Гарт Стайн - Как Ворон луну украл
— Как вы спасаете их? Жертв куштака?
Старик недоуменно посмотрел на нее. Вот бы схватить индейца за грудки, вытрясти из него ответ… Дженна не дотянулась, упала. Вышло так, что она обняла старого индейца за лодыжку.
— Как спасти обращенного?! — выкрикнула Дженна.
Глядя на нее сверху вниз, старенький сморщенный индеец понял: эта женщина нуждается в ответе. От этого зависит ее жизнь. Открыв полный темных и кривых зубов рот, старик сказал:
— Душу вернет только шаман. Больше никто.
Дженна кое-как поднялась на ноги; вывихнутая лодыжка пульсировала. Люди, которые поддерживали Дженну, расступились и удивленно смотрели, как она ковыляет к выходу. Надо выбраться на воздух, на солнце, прочь из этого деревянного ящика, душного гроба, пропахшего потом и кислым дыханием. Высунув голову наружу, Дженна врезалась в кого-то. Просить прощения не стала, двинулась дальше.
— Эй! — окликнули ее.
Дженна оглянулась. Это тот самый паренек из кофейни. Как, бишь, его? Он еще похож на актера.
Голова кружилась, тошнота подступила к горлу. Дженна, сильно хромая, словно в тумане, пошла к деревянному мостику. Но тошнило ее не от боли, дурно стало от открывшейся правды. Истина — чистая и жестокая — выворачивала желудок наизнанку. Дженну как будто ударили под дых. На мосту ее добила вонь тухлой рыбы. Дженна перегнулась через перила и сблевала прямо в мутную стоячую воду.
Утерев рот, она обернулась на крики. К ней спешила толпа искренне обеспокоенных людей. Они спрашивали, в чем дело, пытались ее ободрить. Дженна не выдержала. Развернувшись, она как можно быстрее пошла в сторону дома Эдди. Она не могла смотреть в глаза этим людям и отвечать, что у нее все хорошо. Она знает правду, знает, что случилось на самом деле.
Бобби не мертв. Не утонул.
Ее сынок теперь в мире куштака.
Глава 26
Двадцать лет назад шериф Ларсон воображал себя этаким Энди Тейлором из Мейбери[20]. Имел в своем распоряжении старенькую, видавшую виды патрульную машину да пару клеток «обезьянника». От представителя закона и порядка в совершенно спокойном городишке только и требовалось, что разнимать время от времени пьяных в баре. Наказание дебоширу он назначал всегда одинаковое: ночь в КПЗ и последующая уборка камеры.
Сегодня все иначе, и нельзя сказать, что перемены пошли Врангелю на пользу. Прежде пивные баночки считались обыкновенным мусором, их просто собирали в лесу после молодежной гулянки. Теперь это бульбулятор для крэка. Новые наркотики — дешевые и доступные — распространились по Аляске, превратив законопослушных граждан в наркозависимых. Молодежь из приезжих то и дело обносит дома местных. Где ж это видано!
Изменилось и другое: у шерифа теперь новая машина, модный «Мустанг» с современной раскраской и клиновидными мигалками (для улучшения аэродинамических качеств автомобиля). Машину подарил город — надеясь таким образом внушить криминальным элементам уважение к власти, страх перед ней. Не сработало.
Еще город выделил шерифу Ларсону двух помощников с пистолетами калибра девять миллиметров. Тоже не помогло. Шериф только зря пробовал объяснить помощникам, что к преступности надо относиться как к болезни. Работать, мол, надо с возбудителем, а не с симптомами. Западная медицина — как и западный законопорядок — лишена этой мудрости. Больное тело лечить следует полностью. По порядку, не просто частями: шаг за шагом, дом за домом, квартал за кварталом. Так, постепенно и оздоровишь общество. За много лет трудов можно выпрямить ствол кривого дерева, однако глубоко на уровне корней оно так и останется искривленным. То же справедливо и в отношении пораженного преступностью города.
Этой мудрости Ларсона научила любимая девушка, давно, на войне в джунглях. Прекрасная вьетнамка сделала из него человека. В корпусе подготовки морпехов Ларсона за три коротких месяца превратили в зверя. Май, чтобы вернуть ему человеческий облик, понадобилось целых два года. И в довершение всего она отдала свою жизнь. Пока Май не умерла мучительной смертью от рака, Ларсон не понимал, о чем она толковала. А вызвал страшную болезнь химикат для дефолиации, которым Ларсон против собственной воли поливал джунгли. Зло вернулось к нему, он потерял горячо любимую девушку. Ирония судьбы? Нет, иронию судьбы придумали американцы. Смерть Май стала страшным уроком: свои убеждения надо отстаивать. Каждый из нас приходит в этот мир, дабы усвоить урок. Ларсон оказался понятлив. Уяснив истину, он вернулся домой и стал трудиться на благо общества. Искоренять в нем болезнь.
