Гарольд Пинтер - Карлики
По окну забарабанили крупные капли дождя.
– Ну вот и дождались, – сказал Пит.
– Ты только посмотри.
– И не говори.
– Похоже, осень будет ранняя в этом году, – сказал Марк. – Могу поспорить.
– Думаю, ты прав. Они смотрели на дождь.
– Устал я от жары, – сказал Марк. – Такая уж у меня работа.
– Да.
Марк поковырял в мундштуке трубки.
– Ну ладно, ты-то как? – спросил он.
– Неплохо.
– Какой-то ты не такой.
Пит вздрогнул и надел пиджак.
– Неважно выглядишь, – сказал Марк.
– Ну, если честно, то в настоящий момент дела у меня идут несколько, не побоюсь этого слова, хреновато.
– А что так?
– А-а, – поморщился Пит, – все это глупости.
– Да что случилось-то?
– Ты вообще в последнее время Вирджинию видел?
– Вирджинию? Нет.
– Ну, вот и я не видел.
– Да ты что?
– Некрасиво она со мной поступила. Все кончено.
– Да что за ерунда?
– Считай, что я слил ее в канализацию, – сказал Пит. – Говорить о ней даже не хочу. Она поменяла свои приоритеты.
– Как же это получилось-то?
– Да так, – сказал Пит. – Связалась с одной компанией в Сохо, вот с этого все и началось. Короче, она ориентацию поменяла. Вот, собственно говоря, и все.
– А я-то думаю, что-то ее не видно.
– Да, сначала мы договорились, что ей надо отдохнуть. Пару недель. Но потом она не вернулась, вот и все.
– Фигово.
– Да нет, – сказал Пит. – Если она хочет так жить, пусть живет.
– Так ты согласился, когда она сказала, что хочет отдохнуть?
– Да. А почему нет? Не могу не признаться, что повод у нее был. От меня любой устанет.
– Ну, значит, ей действительно нужно было отдохнуть.
– Пойми, Марк. Она хотела отдохнуть – так пусть отдыхает. Я ничего против не имею. Наверное, со стороны это кажется странным, но, учитывая, насколько сложными были наши отношения в последнее время, мы, по-моему, и так очень долго продержались вместе. Вот я и решил не спорить, согласился – пусть отдохнет. А она что сделала? Она уже была готова забыть наши отношения и выбросить их в окно. И на что же она их променяла? Говорю тебе, можешь смело зачеркнуть ее для себя, как я это сделал. Знал бы ты, с кем и где она теперь тусуется. Я об этих людях и этих заведениях даже упоминать не хочу, а тем более описывать.
– Но она же не твоя собственность, – сказал Марк. – Как ты можешь давать ей какие-то разрешения?
– Никаких разрешений я никому не даю, старик, – сказал Пит. – Я просто даю тебе последний комментарий текущих событий.
– Ну да, по крайней мере твою точку зрения я понял.
– Конечно, пить она со мной начала. Это правда. Но в конце концов нужно уметь переворачивать страницу.
Дождь по-прежнему барабанил по оконному стеклу.
– Все, с меня хватит.
– Может, мне пойти повидаться с ней? – сказал Марк.
– Зачем?
– Посмотреть, как она там.
– Я ведь тебе уже сказал, как она там.
– Да, но, может, на самом деле все не так просто.
– Что ты имеешь в виду?
– Может, я смогу сделать что-то полезное.
– Полезное?
– По крайней мере выясню, как обстоят дела на самом деле.
Пит встал и закрыл верхнюю раму. Потом вернулся к столу и снова сел.
– Нечего тебе там делать, – сказал он, – не стоит оно того.
– Ну, не знаю.
– Да, это было для меня как пинок промеж ног. Но теперь могу сказать тебе: с меня хватит – больше мне такого счастья не нужно.
– Нет, я все-таки с ней свяжусь. Увижусь, выясню, как она там, – сказал Марк.
– В каком качестве ты с ней увидишься?
– В качестве твоего друга.
– Если хочешь с ней увидеться – дело твое. Со мной все кончено. Еще немного, и у меня в душе все окончательно успокоится. А пока что мне просто нужно отдохнуть – подышать свежим воздухом.
Они сидели в комнате.
– Дождь так и льет.
– Похоже, на всю ночь зарядил, – сказал Пит.
Глава двадцать восьмая
– Вирджиния?
– Слушаю.
– Это Марк.
– Привет.
– Я получил твою открытку.
– Хорошо.
– Я и так собирался тебе позвонить.
– Правда?
– А что ты сейчас делаешь?
– Ничего.
– А я дома.
– Я, наверное, зайду.
– Сейчас?
– Да.
– Отлично. Увидимся.
– Ну, и что все это значит? – улыбнулся Марк, когда они сели.
В комнате было тихо. Она положила ногу на ногу.
– Что – все?
– Я про Пита.
– Тогда ничего, – сказала она. – В том смысле, что все кончено.
– Вот так просто?
– Мне больше сказать нечего.
– Нечего?
– Нет.
Она открыла сумочку и вытащила пачку сигарет. Марк встал и, склонившись над ее креслом, поднес ей спичку. Она откинулась на спинку кресла. Он снова сел.
– Значит, ничего больше ты мне не скажешь?
– Дольше это продолжаться не могло. У тебя пепельница есть?
– Стряхивай в камин.
Она стряхнула пепел о край каминной решетки и убрала прядь волос за ухо.
– Так-так, – улыбнулась она. – Значит, ты, оказывается, поддерживаешь в доме полный порядок?
– Это не я. Одна женщина приходит.
– А как насчет мытья посуды?
– Это я сам.
– Сегодня уже мыл?
– Сегодня? Нет.
– Давай я.
– Не надо.
Она вытянула ноги на ковре и выдохнула струю табачного дыма.
– А раньше я уже мыла посуду у тебя на кухне.
– Я помню.
Он закашлялся и постучал кулаком себя в грудь.
– Плохо, – сказала она.
– Бывает и хуже. Слушай, ты к Питу возвращаться не собираешься?
– Нет. Ты что-нибудь принимаешь от кашля?
– Нет.
Он прочистил горло.
– Я слышал, ты тут совсем загуляла.
– Называй так, если хочешь.
– А что, это правда?
– Если тебе интересно, я загуляла с человеком по имени Такер.
– Он с запада?
– Он краснокожий индеец.
– Так ведь я тоже.
– Ну уж нет.
– А кто же я?
Она снова стряхнула пепел в камин.
– Такер, значит?
– Такер. Больше сказать пока нечего.
– Ну, о чем-то всегда можно сказать больше, – сказал Марк.
– Может, и так.
– Давай свой окурок. Того и гляди пальцы обожжешь.
Он взял окурок из ее руки, погасил его и снова сел.
– Как дела в школе?
– У нас каникулы, – сказала она.
– А, ну да, конечно.
– У тебя, как я понимаю, тоже.
– Да, ты права.
– И затянувшиеся.
– Даже слишком, – сказал он.
– Когда на работу-то устраиваться собираешься?
– Скоро придется.
– И куда?
– Куда возьмут.
Она снова открыла сумочку.
– Я еще одну выкурю.
– Нет. Кури мои.
Склонившись к ней, он поднес спичку к ее сигарете.
– Спасибо.
– Симпатичное платье, – сказал он, садясь.
– Спасибо.
– Не за что.
Марк посмотрел на нее через комнату.
– Почему ты так на меня смотришь?
– По той же причине, по какой всегда так на тебя смотрел.
– Я стесняюсь, того и гляди покраснею.
– Зачем ты мне послала открытку?
– Хотела тебя увидеть.
– Зачем?
– А ты зачем мне позвонил?
– Я сказал Питу, что позвоню тебе.
– Да?
– Просто я захотел поговорить с тобой. Мы ведь уже сколько времени с тобой не говорили.
– Мы и раньше-то друг с другом почти не говорили, – сказала Вирджиния.
Он встал и потушил свою сигарету.
– Давай свою, – сказал он, – погашу заодно. Он взял недокуренную сигарету из ее руки и погасил. Потом сел.
– Скажи мне.
– Что? – сказала Вирджиния.
– Ты смогла бы пробежать по снегу, не оставляя следов?
– Думаю, да.
– Да, знаешь, я тоже думаю, что у тебя бы получилось.
– Вот и я так думаю.
– Ты уверена?
– А ты думаешь, у меня получится?
– Пожалуй, да.
– Ты всегда это знал.
– Я всегда это знал, – сказал он. – Я увидел это в твоих глазах.
– И что, это всегда было видно?
– Всегда. И в твоем теле.
– Это было видно по моему телу?
– Да, всегда.
– По твоему тоже, – сказала она.
– Правда?
– Да.
– Твое тело, – сказал он. – Это всегда было видно во всем твоем теле.
– Всегда.
– Я никогда не видел твои ноги выше колен.
– Никогда.
– Подними юбку.
– Что?
– Подними юбку.
– Вот так?
– Да. Давай.
– Вот так?
– Оставь так.
– Вот так?
– Сними ногу с ноги.
– Вот так?
– Значит, он считает меня дураком?
Они лежали в постели.
– Он всех считает дураками.
– Но он говорил тебе, что я дурак?
– Он много чего говорил.
– Нет, я хочу точно знать.
– Зачем тебе?
– Скажи.
– Я тебе сказала.
– Ты слышала, как он это говорил?
– Судя по тому, что он мне когда-то о тебе говорил, – сказала она, – я не могу сделать вывод, что он тебя уважает.
– Он меня не уважает и считает дураком.
– Ну как ты не понимаешь, – сказала она, – он никого не уважает. Он всех ненавидит.
– И все эти годы так было?
– Давай забудем о нем.
Марк сел на край кровати и почесал в затылке.
– Я вот чего никак не пойму, если он считает меня дураком, то какого черта он со мной общается?
