Татьяна Бонкомпаньи - Девушка из высшего общества
— О, Роберт, я обещаю. Больше никогда, даю слово. — Лили почувствовала такое облегчение, что ее голос задрожал. — Я совсем не хотела, чтобы тебя выгнали. Даже представить не могла, что такое случится.
— Я знаю. Именно поэтому ты должна была сказать мне. Твоя статья спровоцировала огромный скандал. Ты даже не представляешь…
— Но где же их чувство юмора?
— Лили, у этих людей его просто нет.
— Тогда зачем тебе вообще нужен этот клуб?
— Ох, не знаю… Возможно, потому, что самые влиятельные люди в городе регулярно ужинают там. Или потому, что мой прадед был одним из его учредителей, — с сарказмом произнес он. — Лили, мне казалось, ты понимаешь, что я хожу туда вовсе не потому, что обожаю махать ракеткой. Признаюсь честно, я бы ни капли не сожалел, если бы мне вообще больше не довелось сыграть в теннис.
— Но почему тогда ты злишься, что тебя исключили?
— Потому что у моих партнеров по игре отличные связи. Любой из них мог бы помочь мне найти хорошую работу или по меньшей мере договориться о собеседовании.
— Роберт, мне очень жаль, но, честно говоря, я не верю, что это возможно.
Он покачал головой и вздохнул:
— Я знал, что ты так скажешь.
— Ты все еще злишься.
— Переживу. — Он дрожал на холодном ветру. — Подожди меня, я схожу за пальто. Ладно?
Лили смотрела, как муж бежит к отелю «Шерри Нидерланд» за пальто, а когда он скрылся за углом, принялась рассматривать витрины «Крейт энд Баррел». Глядя на блестящие венки и столы, украшенные к Рождеству, она почувствовала, что ее захватила праздничная атмосфера.
«Роберт по-настоящему любит меня. И моя фотография появится на обложке „Таунхаус“».
Глава 22
В понедельник Лили позвонила Пеппи Браун, дама средних лет, редактор журнала «Таунхаус». До Лили доходили слухи о ее снобизме, переходящем все границы: однажды она отменила уже готовый материал, узнав, что его героиня живет в съемной квартире. А еще она имитировала неестественный британский акцент, который должен был скрыть ее говор уроженки Алабамы из рабочей семьи.
Как и предполагалось, Пеппи сразу дала Лили понять, кто здесь главный.
— Мы приедем в среду днем, — сообщила она. — Твоя квартира должна блестеть, вегетарианские закуски обязательны. У Серены Басс можно заказать неплохой салат с обжаренным фенхелем. Наша команда его очень любит.
В ужасе от того, что ей придется раскошелиться и заказать закуску из дорого ресторана, Лили пробормотала:
— И сколько у вас в команде человек?
— Восемь плюс-минус еще несколько.
— А не слишком поздно заказывать еду у Серены Басс?
— Просто скажи тому, с кем будешь разговаривать, что это для нас. Они сделают исключение. — Пеппи отдала еще несколько распоряжений и быстро попрощалась.
Лили бросилась в ванную к Роберту — он собирался бриться — и наконец-то рассказала про статью. За выходные их отношения стали гораздо теплее, и она не сомневалась, что он разделит ее восторг по поводу предстоящей фотосессии.
Но Лили ошиблась.
— Но ведь ты сама журналистка? — многозначительно произнес он.
— Да, и что?
— Не понимаю, почему ты хочешь предстать светской дамой, когда в последние несколько месяцев занималась тем, что высмеивала их в своих статьях?
— Ничего подобного.
Роберт взял бритву и поднес к верхней губе.
— Не пытайся обмануть меня, — произнес он язвительно.
— Знаешь, я думала, ты за меня порадуешься. — Лили села на крышку унитаза.
— Эй, я просто защищаю твои интересы. Не сердись, если что-то из того, что тебе хочется, не стоит делать.
— Но я уже согласилась.
— Ты всегда можешь сказать, что передумала.
— Но не буду. Я хочу этого.
Он перестал бриться — лезвие замерло где-то между ухом и подбородком — и взглянул на нее в зеркало.
— И я считаю, оно того стоит, — продолжила Лили, передразнивая его назидательный тон. — Не понимаю, как большая популярность может повредить моей карьере. Наоборот, только поможет мне стать своей в светском обществе.
— Ладно, Лили. Как хочешь. — Роберт вымыл лезвие под струей воды, стер остатки крема с лица и вышел из ванной.
Она пошла за мужем в спальню и, глядя, как он надевает новый костюм и галстук (похоже, один из выбранных вместе с Джозефин в бутике «Армани»), поинтересовалась, почему он стремится сегодня так хорошо выглядеть.