Каждый день рано утром шериф Ларсон садился в навороченную патрульную машину и катил на ней в город. Дом его стоял вдалеке от дороги, особняком, на холме с видом на бухту. Шерифу это нравилось. Выехав на шоссе, он давал себе волю — раскочегаривал движок с V-образным блоком, на восемь цилиндров, и мчался на скорости сто миль в час. Родной город подарил машину. Большая ответственность! Надо держать «Мустанг» в полной боевой готовности. Мало ли что.
Дорога была пуста, однако на поворотах шериф осторожничал. Однажды он чуть не сбил оленя. Погибли бы и он, и несчастное животное. Зато на прямых участках — и таких предостаточно — шериф буквально спускал с цепи своего стального зверя. Кабина наполнялась приятным, восхитительным гулом.
Этим утром, в 5:53, шериф успел разогнаться до восьмидесяти трех миль в час и так резко нажал на педаль тормоза, что еще чуть-чуть — и нога его, наверное, продавила бы пол. Этим утром АБС «Аустанга» сработала быстро и четко, машина буквально замерла на месте, ее даже не занесло. Шериф Ларсон распахнул глаза. Всего в трех футах от переднего бампера стоял… нет, не испуганный олень. Ребенок. Белый мальчик, лет шести, футов четырех росту; вес — на глаз — фунтов пятьдесят; волосы темные, вьющиеся, средней длины; темные глаза открыты неестественно широко. Ребенок замер, словно животное в свете фар.
Шериф глубоко вздохнул и передвинул ручку переключения скоростей в позицию «парковка». Не дай бог размазать ребенка по дороге! Черви и птицы получат еще одну мясную лепешку. Шериф вышел из машины и взглянул на мальчика. Тот даже не шелохнулся.
— Ты как? — спросил шериф.
Мальчик не ответил. Перепугался, наверное, до смерти. Он зверьком посмотрел на шерифа, на бампер, потом на лес справа от машины — там, у кромки, Ларсон заметил немецкую овчарку. Собака подобралась и зарычала. Да ведь это тот самый пес, которого пригрела дамочка из «Стикин». Разразившись злобным лаем, овчарка побежала к дороге. Мальчик среагировал моментально — метнулся на противоположную сторону шоссе и сразу в лес.
— Стой, погоди! — В чем дело, черт подери?! Зачем пацан бежит от собаки? — Эй ты, ко мне! — крикнул он овчарке. Та еще яростнее залаяла на ребенка.
Шериф Ларсон обернулся к мальчишке:
— Что с тобой, сынок?
Он пошел к мальчику, как бы загораживая его собой от собаки. В этот момент ребенок вздрогнул, и овчарка, как по команде, кинулась на него. Хотела укусить за руку, да только в последний миг мальчик увернулся и врезал ей по морде. Удар был не сильный, но, видать, меткий — собака попятилась. Мальчик тем временем дал деру, устремился в лес. Шериф схватил овчарку за ошейник; та взвыла, однако вырваться не смогла. Шериф — мужчина довольно крупного сложения — оттащил ее к машине и запер на заднем сиденье.
Мальчика уже и след простыл. Шериф звал его, звал… Никто не откликнулся. Собака в салоне сходила с ума, кидалась на стекло, отчаянно пыталась выбраться наружу. Шериф, не обращая на нее внимания, осторожно направился к лесу. Он старался не терять машину из виду, чтобы потом можно было, ориентируясь на нее, вернуться. Эти леса опасны. В них заблудиться — как нечего делать. Чаща закружит тебя, завертит, не выберешься.
Мальчик пропал, исчез, растворился. С тяжелым сердцем шериф вернулся к машине. Откуда вообще здесь ребенок?! Пес угомонился, однако шериф про себя довольно отметил: хорошая штука — эта решетка между передним и задним рядами сидений. По пути к городу он сделал в уме зарубку: послать помощников, пусть прочешут лес. Так, для проформы — ребенка они вряд ли найдут. С виду он вроде бы невредим и скорей всего уже добрался до дома. Главное — что делать с проклятой псиной?
Глава 27
Вернувшись в дом Эдди, Дженна взяла полотенце, завернула в него пакет со льдом из морозильника, накинула на плечи вязаное покрывало с дивана. Вышла на веранду и, присев на деревянную скамейку, приложила импровизированный холодный компресс к пульсирующей лодыжке.
Все это она проделала с мрачной уверенностью, надеясь таким образом побороть страх. В смятении Дженна не могла определить, что с ней происходит. Варианта всего два. Первый: душу ее сына похитили тлингитские духи, оборотни-выдры, ни больше ни меньше. Такие мохнатые существа, которые шныряют по бухте и питаются моллюсками, раковины которых дробят у себя на животе камнями, лежа в воде. И второй: Дженна скользит по смазанному жиром отвесному металлическому пандусу — прямиком в бурлящий котел безумия. Оба варианта — взаимоисключающие. Хотя, может, Дженна лишь немного повредилась умом, и какие-то из тлингитских духов действительно существуют? Нет, никаких «может», только одно из двух.
