Римский сад - Латтанци Антонелла
Она больше не была маленькой Терезой, принадлежавшей своей матери. Она больше не была даже нашей Терезой — нашей лпя жителей двора. Она была «наша Терезина» — никто в семье и во дворе ее так не называл, — наша для всего города, для всего региона, для всей страны, наша для всего мира.
«Что делал консьерж, когда девочка исчезла? Что, если чудовище — это он?» СМИ вернулись в прошлое и перебрали все случаи, когда убийцей оказывался консьерж. «Что, если он — серийный педофил? Что, если он продал Терезу, намереваясь подзаработать?» СМИ требовали, чтобы сотрудники правоохранительных органов проверили банковский счет, доходы, расходы Вито.
А так ли безупречны жильцы «Римского сада»? Знаменитый актер и его жена: «Сколько гнили в мире шоу-бизнеса? Уж мы-то знаем». Пожилая француженка: «Она приехала в Италию, чтобы сбежать от неспокойного прошлого?» Беременная женщина и ее муж: «Беременные могут быть святыми или демонами во плоти. Могла ли ее обуять жажда убийства?» Карло: «Почему подросток так много времени проводил с детьми, особенно с Терезой?» Семья Сенигаллиа: «Под личинами борьбы за экологию и здорового образа жизни прячутся двое убийц?» Франческа и Массимо: «Они приехали последними и, конечно, не были так уж сильно привязаны к нашей Терези-не. Что, если это их рук дело?»
Поток репортажей в СМИ и сплетен не прекращался.
«Терезина исчезла, когда шла к дедушке. Этот человек что-то знает, но не говорит? Доверенные источники сообщают об огромных долгах, которые этот субъект скопил за всю жизнь».
Неужели долги на самом деле существовали? И старик знал что-то, но не говорил? Правда ли, что карабинеры часами допрашивали его, пока он был в больнице, поскольку его версия развития событий выглядела неубедительной? И после выписки дедушка Терезы затаил обиду на полицию? Действительно ли, ощущая себя виноватым из-за того, что он говорил по телефону и не проверил, вошла ли его внучка в квартиру целой и невредимой, старик вскрыл себе вены, но помощь прибыла вовремя и его спасли? СМИ наперебой утверждали: да, это святая истина, а еще у него был инсульт, он неизлечимо болен, у него всегда было железное здоровье, он бывший солдат, он участвовал в протестах 1968 года[18], он фашист, он коммунист, он из секретной службы, он непогрешим, прожил безупречную жизнь и даже штрафа ни разу не получил!
Марика переехала к родителям. По слухам, она сделала это, потому что не могла спать в доме, куда не вернулась ее дочь. «Как она может находиться под одной крышей с отцом, хотя это он виноват в том, что Терезина исчезла? Как себя чувствует эта женщина? Она его сообщница?» В соцсетях, по телевизору, на улице — люди говорили, обвиняли, защищали, спорили.
Отец Терезы, Джулио, продолжил управлять своим магазином. Иногда он ночевал у себя дома, иногда у родителей Марики, с женой. Ходили слухи, тайком выбалтывались секреты, и часто люди, упоминая Терезину, плакали. «Что, если на самом деле виновен ее отец? Что, если он что-то сделал с Терезиной? Почему этот мужчина сразу вернулся к работе, если он так расстроен исчезновением дочери?»
В любое время дня и ночи звучали обвиняющие, защищающие, вопрошающие голоса.
«Что, если это была Марика? Вам не кажется, что эта женщина больше хочет засветиться на экране, чем отыскать Терезину? Это далеко не первый случай, когда мать убивает дочь». А потом всегда упоминали Франзони и ее домик в Конье[19].
Никто никому не доверял.
