Эдуард Тополь - РОССИЯ В ПОСТЕЛИ
Он замолчал. Надолго. Мы въезжали в Москву. На Калужском шоссе зажглись уличные фонари, хотя вечер был летний, светлый.
– Ну? – сказал я, не выдержав.
– Ну что? – он глубоко вздохнул. – Возле них табуретка стояла с его штанами. Ну, я этой табуреткой врезал ему по голове. Сначала ему, а потом – ей. Два удара. Ей по лицу попал,
И он опять замолчал. И, сузив глаза, будто еще видя ту картину, двумя руками жестко держал баранку. Как, наверно, ту табуретку.
У меня перехватило дыхание.
– И что? – спросил я хрипло.
– И ничего, – ответил он спокойно. – Лежат они оба там. Вторые сутки уже. Мертвые. Я их запер и пошел на работу. Взял другую машину, вот эту, думал махнуть куда-нибудь в Крым или сам не знаю куда. До Калуги доехал, а там заночевал и решил – все равно ж поймают. Что в Крыму, что не в Крыму… Вот ты по виду интеллигентный человек – дай мне совет. Мне самому в милицию идти сдаваться или погулять еще? Сколько мне дадут за убийство?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУКОПИСЬ ОТ ОЛЬГИ
Глава I. КРИМИНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ НА ЭРОТИЧЕСКОМ ФРОНТЕ
После рассказа Андрея об изнасилованиях и убийствах на почве ревности мне легко подхватить эстафету и продолжить эту книгу. Ведь это моя территория – я по профессии юрист, и таких историй могу рассказать десятки. Вот, например, несколько особо интересных случаев из нашей адвокатской практики.
… Это дело мы разбирали на юридическом семинаре. Как особо показательное в психологическом отношении. А дело такое…
Одна женщина – молодая, 30 лет, жила вдвоем с семилетней дочкой, без мужа. И знакомится с одним инженером, 35 лет мужику, симпатичный. Стали они встречаться и сожительствовать. И она в него по уши влюбилась. И он тоже был к ней неравнодушен, а не просто так. Короче, он у нее остается чуть не каждую ночь, и предаются они любви с большой страстью и темпераментом. А рядом, в этой же комнате, на детской кровати девочка спит, дочка семи лет. И конечно, от их возни девочка по ночам просыпается и ныть начинает, хныкать. А мужчина ей тут же говорит:
«Иди к нам, Леночка».
Ну, а дети, сами знаете, к маме в постель с удовольствием. Уляжется девочка между ними, и они ее оба гладят, ласкают, пока она не уснет, и тогда мужчина относил девочку в ее кровать, а потом они с мамой предавались любви с новой силой и страстью.
Но вскоре эта женщина стала замечать, что мужчина охладевает к ней, что уже секс у них не такой замечательный, как раньше. А она уже любит этого мужика, боится потерять и вот однажды спрашивает:
«Слушай, в чем дело? Почему ты изменился ко мне?»
А он отвечает:
«Ты меня любишь?»
«Люблю, безумно».
«Так вот, – говорит мужчина, – я хочу, чтоб твоя дочка с нами в одной постели спала и чтоб я мог ласкать ее во время нашего акта».
«Да ты что?! – восклицает женщина. – Ты с ума сошел? Ей семь лет!»
Она и раньше замечала, что он девочку ласкает не совсем по-отечески, не по-взрослому – и грудку ей гладит, и ногами обнимает ребенка, но она не придавала этому значения, а теперь – сразу поняла. Этот мужчина мог делать хороший секс, только когда его возбуждал ребенок. Ну, она, конечно, в ужасе, а мужчина и говорит:
«Или она будет с нами в постели третьей, или я от тебя ухожу!»
Ну, и короче, женщина сдалась. Потому что любила его ужасно. И стала девочка третьей партнершей в их ночных любовных играх. Конечно, сначала она не понимала, что с ней делают и почему дядя Игорь заставляет ее целовать его между ног, и очень пугалась, когда от ее поцелуев там что-то росло и поднималось.
Короче, вы понимаете: семилетнюю девочку, первоклассницу, ей в восемь утра в школу идти, а они ее по ночам использовали для возбуждения.
Причем, этот мужчина все внушал этой девочке, что ничего в этом нет страшного, что все девочки через это проходят и молчат, и она тоже должна молчать – никому ни слова.
А мать, уже совершенно безвольная и одуревшая от своей любви к этому мужику, ему поддакивала. И заставляла девочку целовать своего любовника во все, как вы понимаете, места.
В общем, девочка стала подавленная, нелюдимая, истеричная, в школу перестала ходить и однажды заявила, что – все, не будет больше ничего делать. Они пробовали уговаривать ее, делали ей подарки, мать плакала – девочка ни в какую, билась, кусалась, истерики устраивала.
