Эльчин Сафарли - Я вернусь…
Прохожу мимо отдела женской обуви, замечаю стильные резиновые сапоги с рыжим орнаментом из кленовых листьев. Ее размер есть. Покупаю, не задумываясь…
Прибранная квартира и запоминающееся мгновение настоящего. Тихо журчащий телевизор, перламутровый отсвет в темной комнате. Диван полностью поглотил меня, холодный «Эфес», один вопрос в голове: «Нужно ли мне это?»
…Мятный глоток нового дня, курю на бегу, церемонные танцы на эскалаторах и сонные фонари, гаснущие при моем приближении. Крест отчаяния в итоге послужил мостом через пропасть. Я снова рисую веру, окуная пальцы в краски будней. Появился аппетит к жизни, рассосалась боль ожидания.
По задворкам сознания мечутся шальным ветром слова русской поэтессы, которые Миру-мир любила цитировать. «Я бы хотела жить с Вами в маленьком городе, где вечные сумерки и вечные колокола…» Она никогда не называла Стамбул большим. «Там, где встречаешь любовь, пространство сжимается до сердца одного человека…»
Выхожу с работы, иду домой нашими путями. Под ногами больше не шелестит грусть. Теперь я не вспоминаю Мирумир. Теперь о ней просто думаю. Так, будто она где-то близко. Осталось пройти еще чуть-чуть, добраться до квартиры, постучаться в дверь, которую отопрет она. А если я ее не застану, значит, скоро будет, о чем сообщит ее записка на холодильнике под султаном-магниткой. Мирумир редко пишет прямым текстом. Разгадка в словах из любимых песен…
Хочется попасть к ней в Москву и оставить на ее холодильнике такое послание: «Love reminds you that nothing else matters…»[72]
Ни одно страдание не вечно. Человек способен пережить любую боль, которая со временем усмиряется, становится хронической. А хроники, как известно, уходят в прошлое, оставляя после себя пустоту в настоящем. Но и она, по мере наступления будущего, непременно заполнится…
Не так давно наша с Мирумир жизнь легко делилась на классики, в которые мы всегда скакали в обнимку. Теперь каждый из нас играет отдельно. Временно. Воссоединение не за горами…
Скоро будем снова гадать по слезам на ветру, целоваться в гуще переулков, колоть надеждами сахар будущего, беситься под аббовскую «Gimme! Gimme! Gimme!», прятать улыбки во французском коньяке, натягивать струны страсти, чтобы потом безжалостно бить по ним, извлекая жгучие напевы. Все будет. Скоро…
29
…Звезды зажигаются в вечернем мейк-апе на сливовом небе, холодильник набит деликатесами, статусы invisible сменены на online, светлячки передвигаются в такт «honey-honey, how you thrill me, a-ha», молчание беспроводных сетей нарушено, абрикосовое пирожное на тарелке воодушевляющего цвета и удивительное желание жить наизнанку…
«Никогда не буду включать для тебя подогрев сидений. Потому что я буду рядом. Всегда…» Пишу эсэмэс на турецкий мобильный номер Мирумир, хоть и знаю, что он находится вне зоны наших отношений. То ли в шутку, то ли всерьез она говорила, что «в Москве такой недостаток человеческого тепла, что некоторые компенсируют его автомобильным подогревом»…
Именно сегодня как никогда раньше верю в приближение дня ее возвращения. Это будет особенный день, почти праздник. День, когда перестану беречь особенные слова и снова прижмусь губами к виску Мирумир. День, когда заберу ее туда, где круглый год едят сочные желтые груши, гадают по проезжающим поездам, показывают «Доктора Хауса» все дни недели, подрисовывают усы героям уличных афиш и упиваются друг другом до невозможности…
Я не думаю, что наша лав-стори необычна: таких сюжетов в мире достаточно. Но я горжусь нашей верой, которой не хватает многим, если не всем. Сегодня эта самая вера столкнулась с моим отчаянием, вызвала его на дуэль, сразила одним выстрелом… Внутри меня растекается невероятное тепло – хочу сохранить его в себе надолго. У меня получится. Ты ведь рядом. Почти рядом. Осталось чуть-чуть.
* * *…Коварный туман кутает дороги, вопросы перестали царапать голосовые связки, рубиновое сердце отгорело, горизонт нацепил оранжевые линзы, кофе с манговым ликером – знак хорошего, пополняю рецепты нескучных ночей, губы в шоколадных кляксах, и я уже не топчусь на месте в ожидании мгновения, когда жизнь определится со своим направлением.
