Эн­ни Прул - Корабельные новости

— Вот это двор, — ска­зал Ку­ойл.

— Па­пи­ны по­дел­ки, — ска­за­ла Уэй­ви и за­хлоп­ну­ла дверь.

Он раз­вер­нул­ся на за­то­п­лен­ной до­ро­ге и сно­ва по­ехал по на­прав­ле­нию к Якор­ной Ла­пе.

— Ви­дел бы ты стул, ко­то­рый он сде­лал из ло­си­ных ро­гов, — ска­зал Бил­ли. — Ты са­дишь­ся в не­го, те­бе удоб­но, но со сто­ро­ны ка­жет­ся, что ты па­ришь на зо­ло­тых крыль­ях.

— У нее очень хо­ро­шая осан­ка, — ска­зал Ку­ойл. По­том по­пра­вил­ся: — В смыс­ле, по­ход­ка. В смыс­ле, она вы­со­кая. Она ка­жет­ся вы­со­кой.

«Сла­бо­ум­ный муж­чи­на го­во­рит глу­по­сти». Ка­ким-то не­объ­яс­ни­мым об­ра­зом она при­тя­ги­ва­ла к се­бе его вни­ма­ние. Ка­за­лось, она бы­ла во­пло­ще­ни­ем этих мок­рых кам­ней, за­па­ха ры­бы и при­ли­ва.

— Мо­жет быть, она и есть вы­со­кая и ти­хая жен­щи­на, сы­нок.

— И что это зна­чит?

— Так го­во­рил мой отец.

— Вон она. — Они всмат­ри­ва­лись в ях­ту сквозь по­кры­тое по­то­ка­ми во­ды вет­ро­вое стек­ло. Суд­но ра­зи­тель­но от­ли­ча­лось от всех ос­таль­ных, сто­яв­ших у при­ча­ла. Оно бы­ло при­швар­то­ва­но ме­ж­ду ях­той, ко­то­рая со свои­ми ав­ст­ра­лий­ски­ми хо­зяе­ва­ми стоя­ла здесь уже две не­де­ли, и во­ен­но-учеб­ным ко­раб­лем. Свер­ху ад­ми­раль­ский ка­тер по­хо­дил на низ­кую шлюп­ку со стран­ны­ми ог­ром­ны­ми рож­ка­ми по бо­кам. Кто-то из эки­па­жа, оде­тый в чер­ный ма­кин­тош, на­кло­нил­ся над ка­ким-то пред­ме­том воз­ле две­ри в каю­ту, по­том бы­ст­ро шаг­нул в нее и ис­чез.

— А что это за шту­ко­ви­ны по бо­кам? По­хо­же на боль­шо­го жу­ка с ко­ро­тень­ки­ми крыль­я­ми.

— Они ис­поль­зу­ют­ся в ка­че­ст­ве вы­движ­но­го ки­ля. Их под­ни­ма­ют и опус­ка­ют во вре­мя дви­же­ния для то­го, что­бы под­нять или опус­тить киль. Ес­ли у те­бя мел­кая па­рус­ная лод­ка, она бу­дет хо­дить толь­ко по вет­ру, и то­гда ты бу­дешь бла­го­да­рить бо­га за вы­движ­ной киль. К то­му же, бла­го­да­ря ему у те­бя ис­поль­зу­ет­ся все про­стран­ст­во. Ты про­сто ве­ша­ешь груз по бо­кам, вме­сто то­го что­бы за­гру­жать им трюм.

Кон­траст с вы­со­хшей поч­ти до кос­тей фи­гу­рой Бил­ли де­лал Ку­ой­ла по­хо­жим на гру­ду ка­кой-то под­виж­ной мас­сы.

В каю­те за­жег­ся свет. Да­же сквозь струи про­лив­но­го до­ж­дя им бы­ло вид­но, что это суд­но — на­стоя­щее со­кро­ви­ще.

— По­хо­же, ду­бо­вый кор­пус, — ска­зал Бил­ли Прит­ти. — Ты толь­ко по­смот­ри на не­го! На его мач­ты! На эту каю­ту! Ти­ко­вые па­лу­бы. Ров­ные, низ­кие и ши­ро­кие! В жиз­ни ни­ко­гда не ви­дел та­кой фор­мы у ях­ты. По­смот­ри, ка­кой кру­той нос, фор­ште­вень, как эс­ки­мос­ский нож. Ви­дишь резь­бу? — На­зва­ние суд­на бы­ло вы­ве­де­но фи­ли­гран­ной резь­бой с по­зо­ло­той на крас­ном де­ре­ве: «Креп­кая Крош­ка», Пу­эр­та Ма­лак­ка. До них до­но­си­лись при­глу­шен­ные го­ло­са.