— Иду на ленч с Томом Говардом, отцом Морган. Мне кажется, он скоро предложит мне место в МИПГ, — ответил Роберт, выходя из спальни.
Лили не могла сдвинуться с места.
«Я не ослышалась? Роберт только что сказал, что отец Морган скоро возьмет его в свою компанию?»
С одной стороны, ее радовало, что Роберт наконец-то устроится на работу, но с другой — неужели он обязательно должен выбрать МИПГ? Этот фонд практически семейное предприятие: кроме мистера Говарда там работают Кристиан де Рамбулье — муж Морган, и ее сестра Сиси Говард. Если Роберт окажется среди них, ей придется улыбаться в ответ на каждый презрительный взгляд и колкий комментарий Морган. И все же пусть так — это лучше, чем выехать из квартиры, если они не смогут платить по закладной. И если работа в МИПГ сделает Роберта счастливым, у нее не будет другого выхода, кроме как поддержать его всеми возможными способами. Ведь это ее обязанность как жены, правильно?
Подняв Уилла из кроватки, Лили поменяла ему подгузник и одела в теплый комбинезон. Ей очень хотелось остаться дома, но до поездки на Сен-Барт, где придется появиться на пляже в купальнике, оставалось всего две недели, поэтому она не могла позволить себе пренебречь утренней пробежкой. И хотя сегодня она осталась довольна своим отражением в зеркале: живот уже не свисал, как у человечка в рекламе «Пиллсбери», и мышцы рук наконец-то немного подтянулись, — Лили прекрасно понимала, что на такую фигуру — вполне сносную почти для всех уголков в мире — на пляжах Сен-Барта никто даже не оглянется. Конечно, она знала: лучшее, на что сейчас можно рассчитывать, — это тело, которое не вызовет приступа массовой рвоты.
Примерно в середине прогулки на мобильный Лили позвонила мать. Услышав новости о статье в «Сентинл» и предстоящей фотосессии, она спросила:
— «Таунхаус» — это что-то типа «Вог»?
— Нет, больше похож на «Таун энд кантри», но он распространяется только в Нью-Йорке, причем бесплатно.
В трубке наступила тишина.
— И его читают многие влиятельные люди.
— О, я в этом не сомневаюсь, — ответила мама тоном, который Лили слышала у нее однажды в супермаркете «Крогер», когда один из продавцов пытался всучить ей упаковку замороженных соевых бургеров.
— Как бы там ни было, я в восторге, — объяснила Лили.
— И Роберт тоже?
— Да, конечно. Он считает, что это замечательно, — солгала Лили, хотя из утреннего разговора стало ясно, что эта идея его совсем не радует.
— Ну что ж. Кстати, я звоню сказать тебе, что мы получили подарки на Рождество.
— Правда? Только не вздумайте подглядывать!
— Я помню, как ты старалась, когда сама делала подарки для нас с папой, — рассмеялась она. — Неделями собирала цветы в лесу за домом и засушивала их между страницами книг. Делала небольшие коллажи, очень красивые, а однажды даже приклеила их к рамке для фотографий, которую смастерила в школе на занятиях по искусству. Она у меня до сих пор где-то лежит.
— У тебя все так хорошо сохраняется.
— Это не так сложно, если в доме есть не только несколько крошечных шкафов для хранения, но и чердак, и подвал. Я никогда не пойму, почему вы платите за квартиру столько денег, — вздохнула мама. — Но все равно поздравляю, что ты будешь на обложке — как там называется этот журнал? — «Пентхаус»?
— Мам, «Пентхаус» — это порножурнал. А я говорила тебе про «Таунхаус».
— Дорогая, их ведь легко спутать, — заметила Маргарет, прежде чем пожелать Лили хорошего дня.
Задумавшись о предстоящей фотосессии, Лили продолжала прогулку по засыпанному снегом парку. С веток над головой свисали сосульки, а она представляла, как сидит на алом диване в гостиной: слабая попытка изобразить роскошную жизнь.
Глава 23
В 12:30 в среду на пороге квартиры Лили появилась Пеппи Браун — в твидовом костюме от Шанель персикового цвета, с командой сотрудников журнала: парикмахером, визажистом и стилистом.
Первым за Лили взялся Лукас — парикмахер-австралиец в черных кожаных брюках. Растолкав стоящих у двери людей, он вкатил в спальню небольшой черный чемодан и объявил с австралийским акцентом, что у них очень много работы. Усадив Лили на стул в центре ванной комнаты, он срезал самые кончики волос и осветлил несколько прядей у корней. Все остальные в это время не могли оторваться от салата с обжаренным фенхелем и квадратиков поленты, запеченных на гриле. Стрижка понравилась Лили, а вот укладка чем-то напомнила ей боб Джозефин. И ее мало успокоило то, что Пеппи Браун одобрила подобное изменение внешности.
