Бен Хетч - Всюду третий лишний
Мне кажется, что когда ты находишься с людьми, которым твое присутствие в тягость, то еще сильнее чувствуешь одиночество, чем когда ты совсем один. Вот уже полторы недели я не перестаю надеяться на то, что ситуация изменится к лучшему, но все напрасно. Теперь уже и мелочи досаждают: то, как тихо Карлос говорит, когда он не в настроении. Почему-то в такие минуты его губы становятся громадными, как камеры автомобильных колес. А бесконечные разговоры Доминик о мексиканских салатах и ореховом пироге меня просто бесят.
Сегодня я обошел вокруг здание Музея естественных наук в Эль-Пасо, а затем перешел по мосту Санта-Фе из Соединенных Штатов в Мексику. Что там делалось: женщины-нищенки, закутанные в шали, бросались к прохожим с протянутыми пластмассовыми чашками; босоногие дети налетали кричащей стаей, предлагая бусы, а поодаль вокруг толпились какие-то праздные личности с бандитскими рожами.
Я съел тако[32] в душном и жарком уличном кафе и вышел на улицу, но, заметив шайку молодых оборванцев, уставившихся хищными взглядами на мой прикрепленный к поясному ремню кошелек, поспешил обратно к нашей машине, около которой неожиданно столкнулся с Карлосом и Доминик. По их виду я понял, что мое появление их не обрадовало, отчего я почувствовал себя даже несколько виноватым, как будто я нарочно устроил все таким образом, чтобы снова приклеиться к ним. Лицо Карлоса было мрачным.
– Карлос, ты в порядке? – спросил я.
– Да, а ты сам в порядке? – ответил он с какой-то неясной угрозой в голосе.
Это лишь ухудшило мое и без того скверное состояние после ожесточенной ругани, произошедшей прошлой ночью с Люси. Виноватым, конечно же, был я, потому что снова заказал разговор, оплачивать который должна была она. Выбора у меня не было – на мобильном телефоне деньги должны вот-вот кончиться, да и почему я должен быть виноватым за то, что захотел позвонить, а как, скажите, я мог позвонить по другому тарифу? Для того, чтобы позвонить в Англию, нужно сперва найти работающий монетный автомат (большинство сломаны), из него звонить местному оператору, который соединяет с международным оператором. При этом вы никогда не знаете, по какому номеру звонить местному оператору, поскольку эти номера в каждом штате разные. Да если бы только это! Когда вы наконец пройдете по цепочке от одного оператора к другому и последний оператор начнет набирать номер вашего абонента, он сразу же попросит вас заплатить десять долларов за соединение, а потом вы будете наблюдать, как эти чертовы двадцатипятицентовики, монеты высшего достоинства, которые вы с трудом наменяли и которые оттягивают ваш карман чуть ли не до земли, исчезают чуть не ежесекундно в чреве проклятого автомата.
– Кит, ты что, рехнулся? Опять звонишь за мой счет? – сказала она прежде, чем я смог сообщить ей о том, что, может быть, вернусь домой на Рождество.
Я принялся объяснять ей, каким кошмаром оборачивается телефонный звонок отсюда, но она сразу же прервала меня:
– Мне он обходится в семь долларов за минуту, а моя квартплата семь сотен фунтов. Я не могу позволить себе платить еще и за твои звонки. Или мы найдем другой способ общения, или ты должен будешь прекратить названивать мне когда вздумаешь. Ты же вытряхиваешь мои и без того пустые карманы.
– Я звонил-то всего два раза. Может, мне сразу повесить трубку? – спросил я.
– Да нет, говори, раз позвонил, – после короткой паузы произнесла Люси.
Она спросила, почему я не купил телефонную карту, а я ответил, что звоню ей из лесной чащи, и, кроме как у затраханных белок, которые снуют здесь повсюду, мне не у кого купить эту карту. Люси сказала, что люди потешаются над ней.
– Ты находишься сейчас в самой технически развитой стране мира и не можешь даже нормально позвонить по телефону. Это выглядит весьма неумно, и тебе тем более известно, что я стараюсь прикопить немного денег к твоему возвращению. Ты хочешь, чтобы мы опять жили вместе после того, как ты вернешься? Я ведь просила тебя купить почтовую карту.
– Кто над тобой потешается? – спросил я. – Этот вонючка, твой собачий парикмахер?
Мы оба замолчали, а потом я сказал:
– Прости, я имел в виду не это.
– Я только что заплатила дорожный налог. Дорожное ведомство содрало с меня сто двадцать фунтов. Платить за гараж я не могу, и как, скажи на милость, в такой ситуации мы можем позволить себе женитьбу? Я даже не могу купить себе сезонный проездной билет. Я должна покупать билет каждую неделю.
