Гарольд Роббинс - Наследники
Сэм молчал.
— Я не хотела огорчить тебя, дорогой, — Дениза нежно гладила его волосатую грудь. — Я люблю тебя, ты ведь знаешь это.
— И я люблю тебя, — сказал он, глядя на нее. — Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я попробую.
Он выключил лампу, повернулся к ней и поцеловал. Она положила его голову к себе на грудь и крепко прижала. Он прильнул к ней, как ребенок, и через минуту вошел в нее.
— Все в порядке? — прошептал он.
— Прекрасно, — ответила она.
Он стал ритмично двигаться, и она начала отвечать на его движения.
— Я больше не могу, — прошептал он хрипло. — Мне сейчас начинать считать?
— Да-да, — отвечала она, уже не в силах сдерживаться.
— Раз… два… три… четыре… Сколько мне еще считать? — выдохнул он.
— Как… как можно дольше! — пробормотала Дениза.
— Пять… шесть… О Господи!.. Семь… восемь… — Он уже почти кричал. — У меня это не получится… девять… я больше не могу… десять… все!
Она крепко прижалась к нему, поднимая и опуская бедра, пока они оба не выдохлись. Потом они лежали молча, и ее охватила какая-то истома. Она почувствовала на своей щеке его дыхание и открыла глаза.
Он смотрел на нее.
— Так было лучше?
Она кивнула.
— Ты никогда не чувствовала такое с ним? — прошептал он жарко.
— Нет, никогда, — ответила она.
Сэм посмотрел на нее несколько секунд, и на его лице появилась улыбка.
— Может, в следующий раз мне лучше петь? — спросил он. — Я всегда был слаб в арифметике.
К концу следующего года, когда родился Сэмюэль-младший, они жили довольно комфортно. Имея кинотеатр и кинопрокатную фирму, Сэм зарабатывал теперь пятьдесят тысяч долларов в год, купил дом в приличном районе и получил репутацию человека, специализирующегося на определенных фильмах. «Разработочных» фильмах, как их еще называли. Сюжет был всегда необычный, казалось, что у таких фильмов нет шансов на успех, но Сэм умел подбирать к ним ключ и в большинстве случаев обеспечивал им большой кассовый успех. Только одна трудность была в его бизнесе: эти фильмы были не столь известны, чтобы он мог пробиться с ними на национальный рынок.
Только там он мог заработать большие деньги. Что значили несколько сотен кинотеатров, где он иногда мог показывать свои фильмы, против семнадцати тысяч кинотеатров по всей стране? Об этом он помалкивал, не делился своими амбициями даже с Денизой, которая теперь была всецело занята двумя детьми.
Он спокойно и неторопливо изучал рынок и наконец в 1955 году отважился сделать решительный шаг.
Сэм продал свои права на кинотеатр и перевел кинопрокатную фирму в небольшой офис в Рокфеллеровском центре. Телевидение посеяло панику в киноиндустрии. Доходы от кинопроката падали, кинотеатры по всей стране были под угрозой закрытия.
Доводы Сэма были просты: то, что ему удавалось в малом масштабе, удастся и на большом рынке. К кассам людей привлекал не сам фильм, а хорошо организованная рекламная кампания.
Но фильм все-таки должен быть хорошим. Картина должна устраивать все категории зрителей: молодых и старых. И еще это должна быть картина, к которой подошла бы старомодная трюковая реклама. Он знал, где можно достать такую ленту. Италия. Итальянское кино оказалось на гребне успеха после того, как студия «Метро Голдвин Мейер» восстановила картину «Бен Гур». Итальянцы участвовали в съемке многих сцен, и Сэм слышал, что они сами сейчас выпускают фильмы, которые подойдут ему. Оставалось только найти деньги.
Дениза пригласила Роджера с его молодой женой на ужин.
Глава девятая
Сэм поднял глаза, когда Роджер вошел в его кабинет. Шурин положил перед ним листок бумаги.
— Вот последние цифры, которые прислал Чарли Лонго из Рима по фильму, в котором снимается Барцини. Что ты об этом думаешь?
Сэм пожал плечами.
— Это всего лишь ревизорский отчет. Я знал эти цифры еще две недели назад.
— И почему же ты ничего не сказал? — спросил Роджер.
Он был недоволен. Ему бы самому следовало помнить, что ревизоры закончили свою работу две недели назад.
— Что я должен был сказать? — спросил Сэм. — Мы уже далеко ушли в этом деле, и нам остается только идти дальше.
— Ты должен был сказать об этом мне, — разозлился Роджер. — Ведь я твой партнер.
— Я не хотел беспокоить тебя, — сказал Сэм. — Я думал, что после рождения ребенка вам с Анной не до этого.