Только двор остался сдержанным, сплоченным. Семью Костантини — бабушку и дедушку Терезы — все знали и уважали, как и их дочь Марику и ее мужа Джулио. Они были частью Большой семьи. И соседи считали своим долгом оказывать им всяческую поддержку. Актер, муж синьоры Руссо, покинув международную съемочную площадку, чтобы внести свой вклад, обращался к фанатам в своих мегапопулярных социальных сетях, выступал по телевидению, каждый раз прижимая к груди фотографию, ту самую фотографию Терезы, маленькой и счастливой. Колетт погадала по «Книге перемен»[20] — она питала к ней страсть с тех пор, как долго путешествовала с мужем по странам Востока — во время очередного собрания жильцов, когда все зажгли свечи и тусклый свет томно растекался по предметам и людям. Пришли все, в том числе и родители Терезы, а еще консьерж и его жена. Вся семья. Франческу тоже пригласили, и она сидела и наблюдала за происходящим, сжав руки на коленях, как ее дочь на допросе психолога. «Книга перемен» решила, что Тереза вернется. Важно было держаться вместе.
— Вер-нет-ся! — по слогам проскандировала Колетт, и жильцы подняли бокалы с красным вином и выпили за скорое возвращение ребенка. Внезапно черное ночное небо вспыхнуло ослепительно-желтым. Франческа как раз успела повернуться к свету, и зал собраний жильцов, все здание, весь двор, весь «Римский сад» сотряс такой сильный раскат грома, что, казалось, он исходил из недр земли, и все вокруг — стены, окна, люди — задрожали.
И сквозь этот гром прорывались душераздирающие звуки музыки. Кое-кто заметил, что музыкант Фабрицио не пришел на собрание.
А потом кто-то расплакался. Все повернулись на этот плач. Вито, консьерж, стоял, сжавшись в комок, прижав ладонь к губам и пытаясь сдержать рыдания.
— Это я во всем виноват, я во всем виноват, — сказал он. Он пытался говорить сквозь слезы, его жена безучастно стояла радом.
— Что ты говоришь, Вито? — это была Колетт. — Тут никто не виноват. По крайней мере, никто из нас.
Но Вито плакал, плакал и не мог остановиться.
А затем, на четвертый день исчезновения Терезы, укладывая Эмму спать, Франческа услышала — как и все остальные — новость, появившуюся на всех экранах: нашу Терезину заметили у автогриля[21] на шоссе, недалеко от Больцано[22].
Правоохранительные органы реквизировали записи системы видеонаблюдения. Но кто-то выпустил их в эфир без разрешения карабинеров. И на записи можно было различить маленькую девочку, которую держал за руку мужчина, блондин с волосами до плеч, в легкой футболке и шортах. Съемка велась сверху, маленькая девочка шла с этим мужчиной мимо бензоколонок в сторону туалетов. Видно было только их спины. На ней было желтое платье — такое же, как у Терезы в день исчезновения. Прошло несколько минут. Девочка повернулась лицом к камере. Изображение зернистое — это правда, далековато — тоже правда, но она так похожа на Терезу!
Ролик набрал миллион просмотров. Франческа видела его несколько десятков раз. Пусть это будет Тереза. Пусть схватят этого человека. Пусть они вернут нам девочку. Судя по новостям, карабинеры уже предупредили контрольно-пропускные пункты возле автогриля на магистрали, где была замечена Тереза. «ТЕРЕЗИНУ НАШЛИ? — Она может быть в Больцано с каким-то блондином. Вот фоторобот. Между тем по всей Италии организуют молитвенные группы за скорейшее возвращение ребенка в семью».
Рисунок, фоторобот, появившийся во всех газетах, во всех выпусках новостей и в Сети изображал человека с длинными, до плеч, волосами, маленькими злобными глазками и губами, растянутыми в ухмылке. И рядом — фотография маленькой Терезы. Обычный ребенок в солнечный день, счастливый, с косичками, голубыми глазами с золотыми искорками и красными блестящими губками, как у всех детей.
Франческа не могла оторвать глаз от этого изображения, не могла перестать думать о том, каким пыткам мужчина на фотороботе мог подвергнуть ребенка. В своих грезах наяву она видела, как фоторобот длинноволосого оживает и танцует вокруг нее, зернистый, с этой ужасной ухмылкой на лице. Будто злой дух. Видела она и Анджелу в желтом платье, волосы заплетены в две косички — девочка идет рука об руку с рисунком того человека к туалетам автогриля, вид со спины. Франческа их рисовала. Навязчивые, повторяющиеся образы, один раз, сто, тысячу раз. Капитан Рибальди выступил с официальным заявлением для журналистов:
