Дан Маркович - ЛЧК (Записки старого человека)
- А что следующий год, каков он? - спросил я Ларису.
- Год начинается и кончается весной, - она отвечает. - До этой весны мираж, а дальше... дальше - безобразие...
Оказывается, кто-то из знакомых котов... - а может, даже покойный Вася?.. - не очень аккуратно сделав свои дела, пришел и уселся на раскрытую книгу. Страсть котов к белой бумаге известна - мимо не пройдут. Этим они напоминают мне многих писателей, которым чистая бумага не дает покоя... но в отличие от них кот не думал о корысти ... - и так извозил лист, что в самых ответственных местах ничего разобрать не удавалось. И посему весь следующий год, от весны начиная, повис в воздухе: если предсказаний нет, то и года вообще-то нет. Ведь прошлое и будущее населены нашими представлениями, убери их - и ничего не останется. Будущее - это исполнение или неисполнение наших желаний, и небольшая неожиданность на десерт... а полная неожиданность нам ни к чему-у... Ясно... значит, мы остались без прогноза...
- Зато после него, через год...- Лариса оживилась.
- А! - встрепенулся наш историк.- Вы дайте мне, дайте то, что через год,- я построю вам предыдущий по теории.
До чего довел человека запрет на прошлое - берется за головоломную задачу: предсказать ближайшее будущее из будущего более далекого... Past in the Future, другими словами... Лариса обещала выдать информацию, хотя видно было, что в успехе сомневается... и я сомневался тоже...
А Коля все поглядывал на черных, старался держаться подальше и Люську с колен не спускал, чтобы не мешалась с этими "неблагонадежными". Скоро у Люськи будет постоянное свидетельство, это вам не жук плюнул...
Мария выглядела бледной и усталой. Бляс посмотрел на нее и сказал:
- Может, ему денег дать - пусть скажет, когда облава...
Аугуст махнул рукой:
- Зачем ему деньги, Бляс? Все, что ему надо, он без денег имеет, а чего не имеет - все равно не купить...
- Это ты у нас - собиратель, - Мария улыбнулась, она была благодарна Роману за участие.
- Я, может, дорогу буду строить, вот деньги и будут нужны.
Эти слова услышал Крылов:
- Дорогу - сюда?.. И откуда, позвольте спросить? - он рассмеялся.
- Ниоткуда - и никуда... а вдоль реки. Захочет кто жить здесь - а дорога уже проложена, разве плохо?..
- Милый вы мой, дорога здесь уже была, и не одна...
- Хороших не было, - переубедить Бляса было невозможно.
- Говорят, снова видели Пушка, - прервала их разговор Лариса. Она теперь собирала все сведения о бродячих котах.
- И что - опять без головы? - спросила Мария.
- Сказали, что как-то нес ее, а как - не разглядели...
- Уж бросил бы, зачем ему голова, если и так ходит.
- Мария... - укоризненно сказала Анна, - ведь быть этого не может, чтобы без головы, как-то подвернулась, наверное, вот всем и мерещится.
- Ну, не знаю, не знаю... - пожала плечами Мария, - так голову не подвернешь, даже кот этого не сможет.
- Говорят, благородных кровей, - вступил в разговор Коля, он искал подходящего жениха своей Люське.
- Так он же, вы говорите, без головы! - засмеялась Анна.
- Голова для этого дела роли не имеет, - уверенно заявил "дядя".
Анна пожала плечами. Она выше оценивала роль головы для этого дела и, может быть, поэтому так замуж и не вышла.
- Антоний, прочтите перевертыши, - попросила Лариса.
- Вот: и жарим миражи...
- Как раз этим мы и занимаемся, - засмеялась она.- Ну, а еще?..
- Помните, людей называли перевертышами? - спросил я. Антон кивнул.
- Говорят, этот Моцарт мог писать музыку, которая звучала с обеих сторон? - спросил Аугуст. Этого никто не знал...
Антон не хотел читать. Вялый разговор совсем прервался. Огонь в очаге улегся как усталая собака, факелы чадили... Посидели еще немного и стали расходиться - вот и Рождество.
Налет
Не прошло и недели после Рождества - и пожалуйста - налет! Глухими ноющими голосами завыли сирены, а за окном в сыром утреннем тумане уже суетились люди, разматывали сети, перекликались, матерились - предстояла ответственная работа... А вот и главный начальник. Гертруда большими шагами идет от четвертого подъезда, проверяет, заперты ли двери, хорошо ли забиты подвальные окна. Феликс стоит у балкона, прислушивается... Нет, через балкон не уйти. Выпускаю его на лестницу и бегу с ним до окна между вторым и третьим этажом и вижу - Гертруда шагает к нашему подъезду... Ну, что же так медлит этот кот! Он не бежит, а быстро идет, довольно спокойно даже... Гертруда - шаг, кот - несколько ступеней, сапоги еще шаг, черные лапы несколько плавных движений. Гертруда берется за ручку, а кот... Не успеет. С силой толкаю локтем стекло - звон, вниз летят осколки. Гертруда смотрит наверх, увидел меня, кричит - "прочь от окна!" Секундная задержка, но Феликсу должно хватить... Да! Гертруда бежит наверх:
- Что тут делаешь?
- Шел к себе и... вот, стекло задел...
- Немедленно домой! Не выходить!
Обход начали с подвала. Бляс успел покормить хрюшек и сладко спал до следующей кормежки. Огонь тлел в очаге, слабо освещая вольную подвальную жизнь...
- Правила безопасности нарушаешь! - завопил Гертруда, не подходя, однако, к лежанке, на которой возвышалось Блясово брюхо. Бляс приподнял голову, удивился:
- Ты чего?
- Проверка...
- Что тут проверять - котов нет, документы проверены... ступай себе, ступай...
Гертруда отошел к двери в глубине подвала:
- Это что?
- А ты посмотри.
Кошкист приоткрыл дверь, заглянул - темнота, холодом повеяло...
- Ну и вонища, как ты здесь живешь?! Дверь немедленно забить, опечатать!
Помощники его принялись за дело. Бляс сел, спустил ноги вниз и, посмеиваясь, наблюдал за молодцами.
- Давай, давай...
Чувствуя насмешку, Гертруда остервенел:
- Тебе тепло дали, свет дали, почему дома не живешь?.. Говорил я этому идиоту - не нужен нам эксперимент.
- А что я, обязан, что ли?
- Ты не просто обязан - ты приписан. Кто ты такой здесь?.. Ты же неизвестно кто!..
- Ладно, Гарик,- Бляс решил, что продолжать не стоит,- я спать хочу.Он лег и повернулся лицом к стене. Гертруда оторопел... Потом плюнул и в бешенстве хлопнул дверью. Помощники закончили дело и тоже ушли. Теперь они были на первом этаже.
- А, дворник...
У дворника котов не было, но его оштрафовали на пятнадцать пачек супа за беспорядок в подвале. Лариса собиралась готовить из супа запеканку с мясом, и потеря была ощутимой.
В это время на пятом суетилось семейство Аугуста. Серж попался нежился на коврике у Анны, а теперь прыгай в окно! Крис ушел бы шутя, а этот домосед боится, не может. Аугуст обвязал кота вокруг туловища веревкой и стал спускать из окна. Серж был возмущен, но вырваться не мог. Веревки хватило до второго этажа, Аугуст дернул: узел развязался, и кот полетел вниз. Второй этаж для любого кота - ерунда, Серж приземлился на мусор и скрылся. Тем временем кошкисты были на третьем - у меня.
- Где кот?
- Какой кот?
Гертруда подскочил к портрету - "этот!"
- Когда это было... как же он может быть живой?
- Такой все может... Смотри: увижу - обоим конец.
Я посмотрел на его руки и вспомнил, как он расправился со стариком, мужем бывшим Марии: повернул голову - хруст... Этот не шутит. Впрочем, не такая уж плохая смерть - надежно и быстро.
Следующим был Крылов. У историка чисто, проветрено - он любил свежий воздух, и сразу видно, что котов нет и в помине. И все бы прошло благополучно, если б старик не стал жаловаться на несправедливость к истории.
- Нам твое прошлое ни к чему. На политинформацию ходи почаще, я тебе всю историю расскажу.- Крылов раздражал Гертруду, кошкист повернулся, пошел к двери. Глупый историк не понял своего счастья, побежал за ним: "Послушайте, как же..." Гертруда не глядя саданул его локтем. Крылов отлетел к стене. Мы нашли его на полу со сломанной ключицей, и отошел он только к вечеру.
Дальше был четвертый этаж - Коля, Люська... Гертруда взглянул на ее пятнышки, но промолчал, даже попробовал погладить симпатичную кошечку: "У, мордашка..." И тут же получил такой удар когтистой лапой, что кровь брызнула.
- Ну, погоди, Николай...
Коля затрепетал:
- Ах ты, тварь... простите, ваше благородие...
Гертруда молча вышел, заматывая руку грязноватым носовым платком. К Марии он не зашел, постоял перед дверью - и не решился. У Анны пробыл полминуты, спросил что-то заискивающим голосом, в ответ получил - "а, пошел ты..." - и выскочил на лестницу, не попрощавшись. Теперь Аугуст... Нервы кошкиста были на пределе. Проклятый Бляс! И этот идиот Николай со своей бешеной дурой... А Мария?.. Стараешься для их же блага - и никакого уважения!
В полном расстройстве он толкнул дверь и прямо тут же, в сумраке передней, наткнулся на Аугустова Серого, тронутого малость котика, который только что залез на песочек и делал свои дела со скорбной физиономией... "Ах ты, паршивец!" - и, невзирая на то, что перед ним серый и совершенно легальный кот, Гертруда изо всех сил пнул ящик с песком, повернулся и загромыхал вниз по лестнице. От могучего толчка ящик вместе с котом взлетел в воздух, перевернулся и накрыл несчастного зверя, засыпал песком и всем прочим. Выбежавший из кухни Аугуст бессильно следил за удивительным взлетом ящика - с котом наверху, и приземлением - с котом внизу. Ругаясь по-русски, что он делал в исключительных случаях, Аугуст освободил кота, тот находился в невменяемом состоянии минуту или две, а потом рванул вниз по лестнице, выбежал на улицу, благо в этот момент выходил один из кошкистов, и галопом помчался к оврагу. Он вернулся к вечеру - и вот чудо! - вся его меланхолия пропала, а прежняя наглость не вернулась, он начисто забыл свое бесславное прошлое и стал совершенно нормальным котом.