— Мне было не до этого? — повысил голос Роджер. — Ты думаешь, что я ребенок? Ты думаешь, я не понимаю, что мы перед лицом банкротства? Я ведь говорил тебе, что нам не стоит связываться с этим чертовым фильмом.
Сэм молча смотрел на него.
— Но ведь ты же якобы эксперт, — с сарказмом продолжал Роджер. — «Этот фильм завоюет все призы», — сказал ты. Но единственный приз, который он завоюет, — это уведомление о банкротстве!
— Минутку! — рявкнул Сэм. — Это чертовски хороший фильм. Я показал Стиву Гонту первые два ролика, и он сказал, что это здорово.
— «Он сказал, что это здорово!» — передразнил Роджер. — Но что-то я не вижу, чтобы он мчался к нам, предлагая деньги.
— Ты ведь знаешь, что он не может этого сделать, — сказал Сэм, — до тех пор пока не снят весь фильм.
— Тебя просто надули, Сэм, неужели ты не видишь? — продолжал Роджер. — Это парень с железными нервами, я знаю, какая у него репутация! Он всех использует! Ты думаешь, что я не знаю этих типов, этих дружелюбных гоев, которые смотрят на тебя с улыбкой, а когда ты повернешься к ним спиной, они готовы всадить в тебя нож.
Сэм тихо ответил:
— Ладно, Роджер. Ты сейчас просто не в духе. Возвращайся к себе и успокойся. Мы поговорим, когда ты сможешь рассуждать здраво.
— Здраво рассуждать я могу прямо сейчас, — сказал Роджер. — Очень здраво: отдай мои деньги обратно, вот и все. Я не жадный. Но если ты думаешь, что фильм хороший, можешь оставить их.
— Но ты ведь в этом не уверен, — усмехнулся Сэм.
— А ты? — Роджер сердито смотрел на него. — Ну, что скажешь?
Сэм порылся в бумагах на столе и достал оттуда письмо с прикрепленным чеком. Протянув его Роджеру, он сказал:
— Вот чек из лаборатории «Суперколор» на двести тысяч, которые они мне ссужают взамен прав на проявление пленки и печатание копий. Я хотел отправить его в Италию в счет оплаты съемки фильма, но теперь решай сам. Если уж ты так хочешь, возьми его себе. Но если думаешь, что все в этом бизнесе дураки, каковым ты меня считаешь, и не знают, что они делают, когда-нибудь ты пожалеешь об этом. Ну давай, решайся. Можешь забрать его, можешь оставить. В любом случае я не хочу больше слышать твоих жалоб.
Роджер продолжал сердито смотреть на него.
— Если я его возьму, что ты будешь делать?
Сэм пожал плечами.
— Как-нибудь выкручусь.
Они оба знали, что Роджер отдаст чек обратно, если Сэм попросит его об этом, но дело зашло слишком далеко. Он никогда не будет просить, никогда не будет унижаться. У Сэма было чувство собственного достоинства.
Когда он вернулся домой, по выражению лица Денизы он понял, что жена уже все знает. Ничего не говоря, он отправился в ванную, затем, переодевшись, вошел в гостиную. На журнальном столике уже стояла бутылка виски и лед. Он налил себе, включил телевизор, сел на диван и, изрядно приложившись, стал смотреть семичасовые новости.
В комнату вбежали дети, как всегда после ужина. Они залезли на диван и поцеловали отца.
— Привет, папочка!
Сэм улыбнулся им.
— Привет! Хорошо поужинали?
Мириам кивнула, Сэмюэль даже не потрудился ответить. Он уставился на экран телевизора.
— Что ты смотришь, папочка? — спросила Мириам.
— Новости, — ответил он.
— Сейчас по второму каналу идет «Морской охотник», — сказал Сэмюэль-младший.
— Ты сможешь посмотреть его после новостей, — ответил Сэм.
— Тогда уже пройдет половина, — возразил малыш.
Отец улыбнулся и потрепал мальчика по волосам.
— Ладно, можете идти и смотреть по своему телевизору, если хотите.
— Спасибо, папочка, — Сэмюэль вскочил и выбежал из комнаты.
Сэм посмотрел на дочь.
— А ты? Ты что, не хочешь посмотреть? — спросил он.
— Я лучше побуду с тобой, — сказала она.
Сэм снова посмотрел на нее. Это было не в ее обычае. Раньше Мириам всегда уходила с братом, как только он позволял им смотреть телевизор. Она забралась к нему на колени, и они несколько минут помолчали. Когда на экране появился рекламный ролик, она подергала его за руку.
— Пап, а пап, а мы богатые?
Сэм улыбнулся.
— Не думаю.
— Бедные?
— Нет, не бедные.
— Если мы не бедные, мы — богатые, — уверенно заявила девочка.
— Я никогда не думал об этом, — сказал он.
— Мы такие же богатые, как дядя Роджер?
