Виктор Брагин - Поколение 700
Мне вспоминается, как на стройке в Америке я без особого труда зарабатывал свою нынешнюю месячную зарплату меньше, чем за неделю… Воистину, все относительно.
«Владимэр, хорошо тебе говорить: живи честно! – мысленно обращаюсь я к своему далекому другу. – Попробовал бы сам!»
А еще в тот день шесть поставщиков не отгрузили того, что надо, пять отгрузили то, что не надо, трое вообще не отдали груз, потому что у «Лопатотрека» не было дурной привычки своевременно оплачивать счета. Итальянцы так все напутали с артикулами запчастей для бойлеров, что ничего нельзя было разобрать, а немцы продолжали хранить многозначительное молчание. Угадайте, кто во всём этом оказался виноват? Правильно, я. И завтра, с самого утра, меня ждет разбор полетов по всем этим вопиющим фактам.
Естественно, по приходу домой, после таких «динамичных» рабочих дней, ни о каком писании книги не могло идти и речи – я был способен только тупо пялиться в телевизор, либо заливать в себя алкоголь гигантскими дозами.
Раздражение от столь «увлекательной» работы в столь же дружном коллективе, постепенно перерастало в стойкое отвращение. Неимоверными усилиями я заставлял себя ходить на работу, но с каждым новым днем делать это становилось все труднее. При приближении к офису «Лопатотрека» меня начинало трясти и подташнивать. Все мое естество восставало против такого позорного и недостойного занятия.
Благодаря мизерной лопатотрековской зарплате и учитывая сказочные условия труда, через несколько месяцев у меня появилась мощная мотивация… Мотивация уйти из «Лопатотрека» как можно дальше и как можно скорее. Бежать, бежать…
До меня вдруг дошел смысл, сокрытый в названии фирмы: если предположить, что слово «Лопатотрек» это результат уродливого смешения русского и английского языков, то его можно перевести как «След лопаты» или «Путь лопаты».
И уже через полгода я стал втихаря подыскивать себе иной путь. И хотя ничего стоящего пока обнаружить не удавалось, одно было ясно окончательно и бесповоротно – с лопатой мне не по пути!
Лишь, по прошествии года с небольшим мне удалось найти новую работу. Платили здесь гораздо больше (по сравнению с «Лопатотреком», конечно), а в интимные отношения с моим мозгом вступали гораздо реже. Фирма Беременного тюленя, конечно, раем не была, но по сравнению с предыдущей работой любое другое место покажется райским.
Мой новый босс был моложе директора «Лопатотрека» и никогда не работал в советских НИИ; наверно, поэтому в своей компании он устроил все куда как проще и эффективнее, без лишней церемониальности и бюрократии. Ассортимент выпускаемой продукции Беременный тюлень называл не иначе, как «все это это дерьмо», поэтому мы с ним быстро нашли общий язык. После парочки необременительных собеседований я был принят на работу и, с превеликим удовольствием покинув «современную, динамично развивающуюся» компанию «Путь лопаты», вспоминая ее впоследствии, как страшный сон и жесткий курс молодого бойца.
Переход к Беременному тюленю был, безусловно, прогрессом, после которого я снова возьмусь работать с завидным рвением, до тех пор, пока не обнаружу себя на поле гнева с моим негодующим: «выньте гуляющие руки из брюк…».
До финальной черты, до моего окончательного прощания с честной жизнью остаются несколько лет. На эти годы Беременный тюлень получил трудолюбивого, добросовестного и исполнительного работника (читаю из характеристики), а я получил полный пакет социальных гарантий для честных сотрудников: вечную нехватку денег, постоянные проблемы с жильем, перебои с транспортом и сексом.
– Виктор! На секундочку! – окликает меня Беременный тюлень из своего кабинета.
Вы просите у меня секундочку? Могу дать, их есть у меня. В обмен на заработную плату предоставляю двадцать восемь тысяч восемьсот этих самых секундочек собственного времени ежедневно.
Глава 10
«Поколение 700»
С самого начала офисной карьеры, а именно с «Лопатотрека», меня мучал вопрос: возможно ли заставить себя полюбить работу? Ну, если не полюбить, то хотя бы, перестать испытывать к ней такое сильное отвращение. Что для этого нужно делать и как правильно себя мотивировать так, чтобы не возникало неудержимой тяги к преступному сговору, а наоборот, возникало бы искреннее желание ходить на службу?
Обращаясь за помощью к своим знакомым, вразумительного ответа я не получал, – в лучшем случае мне предлагали поменять работу, если эта меня не устраивает. Но на что ее поменять, как не на точно такую же работу, в чем же будет смысл подобной замены?
