорога» не имела ничего общего с известными мне дорогами. Родившись из сети тропинок, эта ухабистая дорога состояла сплошь из крутых спусков, резких поворотов, а в нескольких местах проходила в опасной близости от моря. Нигде ни ограждений, ни дорожной разметки, ни знака «стоп». Впрочем, здесь они были практически не нужны, поскольку ни один из грузовичков, ни недавно появившееся такси не могли развить скорость больше десяти-пятнадцати миль в час.