Виктор Пелевин - П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана
Вкратце схема опытов Поташинского выглядела так. Сначала в мозг баблонавту-экспериментатору (на эту роль, как обычно, были отобраны добровольцы из числа молодых офицеров ФСБ) вживлялся комплект контрольных электродов. После этого с помощью системы тяговых офшоров, действующих по изобретенному Поташинским безоткатному принципу, производился запуск — в личной собственности добровольца наращивалась сумма, гарантированно забрасывающая его за порог Шварцмана.
Многие крупные перемещения капитала последних лет, замеченные международными контрольными структурами, но так и не получившие разумного объяснения, были связаны именно с этими экспериментами. Подобно тому, как современная аппаратура фиксирует старты баллистических ракет на всей поверхности земного шара, запуски баблонавтов, проводившиеся ФСБ с целью исследования пространства Фридмана, были, конечно, замечены чуткими экономическими сенсорами. Но большинство вглядывающихся в финансовую вселенную обозревателей ошибочно приняли их за начало пересмотра результатов приватизации. Впрочем, это неудивительно — запуски проводились в полной тайне, и точной информации, кто именно из плеяды новых сверхбогачей является исследовательским зондом шестого главного управления ФСБ, в открытых источниках не было.
Теперь этих ребят можно назвать — не всех, конечно, а только первую двойку. Впервые в истории контролируемый прыжок за порог Шварцмана совершил российский баблонавт Юлий Кропоткин. С месячным отставанием вслед за ним стартовал Сергей Тимашук. Забрасываемый вес второго запуска отличался от первого незначительно — примерно на шестьсот миллионов долларов (разумеется, на финансовом горизонте эти звезды взошли совсем под другими именами).
В течение всего эксперимента баблонавты вели образ жизни богатых сибаритов — носились над континентами в переделанных в летающие дворцы «боингах», пили редкие вина, катались на яхтах, играли в казино, передавали генетическую информацию нежнейшим существам, которые продают себя так дорого, что это уже похоже на любовь, — словом, не отказывали себе ни в чем. Все это время контрольная система фиксировала сигналы, поступающие с вживленных в их мозг электродов, и пересылала их в компьютерный центр ФСБ в Москве, где они тщательно исследовались.
Когда экспедиция в пространство Фридмана подошла к концу, счета баблонавтов были закрыты, и началась операция по их возвращению в человеческую вселенную. Юлию Кропоткину удалось через несколько дней благополучно приземлиться в «Домодедово». А судьба Сергея Тимашука оказалась трагичной.
Уже на подлете к «Шереметьево-2» он впал в полукоматозное состояние на борту «Global Express XRS», совершавшего последний оформленный на его имя рейс. Встречавшие решили, что он просто слишком много выпил — но и на следующий день состояние баблонавта не улучшилось. Он практически не контактировал с окружающими, без конца повторяя одну и ту же загадочную фразу: «Луна — это солнце для бедных!» (Ученые предположили, что речь идет о каких-то неизвестных визуальных эффектах, наблюдаемых при пересечении порога Шварцмана — наподобие искажения формы небесных тел на близком расстоянии от черной дыры.) Вернуть Сергея Тимашука к полноценной жизни так и не удалось. Но высокая цена, заплаченная за уникальные научные данные, была не напрасна.
Пространство Фридмана впервые в истории удалось сфотографировать, используя два абсолютно независимых друг от друга зонда, что полностью исключало возможность ошибки. В результате этого беспрецедентного прорыва ученые получили второе экспериментальное подтверждение теории Поташинского.
Напомним, из выкладок профессора следовало, что при пересечении порога Шварцмана все баблонавты начнут воспринимать одно и то же пространство. Первые же телеметрические данные показали, что это действительно так: видеосигналы из мозга Кропоткина и Тимашука совпадали полностью. Кроме того, теория предсказала, что время в пространстве Фридмана должно практически остановиться. Это тоже подтвердилось: изображение с обоих видеозондов было неподвижным и не менялось в течение всего эксперимента. Таким образом, гипотеза профессора Поташинского была блестяще доказана. Теоретическая наука, пожалуй, не знала подобного успеха с тех пор, как открытые на кончике пера черные дыры были действительно обнаружены в космосе.
Однако не все было так гладко. Первые же фотографии пространства Фридмана поразили ученых и поставили их в тупик. Дело в том, что на экране монитора мерцало нечеткое и размытое изображение… коридора.