Знаю, знаю, знаю! Хочешь быть писателем – пиши книги, а в офисах пусть сидят те, кому нравится там работать, ну или те, кого это не так сильно раздражает. Но что делать, если книгу написать не удастся, это ведь дело непростое и небыстрое? Всю жизнь мучиться, повторяя унылую судьбу Франца Кафки, или все-таки попытаться понять, каким образом остальные люди заставляют себя ходить на работу (не особо любимую)?
Я описывал этим – остальным – людям свои ощущения, когда просыпаюсь утром по будильнику, когда ношусь по офису, гоняемый начальством, когда плáчу, получив мои гроши, которые хозяева называют зарплатой. Эти деньги лучше именовать старым русским словом «жалование», от слова «жалость», – оно точнее отражает тот микроскопический транш, сиротливо падающий на мой счет раз в месяц. Есть ли способ полюбить все это? Может быть, существуют специальные таблетки, вызывающие желание ходить на работу и позволяющие получать удовольствие от самого процесса? И все нормальные люди уже давно пьют эти чудо-пилюли, а я один мучаюсь, не ведая о таком средстве. Например, какой-нибудь препарат «Мотивин», вызывающий рабочую эйфорию и неудержимую тягу к офису. Таблетки предписывалось бы принимать перед выходом на работу и в течение дня в случае ослабления мотивации.
Оказалось, что таких таблеток не существует, а я просто слишком драматизирую ситуацию. Да, многим не очень нравится и не очень хочется ходить на работу, но что поделаешь – работа есть работа, и ходить на нее надо. Я был в корне не согласен с подобной постановкой вопроса и считал ее ненормальной. Даже противоестественной. Работа, как и жена, должна быть любимой, иначе как с этим жить?
Может это я один такой ущербный, а все остальные научились ловко себя обманывать, но не рассказывают мне, как? Я не сдавался, упорно пытаясь понять, каков он, идеальный офисный служащий: о чем думает, о чем мечтает, что делает в свободное время? Словом – чем дышит. В разгадке этой тайны, возможно, и скрывается ключ к правильной мотивации.
Не находя реальных объяснений природы, столь странной тяги людей к офисной повинности, я призываю на помощь образное мышление.
Вот на светофоре со мной поравнялся фургон довольно известной компании, которая поставляет строительные леса, лестницы, заборы, стеллажи и прочее. В качестве эмблемы фирмы, выбран веселый слоник в рабочем комбинезоне. Может быть, идеальный сотрудник таков, как этот слоник? Тот и фигурой напоминает человека: стоит на задних лапах, обутых в рабочие ботинки, в одной «руке» – стремянка, а другая вытянута в ленинском жесте «Верной дорогой идете, товарищи». Почему многие компании любят использовать в своих эмблемах такие придурковато-мультяшные персонажи? У «Лопатотрека» на логотипе такой же развеселый бобер. Откуда эта инфантильность? Мультипликационный зоопарк напоминает детскую игру и, по идее, настраивает на несерьезный лад. И в то же время, по изможденному лицу водителя фургона я вижу, что его труд – далеко не детская игра. Одной рукой он курит и пытается рулить, в другой держит мобильный телефон и что-то в него яростно кричит; на лбу водителя даже с такого расстояния видны капли пота… Словом, он не похож на веселого беззаботного слоника. Представляю, как приходя в понедельник на работу этот водитель ненавидит своего слоника, как его тошнит от дурацкой притворной улыбки, потому что с наступлением трудового дня для водителя начинаются долгие, далеко не детские перепетии со стрессом, двумя пачками сигарет и выступлением пота на лбу.
А вот слоник спокоен, спортивен и никогда не грустит. Он радуется, если стремянки продаются хорошо, и не падает духом, если продаются плохо, потому что оптимизм и упертость помогут ему с достоинством выйти из любой затруднительной ситуации.
Ну а я еду навестить моего приятеля и коллегу по «Лопатотреку», с которым мы немного сдружились вне работы. Не то чтобы наше общение было содержательным, но как человек, не избалованный светским обществом, я не отказываюсь от предложения поболтать и выпить пива. К тому же коллега обещал помочь с поиском новой работы. Общение начинается с моего рассказа о неудержимом желании поскорее покинуть ненавистный «Лопатотрек». Коллега в ответ демонстрирует новые электронные игрушки, приобретенные для дома по выгодным ценам. Венец приобретений – огромный жидкокристаллический телевизор в полстены. Телевизор мне нравится, и довольный собой хозяин предлагает тут же его опробовать.