– Ну что, может, нам тогда и не стоит жениться? – спросил я.
Снова наступило молчание.
– Ладно, – сказала Люси. – Ты, похоже, передумал. Видимо, я неправильно поняла тебя в аэропорту. Все, забудь об этом. Эта дурочка Люси может катиться на все четыре стороны.
Я ответил, что совсем не имел в виду то, что между нами все кончено, я просто хотел узнать, что на самом деле происходит, а она, похоже, просто смешала все воедино: страна, расходы на телефон, женитьба.
– Хорошо, больше я не скажу об этом ни слова, – сказала Люси. – Я по глупости полагала, что это совершенно нормально, когда люди, прожившие вместе почти два года, обсуждают подобные дела. Выбрось из головы свои слова о том, что ты тоже хочешь этого. Наплюй на то, что я больше всего об этом мечтала.
Я ответил, что она бросила меня и стала путаться со всеми подряд. И все было не так уж гладко. И отношения наши в течение этих двух лет были далеко не прочными.
– Здорово! Ты опять начал копаться в этом – тебе не терпится меня добить. Я жду этого звонка целый день. Я хотела сообщить тебе, что меня посылают в Тайланд.
Я сказал, что мы не можем просто спрятать под ковер то, что произошло; мы разошлись и в том, что у меня появились сомнения, нет ничего удивительного. А кроме того, я собирался сообщить ей некоторые свои новости: я, должно быть, приеду на Рождество домой, потому что отец продает Бич-роуд и это будет нашим последним Рождеством в этом доме.
– Подумать только, у него появились сомнения. Я не могу говорить об этом с работы. Все смотрят на меня так, что весь мой макияж поплыл. Мне надо идти, – сказала она и повесила трубку.
Когда я позже снова позвонил ей (это обошлось мне в двадцать долларов), мы снова поругались. На этот раз из-за Рождества и моего возвращения домой. Я ожидал, что она обрадуется, но в конце концов понял, что она думает о том, как сильно пойдет ей зимний загар. Она сказала, что потратила целых три дня на то, чтобы добиться поездки в Таиланд. Я ответил, что надеялся на то, что она ждет моего возвращения. Однако все совсем не так – я оказался еще и эгоистом: ведь Люси по-настоящему так и не отдохнула летом, она уже решила сделать прическу в салоне «Видал Сассун», чтобы удивить меня в аэропорту Бангкока; она соблюдает диету и уже сбросила три фунта. И все еще надеется, хотя и слабо, что в Таиланде я сделаю ей предложение, а теперь она поняла, что все это пустые мечты.
– Мы ведь можем и это выбросить из головы и забыть. Давай забудем, а? – спросила она и добавила: – Ну я и дура. Какая же я дура.
Я не сказал в ответ ничего.
– Я считаю твое молчание знаком согласия. Ты действительно добил меня, Кит, – сказала она и снова повесила трубку.
Тема: куриный суп
Кому: Киту Ферли
От: Тома Ферли
Кит!
Ты рассмешил меня своими рассуждениями о Бич-роуд. Я знаю, к чему ты клонишь, но это бессмысленно. Они женятся. А к чему им два дома? Отец практически и так живет у нее. Печально, когда надо предаваться воспоминаниям о прошлом, но мы многое сохраним в памяти. Я сейчас хочу напомнить тебе о том, как ты выплеснул через заднюю дверь кастрюлю отвратительного куриного супа, который сварила Джейн, но не рассчитал замаха, и на стене дома образовалось жирное оранжевое пятно, которое было никак не отскрести, поскольку стены были обложены ракушечником. А свалил тогда все на меня, паршивая задница. Приезжай на Рождество домой. Кончай смущаться и стыдиться.
Что ты там поделываешь? Я обещаю, что не буду смеяться над тобой из-за того, что ты собирался уехать на год, чтобы разобраться в себе, а вернулся через неделю из-за того, что «Кит-Кат» там не такой, как здесь.
ТомТема: ты можешь читать такое?
Кому: Тому Ферли [email protected]
От: Кита Ферли
Привет, Том!
Мы направляемся сейчас в национальный парк «Хьюко Тенкс», в котором остановимся на ночь. До него от Эль-Пасо примерно тридцать миль по 180-му шоссе в сторону мексиканской границы; а пишу я это письмо мелким шрифтом для того, чтобы Доминик, глянув через плечо, не смогла его прочесть. Моя последняя новость – я не приеду домой. Я поругался с Люси, которой удалось выколотить командировку в Тайланд – она надеется, что там я сделаю ей предложение. Там, она полагает, никто и ничто не будет на меня давить. А мне все это по фигу, поэтому больше не касайся этой темы. Я хочу приехать домой, но не могу. Так что пусть все идет как идет.