— Не знаю, сто­ит ли так на­зы­вать суд­но, — про­бор­мо­тал Бил­ли Прит­ти, идя по тра­пу и спры­ги­вая на ис­кря­щую­ся па­лу­бу. По­том за­кри­чал:

— Эхой, «Креп­кая Крош­ка». К вам гос­ти! Мож­но на борт?

Муж­чи­на с крас­ным ли­цом и бе­лы­ми во­ло­са­ми от­крыл од­ну из рез­ных две­рей. Он был в по­ло­са­тых брю­ках с бе­лым поя­сом и в бе­лых бо­тин­ках. Ку­ойл вни­ма­тель­но ос­мат­ри­вал­ся. Все здесь бы­ло осо­бен­ным. Мок­рый ви­той ка­нат, вен­ти­ля­тор, с ко­то­ро­го ка­па­ла во­да, по­то­ки во­ды, бе­гу­щей по па­лу­бе. Ря­дом с две­рью, ве­ду­щей в каю­ту, сто­ял мок­рый порт­фель из сви­ной ко­жи, с ве­ре­воч­ной руч­кой.

— Я вас знаю? — Его гла­за бы­ли на­ли­ты кро­вью.

— Мы из ме­ст­ной га­зе­ты «Бол­туш­ка». На­шим чи­та­те­лям бы­ло бы ин­те­рес­но уз­нать о ва­шем ко­раб­ле. Мы ста­ра­ем­ся де­лать не­боль­шие ре­пор­та­жи о не­обыч­ных су­дах, за­хо­дя­щих в Якор­ную Ла­пу. А та­ко­го суд­на, как ва­ше, мы ни­ко­гда не ви­де­ли, — про­из­нес Ку­ойл за­ра­нее при­го­тов­лен­ную речь. Эта ях­та ка­за­лась ему про­дол­же­ни­ем су­ши. Он рас­по­ла­гаю­ще улыб­нул­ся, но на «Креп­кой Крош­ке» не бы­ли ра­ды гос­тям.

— Ну да. Этот ваш за­ме­ча­тель­ный на­чаль­ник пор­та, как там его, Дудлс, что ли, что-то бурк­нул о ви­зи­те, так ска­зать, ме­ст­ной прес­сы. — Муж­чи­на тя­же­ло вздох­нул. Его при­гла­шаю­щий жест на­по­ми­нал тот, ко­то­рым из­бав­ля­ют­ся от ог­рыз­ка яб­ло­ка. — В об­щем, мы с мо­ей дра­го­цен­ной же­ной сей­час в са­мом раз­га­ре спо­ра, но, по­ла­гаю, мы смо­жем ра­зы­грать не­боль­шое пред­став­ле­ние. Я рас­ска­зы­вал об этой ях­те всем — на­чи­ная с Эн­ди Уор­хо­ла за две не­де­ли до его опе­ра­ции, ко­то­рая за­кон­чи­лась смер­тель­ным ис­хо­дом, и за­кан­чи­вая Скот­ланд-Яр­дом. Она при­вле­ка­ет вни­ма­ние тол­пы вез­де, где бы мы ни бы­ли, от Ан­ти­бов до Бо­ка Ра­тон. Она аб­со­лют­но уни­каль­на. — И он вы­шел под дождь.

— Это тра­ди­ци­он­ный для ях­ты ди­зайн, толь­ко вы­пол­нен с изу­ми­тель­ной рос­ко­шью и не­по­вто­ри­мым ин­терь­е­ром. Я счи­таю, что это луч­шая ях­та, ко­то­рая ко­гда-ли­бо бы­ла по­строе­на. Ко­гда мы уви­де­ли ее впер­вые, она бы­ла пол­ной раз­ва­ли­ной. Она стоя­ла в ка­ком-то ужас­ном италь­ян­ском пор­ту и при­над­ле­жа­ла прин­цес­се Ла­ран­чиа­те. Ле­том мы сни­ма­ли вил­лу Ан­се­до­ния, и как-то она упо­мя­ну­ла о раз­би­том суд­не, ко­то­рое ко­гда-то при­над­ле­жа­ло Гит­ле­ру и те­перь на­во­дит на нее тос­ку. Мы сра­зу же по­шли его смот­реть, и я сра­зу же уви­дел, ка­ки­ми воз­мож­но­стя­ми оно об­ла­да­ет. Бы­ло оче­вид­но, что это суд­но — ис­клю­чи­тель­но ред­кое, един­ст­вен­ное в сво­ем ро­де. У ях­ты аб­со­лют­но плос­кое дни­ще, по­зво­ляю­щее вы­во­дить ее пря­мо на бе­рег в слу­чае штор­ма или при не­об­хо­ди­мо­сти ре­монт­ных ра­бот. Ис­клю­чи­тель­но тя­же­лая. Поч­ти со­рок тонн ду­ба. Ра­зу­ме­ет­ся, она бы­ла соз­да­на для про­гу­лок по Се­вер­но­му мо­рю. Вер­ти­каль­ный нос. Она об­ла­да­ет ис­клю­чи­тель­ной пла­ву­че­стью. Знае­те, моя же­на не­на­ви­дит эту лод­ку. А я ее люб­лю.

