Сесилия Ахерн - Там, где ты
Джек услышал голос секретаря:
«Мистер Ле Бон».
«Да, конечно. — Грегори снова заговорил в трубку. — Какой-то мистер Ле Бон — полагаю, имя не настоящее, — он засмеялся, — звонил нам и разыскивал тебя. Желал знать, приходила ли ты вчера на прием по поводу болей в желудке. — Его голос стал спокойнее. — Просто будь поосторожнее, ладно? Маловероятно, чтобы ты нашла себе какую-нибудь нормальную работу, официанткой или нечто подобное. Так что вряд ли тебя преследуют разные психи. Вообще-то ты могла бы ходить по домам и продавать Библию. Кстати, вчера вечером ко мне приходила симпатичная женщина, с ног до головы в твиде. Я сразу подумал о тебе и потому взял ее визитку. Смотри, может, стоит связаться с ней?! Очень красивая, возвышающая дух карточка со Спасителем, жалобно взирающим на нас с креста. И напечатана на бумаге, сделанной из макулатуры, так что она, наверное, и впрямь полна любви. — Он снова засмеялся. — Впрочем, вряд ли ты выдержишь в твидовом костюме каждый день с девяти до семнадцати. Кстати. Не знаю, слышала ли ты об этом, но именно так большинство людей и живет. Благодаря этому они могут пользоваться свободным временем вне рабочих часов. Это называется „жизнь“. Ж-и-з-нь. Можешь уточнить это слово в словаре, если случайно найдется минутка. В любом случае…» — Он вздохнул и немного помолчал, словно соображал, что бы еще сказать, вернее, словно точно знал, что должен сказать, но колебался.
Джеку такое молчание было хорошо знакомо.
«Ладно. — Голос неожиданно зазвучал более громко и по-деловому. — Я тебе скоро перезвоню».
Громкий стук в стекло со стороны пассажирского сиденья заставил Джека подпрыгнуть на месте и уронить телефон. Он повернул голову и увидел мать Алана, скверно одетую круглолицую женщину, которая пристально вглядывалась в окно. Он наклонился и опустил стекло.
— Здравствуйте, миссис О'Коннор.
— Это кто? — Она просунула голову в машину.
На ее подбородке пробивались жесткие волосы, а искусственные зубы раскачивались в деснах, когда она говорила.
— Я тебя знаю? — Брызги слюны попали Джеку на губу.
— Да, миссис О'Коннор. — Он вытер рот и повысил голос, так как знал, что она плохо слышит. — Я Джек Раттл, брат Донала.
— Боже милостивый! Брат малыша Донала! И что ты тут делаешь в машине? Ну-ка выходи и дай на тебя взглянуть!
Шаркая коричневыми бархатными шлепанцами, она обошла его и, медленно жуя ртом, в котором болтались зубы, осмотрела с ног до головы. Похоже, на ней был тот же наряд, что и лет сорок назад. «Обходись тем, что есть, и исправно штопай дырки», — этот принцип составлял неотъемлемую часть жизни семьи. Миссис О'Коннор приходилось использовать любую тряпку, чтобы одеть двенадцать детей, которых она растила без мужа, являвшегося домой с единственной целью и немедленно испарявшегося, стоило ему получить желаемое. Джек вспомнил, как однажды в детстве Алан отправился куда-то вместе с Доналом в белых шортах, сшитых из наволочки. Не похоже, чтоб это когда-либо волновало Донала, и он никогда не насмехался над другом, как это делали другие дети. Впрочем, задевать Алана было небезопасно: он всегда был готов выпустить кишки всякому, кто хотя бы бросит на него косой взгляд. Он и Донала защищал. Исчезновение друга он пережил особенно болезненно.
— Ну-ка, ну-ка, какие мы стали?! Совсем большой мальчик! — Она погладила Джека по руке и взъерошила ему волосы, как если бы он оставался подростком. — Точная копия отца, упокой, Господи, его душу. — Она перекрестилась.
— Спасибо, миссис О'Коннор. Вы тоже прекрасно выглядите, — соврал он.
— Да брось ты. — Она махнула рукой и зашаркала к своей квартире на первом этаже многоэтажного дома.
Две спальни и двенадцать детей — он не представлял, как она с этим справлялась. Ничего удивительного, что Алан проводил так много времени в доме Раттлов, где мать Джека старалась получше накормить его.
— Алан дома? Я пришел поговорить с ним.
— Нет его. Он в конце концов переехал к этой своей девице. У них теперь собственный дом, ты разве не знал? Он ее не бросает только из-за дома, а она его — из-за ребенка, не сомневайся. Этим одиноким мамашам теперь дают такое жилье! Не то что в мое время! Хотя чем я не мать-одиночка? То есть по документам нет, но на самом деле да, если не хуже, — продолжала она, открывая дверь.