Ни один снимок поверхности Марса, ни одна фотография звездного неба не подвергалась такому интенсивному анализу, как эти изображения. К сожалению, разрешение, даваемое современными нервно-оптическими системами, не позволяло исследовать их с большим увеличением. Но увиденного было достаточно, чтобы установить, что по всем внешним признакам это обыкновенный коридор, с плиточным полом и стенами, крашенными в зеленый цвет примерно до высоты в два метра (выше стены были белыми). В нескольких метрах впереди коридор поворачивал вправо, в какое-то неосвещенное пространство, но сказать, что там, было сложно.
Попытка увидеть изображение в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах мало что добавила к первоначальной картине; выяснилось только, что за углом находится что-то очень горячее.
Околонаучные журналисты немедленно принялись гадать, что это за коридор и куда он ведет, но серьезные ученые отнеслись к такому подходу резко отрицательно.
«Это не значит, что там действительно есть какой-то коридор и источник тепла, — пишет один из исследователей. — Это значит, что полученная видеограмма пространства Фридмана выглядит похоже на коридор. Если вы обнаружили на Марсе человеческое лицо, это не значит, что его там высекли марсиане. Это всего лишь ваша собственная интерпретация естественного геологического образования».
Чтобы окончательно успокоить умы, профессор Поташинский дал по этому поводу большое интервью. Камера запечатлела его на фоне недавно открытого памятника Чингизу Каратаеву — это легкая алюминиевая конструкция, изображающая две по-лебединому взлетающие красные сумки «Пума» со сплетенными ремнями, над которыми, как бы не опираясь ни на что, парят песочные часы, напоминая будущим поколениям об отважном человеке, который ценой своей жизни дал начало новой науке.
— Почему именно коридор? — говорит Поташинский, нескладный сухой великан с огромной седой шевелюрой (он сидит в кресле-каталке: в последнее время все чаще дают себя знать последствия давнего взрыва). — Знаете, мне помог это понять так называемый «антропический принцип», лежащий в фундаменте современной космологии. Почему Вселенная вокруг нас устроена именно так, а не иначе? Почему мы живем на этом странном земляном шаре, наполовину залитом водой? Да потому, друзья, что если бы Вселенная была какой-нибудь другой и в ней не было бы этого мокрого земляного шара, то не было бы и нас, размышляющих на эту тему. Мир такой, какой есть, потому что в нем находимся мы. А будь он другим, это были бы уже не мы, и не факт, что подобный вопрос вообще пришел бы кому-то в голову, или что там было бы на ее месте. Почему пространство Фридмана выглядит так, как оно выглядит? Ответ только один: потому! Мы не знаем, что там на самом деле. Но по какой-то причине видим его именно так — в виде полутемного коридора.
— А какие-нибудь догадки у вас есть? — умоляюще спрашивает корреспондент. — Хотя бы самые смутные?
Поташинский вздыхает и улыбается.
— Возможно, дело в том, что на квантовом уровне сама постановка вопроса определяет результат опыта. Ведь первое название нашего проекта было как раз «Зеленый Коридор». Меня каждый день спрашивают — что же там, за углом? Как ученый, могу сказать только одно — с научной точки зрения подобный вопрос не имеет никакого смысла вообще…
Конечно, трудно смириться с научно доказанным фактом, что многогранная творческая активность людей, населяющих вершину человеческой пирамиды, есть просто релятивистская иллюзия, а на деле сознание любого из них — застывший глазок, вглядывающийся в полутьму ведущего неизвестно куда коридора.
Скорей всего, именно психологическая непереносимость подобной мысли (или обострение войны внутри силовых структур) и стоит за муссируемыми желтой прессой слухами, будто во время эксперимента произошла элементарная техническая ошибка, и поступающая от баблонавтов телеметрия при коммутации проводов была перепутана с картинкой камеры наблюдения в резервной бойлерной гостиницы «Метрополь» (под которой, как известно, и располагается секретный компьютерный центр ФСБ). Что ж, каждый верит в то, что ему по нраву.
Остается надеяться, что новые экспедиции за порог Шварцмана, которых, затаив дыхание, ждет наша затерянная в необозримых просторах Вселенной цивилизация, помогут внести в этот вопрос окончательную ясность.