Взгляд Бил­ли упал на квад­рат ков­ро­во­го по­кры­тия, ко­то­рый тот сна­ча­ла при­нял за при­двер­ный ков­рик, но по­том за­ме­тил на нем со­ба­чьи экс­кре­мен­ты. Он не мог от­вес­ти от это­го квад­ра­та глаз.

— Это для спа­ние­ля мо­ей же­ны. За­ме­ча­тель­ная сис­те­ма. Со­бач­ка де­ла­ет свои де­ла на ис­кус­ст­вен­ной тра­ве, ко­то­рую по­том мож­но бро­сить в во­ду. Ви­ди­те пет­лю на уг­лу? Бук­си­ро­вать ее за со­бой до тех пор, по­ка она не ста­нет сно­ва иде­аль­но чис­той. За­ме­ча­тель­ное изо­бре­те­ние. Это бы­ло сде­ла­но в пят­на­дца­том ве­ке. Я имею в ви­ду ях­ту, а не ков­рик. Та­кие су­да мож­но уви­деть на ве­ли­ко­леп­ных кар­ти­нах Рем­бранд­та. Они при­над­ле­жа­ли ко­ро­лям. У Ген­ри VIII бы­ло та­кое, и у Ели­за­ве­ты I. Цар­ская ях­та. Ко­гда мы ее уви­де­ли, она на­зы­ва­лась «Das Knee», что зна­чит «Ко­ле­но». И мне при­шлось встать на ко­ле­но, что­бы убе­дить мою дра­жай­шую же­ну ку­пить ее. — Он сде­лал пау­зу, что­бы по­зво­лить Ку­ой­лу по­сме­ять­ся. — Она но­си­ла это имя, ко­гда ее ку­пи­ла прин­цес­са. В ней ни­че­го не ме­ня­лось с тех пор, как этот от­вра­ти­тель­ный не­мец­кий про­мыш­лен­ник по­лу­чил ее по­сле вой­ны. Моя воз­люб­лен­ная же­на ду­ма­ла, что я на­зо­ву ях­ту в ее честь, но я на­звал ее «Креп­кой Крош­кой». Ко­гда ра­зо­брал­ся в ее ис­тин­ном ха­рак­те­ре. Этот ко­рабль бу­дет на пла­ву и че­рез сто лет. Его строи­ли в Хар­ле­ме, в те­че­ние де­вя­ти лет. Его со­вер­шен­но, аб­со­лют­но нель­зя раз­ру­шить. Он уди­ви­тель­но креп­кий и цель­ный. Кар­кас семь на шесть дюй­мов, а в цен­траль­ной час­ти — семь на один­на­дцать.

Бил­ли Прит­ти при­сви­ст­нул и под­нял бро­ви. Бе­лые во­ло­сы муж­чи­ны при­ли­п­ли к го­ло­ве. Ка­п­ли сви­са­ли с кра­ев ша­пок Бил­ли и Ку­ой­ла, как ба­хро­ма из лун­но­го кам­ня. Ку­ойл пы­тал­ся пи­сать в блок­но­те, со­гнув­шись над ним, что­бы за­щи­тить его от до­ж­дя. Без­ре­зуль­тат­но.

— Об­шив­ка из от­бор­но­го элит­но­го ду­ба, два и три ше­ст­на­дца­тых дюй­ма тол­щи­ной, с двой­ным сло­ем вни­зу. За­чем? За­тем, что там, где она бы­ла по­строе­на, во­ды бы­ли мел­ки­ми, дно пес­ча­ным, с от­ме­ля­ми, пе­ре­но­си­мы­ми те­че­ния­ми с мес­та на ме­сто. Не­ве­ро­ят­но. Это за­лив Зей­дер-Зи, от­вра­ти­тель­ные, не­на­деж­ные во­ды. На мель са­дишь­ся по­сто­ян­но. Па­лу­ба здесь то­же тон­кая. Ве­ри­те или нет, но вы стои­те на ти­ко­вых па­не­лях тол­щи­ной в дюйм и три чет­вер­ти, при­ве­зен­ных из Бир­мы еще до Вто­рой ми­ро­вой! Се­го­дня вы не ку­пи­те та­кое де­ре­во, как на этом суд­не, ни за ка­кие день­ги. Его про­сто боль­ше нет. — Он про­дол­жал свой рас­сказ. Ку­ойл за­ме­тил, как Бил­ли спря­тал ру­ки в кар­ма­ны.

— Ты, урод не­сча­ст­ный, с кем это ты раз­го­ва­ри­ва­ешь? — раз­дал­ся рез­кий вы­со­кий го­лос. Про­мок­ший до нит­ки муж­чи­на про­дол­жал го­во­рить, буд­то ни­че­го не слы­шал.