Джек засмеялся. У Алана вечно что-то случалось, но из любой ситуации он в конце концов находил выход и приземлялся на все четыре лапы. Донал звал его котом.
— Не хочу беспокоить вас, миссис О'Коннор. Пойду к Алану, хорошо?
— Думаешь, он что-то не то сделал? — озабоченно спросила она.
— Во всяком случае, не мне, — улыбнулся Джек, и она кивнула, а на ее жестком лице появилось явное облегчение.
По всей видимости, мать позвонила Алану, пока Джек сидел в машине у дома и ждал. Тот казался худым, еще более худым, чем обычно, с бледным перекошенным лицом, то есть еще более бледным и перекошенным, чем всегда. Впрочем, они все изменились: разве исчезновение Донала не затронуло всех и каждого? Как будто Донал, выйдя тем вечером из забегаловки и стукаясь по пьянке о дверные косяки, одним из ударов ухитрился столкнуть Землю с привычной оси и на предельной скорости закрутить не в том направлении и не по той орбите. Казалось, все очутилось не на том месте.
Они крепко обнялись, приветствуя друг друга. Алан сразу же начал плакать, и Джек испытал жгучее желание присоединиться к нему. Вместо этого он застыл на месте, позволив младшему выплакаться у него на плече, сглатывая комок в горле, смаргивая слезы и старательно фокусируя взгляд на окружавших его реальных вещах. До них, в отличие от Донала, можно было дотронуться.
Они уселись в гостиной. Рука Алана дрожала, когда он стряхивал пепел с сигареты в одну из пустых банок из-под пива, громоздившихся возле дивана. В комнате царила мертвая тишина, и Джек предпочел бы включить телевизор — для звукового фона.
— Я пришел, чтобы узнать, не появлялась ли сегодня у тебя одна женщина. Она помогает мне искать Донала.
Алан просиял:
— Правда?
— Она хотела поспрашивать тебя о том вечере. Ну, понимаешь… То есть еще раз все прокрутить.
— Я уже миллион раз обсуждал это с полицейскими и еще миллион раз с самим собой, каждый день. — Алан глубоко затянулся сигаретой и устало потер глаза желтыми от никотина пальцами.
— Знаю. Но свежий взгляд всегда полезен, чтобы по-новому оценить ситуацию. Может, они что-то упустили.
— Может быть, — слабым голосом ответил Алан, но Джек сомневался, что он в это верит.
Вряд ли остался даже самый мелкий эпизод того вечера, который Алан не проанализировал бы. Сказать ему, что он о чем-то забыл, было бы прямым оскорблением.
— Она не появлялась?
Алан покачал головой.
— Я просидел здесь весь день — и вчера, и сегодня, и завтра тоже буду здесь, — со злостью ответил он.
— А что с твоей последней работой?
Алан скривился, и Джек понял, что не стоило задавать этот вопрос.
— Сделай одолжение. — Он протянул Алану свой телефон. — Позвони по этому номеру и запиши меня к доктору Бартону. Не хочу, чтобы там узнали мой голос.
Алан, как обычно, ни о чем не спрашивал.
— Добрый день, я хочу записаться на прием к доктору Бартону, — произнес он, открывая очередную банку пива.
Он приподнял брови и вопросительно покосился на Джека.
— Ага, на сеанс психотерапии.
Джек кивнул.
— На когда я хочу записаться? — повторил он вопрос секретарши.
— Как можно раньше, — прошептал Джек.
— Как можно раньше, — повторил Алан, выслушал ответ и снова взглянул на Джека. — В следующем месяце?
Джек яростно замотал головой.
— Нет, мне нужно раньше. У меня что-то не в порядке с головой, даже не знаю, что могу выкинуть.
Джек изумленно вытаращился.
Через пару секунд Алан выключил телефон.
— В четверг, на двенадцать.
— В четверг? — переспросил Джек и вскочил, словно боясь опоздать на прием.
— Ну да, ты же просил как можно раньше, — ответил Алан, протягивая ему мобильник. — Это что, каким-то образом связано с поисками Донала?
Джек задумался.
— В некотором роде да.
— Надеюсь, ты найдешь его, Джек. — Глаза Алана снова наполнились слезами. — У меня из головы не идет тот вечер. В мыслях я выхожу вместе с ним. И уверен, будь я рядом, он действительно сел бы в такси.
У него был измученный вид, а руки дрожали. Пальцами в никотиновых пятнах он непрерывно стряхивал пепел на грязный пол.
— Ты не мог знать, — подбодрил его Джек. — Это не твоя вина.
— Надеюсь, ты найдешь его, — повторил Алан, открыл следующую банку и жадно глотнул пиво.
Когда Джек уходил, он остался сидеть в тишине пустого дома, уставившись в пространство. Джек знал, что он снова будет вспоминать и заново переживать каждое мгновение того вечера и пытаться отыскать какую-нибудь важную улику, которую все упустили. Это все, что они могли сделать.
