Протоиерей Александр Торик - Флавиан. Восхождение
На спине у мулашки было приспособлено своеобразное грузо-пассажирское седло из деревянного каркаса на войлочной подкладке, позволявшее как ездить на нем верхом, так и перевозить различного габарита грузы. В стороне стояли еще два таких же смиренных мулашки с такими же деревянными седлами.
Мы выгрузились, проверили наличие «личного состава» и имущества — все было на месте.
— Батюшка! — обратился к Флавиану Игорь. — Здесь вроде бы можно нанять мулашку для подъема на гору, правда, для седоков весом больше ста килограммов, — Игорь почтительно посмотрел на «велелепную» фигуру моего духовного отца, — придется нанимать двух мулашек, чтобы менять периодически. Я слышал, недавно епископ греческий на вершину верхом поднимался. Может, мы и для вас наймем, раз уж вы твердо решили подниматься?
— А венец в награду за подвиг тоже за меня мулашки получат? Они-то точно получат за такую тушу! Нет! Уж сколько смогу, столько поднимусь, но сам...
— Как благословите, — вздохнул Игорь.
— Может быть, когда-нибудь туда фуникулер сделают, — предположил Эдуард.
— Вот если Лешкин кошмар сбудется, тогда точно сделают, — ответил Флавиан.
— Что это за «Лешкин» кошмар? — поинтересовался фотограф.
— Неважно, — буркнул я, — это личное.
— Ну, личное так личное! — успокоился он.
— Тогда, батюшка, вы уж извиняйте, но рюкзачок ваш я понесу! — решительно заявил Игорь.
— Да он полупустой! — попытался противоречить Флавиан. — Он нетяжелый!
— Вот и отличненько! — не терпящим возражений тоном объявил Игорь. — Значит, туда и моя сумка вместится, а я все вместе на плечи и возьму.
— Правильно, правильно, Игорь, будем по дороге меняться, у меня рюкзак легкий совсем, — поддержал послушника Владимир, — вы, отче, не возражайте, помоги вам Бог самого себя донести!
— Ладно! — сдался Флавиан. — Спаси вас Христос! Дайте хоть палки из него достану!
Мы достали и раздвинули на удобную для каждого длину телескопические «горные» палки и влезли в лямки своих рюкзаков, подогнав их поудобнее натяжными ремнями. Наполнили пластиковые бутылки водой из крана над раковиной, размером напоминавшей поилку для мулов, а может быть, таковой и являющейся.
— Ну, Господи, благослови! — перекрестился Флавиан, и все мы (включая нашего Эдуарда) перекрестились вслед за ним. — С Богом пошли!
Мы начали восхождение по усыпанным мулашечьим пахучим навозом широким бетонным ступенькам, ведущим наверх к соборному храму-кириакону скита Святой Анны.
ГЛАВА 23
Восхождение. Лестница
Поначалу подъем был совсем ненапряжным.
Несмотря на то что стоящее в зените солнышко грело нещадно, мы все, включая и Флавиана, достаточно быстро поднимались по широким бетонным ступенькам лестницы, с двух сторон ограниченной невысокими стенками, выложенными из камней на цементном растворе.
Открытые солнечные участки периодически чередовались с тенью больших, разросшихся над лестницей деревьев, поэтому палящее солнце пока не создавало особых проблем. Да и обычный стартовый энтузиазм добавлял адреналина в кровь, и все шли в приподнятом настроении.
Далеко впереди вверху виднелся известный всем любителям Святой горы по многим фотографиям в современных афонских путеводителях и альбомах новый кириакон, построенный в конце двадцатого века на выступающей из массива горного склона крутой каменной скале.
— Через полчасика там будем? — спросил я у Игоря, показав палкой на виднеющийся над нами вдали новый кириакон.
— Ну, может, минут через сорок, — задумчиво протянул Игорь.
Минут через двадцать мы добрались до первого источника.
Источник был сделан в классическом афонском стиле.
Это стена, сложенная из камня, размером примерно полтора метра шириной на два с половиной высотой, с полукруглым козырьком сверху, посередине которой вмурована мраморная плита с изображением двуглавого византийского орла с большим крестом на груди, под которым скульптурная, мраморная же львиная голова с текущей из пасти струйкой воды. Чтобы вода потекла, надо покрутить кран на стене справа от мраморной плиты.
Текла эта вода из львиной пасти в массивную, выходящую вперед из той же каменной стены под львиной головой, мраморную раковину, украшенную ободком из переплетающегося двумя нитями орнамента.
Красивый такой источник!
Справа от него была небольшая беседка с лавочками внутри и иконой Воздвижения Креста Господня в нише на дальней от входа, каменной стене.