И тогда мужик говорит:
«Все, ухожу».
Женщина в плач – любит его.
И вот он ей говорит:
«Если ты не хочешь, чтоб я ушел – хорошо, я останусь. Только я без третьего партнера не могу с тобой любовью заниматься. Если ты хочешь, чтобы я остался, я приведу своего приятеля. А иначе я ухожу от тебя».
И женщина согласилась.
И вот он стал приводить своего приятеля, и теперь они занимались любовью втроем. Мать спала с двумя мужиками на глазах у своей дочки. Девочка стала опять ходить в школу, но они, конечно, ее так запугали – она там никому об этом ни слова. И вообще стала замкнутой, угрюмой, злой. Можете себе представить жизнь этой девочки: по ночам в одной комнате с двумя мужчинами, которые употребляют ее мать и спереди и сзади, и во всех возможных и невозможных положениях. Оба мужика молодые, крепкие, едва один слабеет и утихнет – другой возбуждается и опять трахает ее мать так, что не только мать стонет и вскрикивает, но и кровать под ними ходуном ходит.
А этот Игорь еще помогает своему приятелю – ложится сверху на него бутербродом, и они вдвоем на матери скачут, и он от этого возбуждается. Или они еще ставили мать голую на колени и заставляли ее сразу два их члена сосать.
Короче, они уже совершенно забывали о девочке в этих играх, не стеснялись ее – проснулась она или не проснулась, они занимались своим делом, и все больше в раж входили, от ночи к ночи.
Ну, а женщина – какая она ни забитая стала и развращенная, но что-то материнское в ней еще было все-таки, как ни наслаждалась она этой любовью втроем, этими двумя мужиками, но материнское сознание все-таки ощущало, что все это – на глазах у родной дочки.
И она решила как-то с собой бороться и пошла в Институт семьи и брака к врачу-сексопатологу. И рассказала ему, что вот, мол так и так – я живу сразу с двумя мужчинами, и мне это очень нравится, я уже с одним не могу, если муж не приводит приятеля, то я уже тоже не могу заниматься сексом, но я, мол, понимаю, что это ненормально, что же мне делать?
А врач ей говорит: вам нужно постепенно от этого отвыкать, иначе у вас может быть психический сдвиг.
Ну вот, приходит эта женщина домой и говорит мужу – а они уже брак зарегистрировали с этим Игорем – приходит и говорит, что – все, я была у врача, нам нужно прекратить жить втроем и постараться научиться жить как люди.
А он говорит:
«Раз так, я от тебя ухожу».
И – ушел.
И через два дня эта женщина сходит с ума – во-первых, она его любила ужасно, во-вторых, вся ее психика уже была напряжена и разрушена.
Короче, на второй день после того, как этот Игорь от нее ушел, женщина сходит с ума, на работе с ней происходит припадок, и ее прямо с работы увозят в психбольницу имени Кащенко.
А девочку забирает к себе в семью мать ее школьной соседки по парте.
И вот живет девочка в чужой семье, в нормальной, и однажды – ребенок все-таки! – в порыве откровенности рассказывает своей приемной матери все как есть – и про мать, и про дядю Игоря с его приятелем, и про то, что ее заставляли по ночам делать с дядей Игорем. Под большим детским секретом все, как было, рассказала доброй тете, у которой жила.
А та – немедленно в школу, к учительнице, а учительница к директору, а директор, ясное дело, – в следственные органы.
Ну вот… Когда мать этой девочки вышла из больницы, она тут же пошла за дочкой к той женщине. А та не отдает девочку – говорит: вы развратница, против вас возбуждено уголовное дело.
И действительно, было следствие, был суд – этому инженеру Игорю дали десять лет за растление малолетней, а мать приговорили к условному сроку заключения и разрешили ей взять ее дочь и жить под надзором райотдела опеки. Разрешили потому, что на суде эта женщина откровенно сказала, что жить с одним мужчиной она теперь не в состоянии, это ее абсолютно не возбуждает, а жить с двумя она не будет из-за страха сойти с ума и попасть в психбольницу. Так что мужчины теперь для нее – запретный плод, и единственное, что ей остается, – дочка, которой она теперь посвятит всю жизнь, А не будет дочки – что ее удержит от разврата и от психбольницы?…
А другая история – сельская, случилась в Костромской области.
Маша Белова, 18 лет, доярка колхоза «Завет Ильича» в Костромской области, была известной деревенской шлюхой. Вся деревня Красные Горки переспала с Машкой и не один раз. Сельские мальчишки за бутылку водки приобщались у Машки к первым любовным играм, а молодым сельским парням Машка давала задаром.
И случилась на деревне свадьба. Тракторист Алексей Посохин, красивый парень, гармонист, женился. На свадьбу пригласили всю деревню, но невеста поставила жениху условие – только чтоб не было на свадьбе Машки Беловой.