Больше не трепещу бабочкой в руках невзгод, хотя и продолжаю скептически относиться к тотальной моде на позитив. «Ты должен гордиться любым своим состоянием. Ты должен разучиться следить за уровнем счастья…» – слова бабушки всплывают в памяти сами собой. Должен, я должен…
Бабушка моя прислушивалась исключительно к сердцу, отлично владела французским, любила повторять слова Ив Сен-Лорана, что «лучшая одежда для женщины – это объятия любящего мужчины»… Бабуль, я победил тоску благодаря твоей вере, которую ты с детства вкладывала в меня каждым словом своей колыбельной…
Моя кожа неприлично белая посреди лета. Нужно исправлять ситуацию. Съезжу в Кушадасы[73]. Стопка цветастых маек, верные очки-авиаторы, крем для загара, рыжее полотенце, прошлогодние плавки. Уезжаю не затем, чтобы убедиться в возможности жизни without you. Мне самому необходимо обновиться, удалить cookie, разогнаться до взлёта, покинуть время нарушенных параллелей, чтобы восстановить баланс реальности…
Закончилось ожидание настоящего лета. Оно наступило. С приходом нового дня. «Не надо ждать природу. Попробуй сам перекроить зиму в лето, холода в тепло, а тучи в облака. Только не смей жаловаться на отсутствие ярких красок. Все они – на палитре жизни». Бабушкина мудрость… Все-таки я изначально знал, что все пройдет. Просто не хватало смелости поверить в это. «Все равно придет счастье. Как бы долго оно не заставляло себя ждать…» Зейнеп, спасибо!..
30
…Бессонницу приветствую во всеоружии, в рабочем кресле, растворимый кофе из заляпанной кружки, несвежие носки, крошки сырного пирога в щелях клавиатуры, разухабисто вру комплименты в адрес тусовщиц из ночных чатов, недочитанный Паланик, неудобные трусы с тугой резинкой, непрестанная эрекция и саркастический анализ собственных базисных потребностей…
Всё-таки мужики – жутко переменчивый народ. Утром можем рассыпаться в любовных признаниях, вечером нежиться в домашнем уюте, а ночью задумываться о групповухе с незнакомыми. Незнакомые – это те, которых любишь ниже пояса. Родные – это значительно выше, возвышеннее…
Не надо списывать мужскую всеядность на порочность. Если пишем любимой на тот конец планеты: «Мне бы выпасть снегом в твоем городе, лишь бы быть с тобой…», это не пустые слова. Мужчины верят в то, что говорят-пишут, но не хотят верить в то, что слышат…
У мужчин не бывает ощущения, что всё уже прожито-пройдено, и от фразы «gonna miss you» у нас редко ноет сердце. Мы умудряемся верить в бесконечность побед, пусть и маленьких. И вера эта скрыта в дебрях непробиваемого эгоизма, уверенности в том, что женщины-то просто устроены иначе…
Да, я люблю! Я готов разбиться о край ее сердца. Но мне (нам) трудно не думать о возможности попробовать все изыски страсти. Женщины чаще присматриваются, чем пробуют. Вот главное отличие! Однако – «общество прощает преступника, но не мечтателя»…
Моя душа – это другое, тогда как организм функционирует на автопилоте. Безумно заводит Эммануэль Беар, сексапильная чертовка, и губы такие манящие. Ее мне легче представить сверху, чем Белуччи, женщину мрачно-могущественной красоты. О, женственность! Мужчины до сих пор ждут только ее, и не говорите мне о моде на силиконовых фиф…
Сворачиваю окна Интернета, переключаю внимание. Десять шагов до открытого окна, чтобы подумать за сигаретой. Не об Эммануэль. А о том, что мне удивительно хорошо, несмотря на бестолковость последних дней. Расхотелось комкать воспоминания о лучших днях, швырять их в мусорное ведро. Расхотелось склеивать настоящее из прошлого. Теперь только вперёд…
А что говорила Мирумир? «Для счастья не нужно покупать угги, заматывать волосы в смешную пирамиду или жить в декадансе с надеждой на хеппи-энд… Достаточно знать вкус поцелуев любимого человека и встречать синие вечера на балконе, в обнимку». Все философии жизни упираются в любовь. Спору нет…
* * *…Загорелая физиономия довольного Стамбула, опять +35, нытье заморенных кондиционеров, ее фотография светится в окошке черного портмоне, бесконечная переписка с самим собой в папке «Черновики», обрывки цветущего неба в офисных окнах, многоточия в завершение очередной пятницы, и я больше не передвигаюсь по компасу чужих советов…
Смотрю последнюю серию «Друзей» и понимаю, что продолжения не последует. Компенсирую легкую грусть, воображая отдых на пляже.
Внутри становится приятно прохладно. Вижу, как мы с Мирумир лежим на песочном ковре, соприкасаемся макушками в умиротворенном молчании, периодически утоляя жажду смачными поцелуями…