Слева от источника, вплотную к торцу его стены, пристроено что-то вроде домика с каменно-черепичной крышей и стеклянной рамой-дверцей с фасада. Внутри этого домика наставлены иконы и горит лампадка, весь этот комплекс с источником и беседкой выглядит как-то очень по-домашнему уютно, и в то же время поцерковному торжественно.
Набрав воды, мы подождали, пока наш батюшка переоденется из взмокшего уже на нем от пота черного льняного подрясника в выгоревший и застиранный почти до белизны, но любимый батюшкой хлопчатобумажный подрясник, чем-то напоминавший холщовые рубахи Льва Толстого, только длиной до щиколоток. Пока батюшка застегивал пуговички на подряснике и подпоясывался «афонским» кожаным ремнем с крестчатой пряжкой, Игорь быстренько приторочил мокрый Флавианов наряд сверху своего-флавиановского рюкзака.
— Батюшка! Он так быстрее просохнет на солнышке, — пояснил Игорь, увидев недоуменный взгляд Флавиана.
Мы тронулись далее.
— «Вперед и вверх, а там!..» — тихонько пропел я голосом Высоцкого. — Батюшка, а что там?
— Там, Леша, на вершине стоит маленький храм Преображения Господня, Метаморфоза по-гречески. Принадлежит этот храм, как и вся территория горы, монастырю Великой лавры преподобного Афанасия Афонского.
— А в нем литургию служат?
— Лаврская братия, как мне говорили, служит там обязательно в праздник Преображения, а в остальные дни там литургию служат по желанию священники из разных мест, в том числе и русские паломники.
— Вот бы нам там литургию послужить! — загорелся я. — Ты послужишь, отче? А я бы тебе поалтарничал и попел!
— Не в этот раз, Леша! — вздохнул Флавиан. — Вопервых, я не успел второпях оформить через Патриархию разрешение служить на канонической территории Вселенского патриарха. Во-вторых, туда надо приносить с собою антиминс, священные сосуды и вино с просфорами, а этого у нас с собою нет. Да и вообще-то туда еще надо подняться!
Батюшка дышал тяжело, пот градом катился по его лицу, видно было, что, несмотря на отсутствие рюкзака, ему тяжело выдерживать темп, заданный более молодыми и спортивными спутниками. Я начал потихоньку переживать за его сердце — выдержит ли оно такой подъем, да еще в такую жару! Инстинктивно я потрогал рукой левый карман рубахи, в котором у меня хранилась батюшкина аптечка — полный набор таблеток на все варианты сердечных осложнений, — спаси Господи мать Серафиму!
Вскоре лестница разделилась на два рукава, вправо и влево.
— Куда идти, батюшка? — спросил шедший впереди Владимир у Флавиана, остановившись у развилки.
— Как мне говорили, налево дорога ведет вон к тому красивому новому кириакону.
Батюшка показал рукой на видневшийся слева храм, контрастно выделявшийся на фоне ярко-голубого неба.
— А правая лестница ведет к старому кириакону, где хранится стопа святой праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы, оттуда ближе идти к вершине.
— Значит, вправо и пойдем! — глядя на задыхающегося Флавиана, безапелляционно заявил Игорь.
— Может быть, заодно и к стопе приложиться удастся? — предположил Владимир.
— Ну, это как Бог благословит! — вздохнул Флавиан . — Ребята! Вы идите со своей скоростью, как вам удобно, а я потихоньку буду вас догонять, как смогу! Идите, не смущайтесь, вот Алексей за мной присмотрит!
— Еще как присмотрю! — грозно зыркнул на батюшку я, поведя нахмуренной бровью. — Прямо сквозь оптический прицел телефона с номером матери Серафимы!
— Леха! Перестань шантажировать духовного отца! — Флавиан выглядел порядком утомившимся, но зато светлым и радостным.
— Как благословите, батюшка! — смиренно склонил я голову, сложив ладошки «лодочкой».
— Благословляю идти вперед! — Флавиан выдохнул и продолжил путь наверх, ритмично поцокивая закаленными наконечниками горных палок по бетонным ступенькам. Ребята обогнали нас и вскоре исчезли из виду за ближайшим поворотом лестницы.
Лестница постепенно сужалась, незаметно пропали обрамляющие ее каменные пристенки-бордюры, временами бетонные ступеньки сменялись горизонтальными участками бетонной дорожки или грунтовой тропы. Проходя как раз по такому грунтовому отрезку дороги, мы с Флавианом услышали впереди за кустами какой-то знакомый, но пока еще неузнаваемый голос, напевавший:
