Николай Байтов - Любовь Муры
Детонька любимая, ты говоришь несуразное, решая переходить на работу разносчицы книг. Это физ. невозможно тяжёлый труд, переходя из дома в дом, из этажа в этаж — ты выполняешь функции автомата, кот. никогда не удовлетворят тебя. Лучше быть библиотекарем, в этой работе ты будешь соотноситься с книгами, войдёшь в них. Мысль о разносчице оставь и не возвращайся к ней. Не подходит, родная, тебе эта работа. Работаешь ли ты сдельно? Почему такое отвращение даже к 3-х — 4-х час. пребыванию в учреждении? Голубка, на людях тебе следует бывать. Не отходи от них.
Вчера получила от Петра письмо. Он загорелся новым — ждёт меня к себе.
[Конец письма отсутствует.]
20/VIII. 12 час. ночи.
Кисанька ненаглядная! Вот только сейчас я освободилась и села за письмо к тебе. Заварилась снова такая каша, что мне пришлось оставить вещи дома и побежать по учреждениям. Директор школы сегодня утром принесла бумагу от председателя райсовета о нашем выселении — надо было действовать. Высидевши в НКПросе 3 часа и не заставши нужных мне людей, я только к 6 часам вернулась домой. Завтра с утра иду туда же. А я мечтала спокойно просидеть дома дней 10!
Мама чувствует себя преотвратительно и не поднимается с постели; оказывается, через 2 дня по нашем отъезде она слегла, за ней трогательно ухаживали все соседи, хотели телеграфировать мне, но она не разрешила. Говорит, что не думала уж видеть меня. На вокзале встречали: Кирилл и приехавший брат с племянницей. Можешь представить мою первую ночь сегодня в этой комнатёнке! Сейчас они в театре. Иду, очевидно, бабушка ещё не успела разглядеть, т. к. не находит её похудевшей…
Сегодня ты отправила своих и с облегчением вздохнула от гостей. В эту пору ты уже спишь, а может быть от усталости лежишь в бессоннице…
Застала письмо от Костика, отправленное мне ещё 1/VIII. Умолял прийти к нему в одну из санаторий под Киевом, где он лежал больной, в случае же невозможности ответить до востребования. Очень жалею, что не пришлось повидать его. Представляю его обиду.
Слипаются глаза, ночь в вагоне от визга и от отсутствия места не могла вздремнуть. Больше в таких вагонах не езжу, и ты остерегайся их.
24/VIII [Начало письма, возможно, отсутствует.]
Нет, не укладывается в голове этот ужас, мерзость, подлость, что выявляется на суде. Они потеряли человеческий облик, но это чел. отрепье замышляли не поддающиеся описанию действия! Газеты приходят ко мне на 2-й день, поэтому сестре я пошлю с опозданием их.
Пишу в учреждении. До сих пор ничего не выяснено с помещением, и мы ежедневно готовы к выезду отсюда. Не успевши войти в свою комнату, я уж вынуждена была побежать по наркоматам, и с этого времени нет спокойного часа.
Мама не встаёт. Брат вчера уехал, о необходимости ежемесячной помощи она ему сказала. Идуся температурит, в чём же дело — не знаю. Я эти дни раньше 2-го часа не ложусь. Всё же хоть полчаса учебнику франц. языка я силюсь уделить, и уж лёжа в кровати я ломаю свой язык на произношении коварного «bien, rien» etc… Но такими занятиями одолеть языка не удастся, конечно.
У нас жарко, подмётки туфель прилипают к асфальту улиц.
Достала 100 гр. перекиси, хочу прибавить ещё хотя бы 200 и отослать.
Целую крепко. Твоя Мура.
25/VIII.
Урывками, во время еды и перед сном просматриваю «Мать и сын» Роллана. Особенность его произведений — охватывающее чувство радости, восторга, лёгкости, читая его, я соглашаюсь: «on trouve que la lutte contre les dificultes ajoute du sel à la vie», из предисловия к «Colas Breugnon»). Если бы мне было дано уменье писать, его дар творчества, я создала б только такой же образ женщины, какую он дал нам — Аннет! Здесь всё моё — её я принимаю целиком, то о чём часто думалось туманно, без определённых очертаний (удел посредственности) он с гениальной яркостью нам открывает. И какими же самоцветами высших духовных проявлений (отречение для идеи от себя самоё) сияет вся фигура Аннет! Некоторые места этой книги знаю наизусть.
Идуся температурит от своего сердечка. Она ещё больше побледнела и с очерченными синяками под глазами производит впечатление совсем больного существа. А ведь надо идти в школу!
Ты, рассказывая об отношении Михаила к сыну и к Оленьке, советуешь мне сделать соответств. вывод?! Он охладел к Оленьке! Ну и что из этого?
Интересно, очень ли ценит Олёнушка его то или иное отношение к себе? Навряд ли оно ей нужно. Думаю, что также и Идусе в дальнейшем будет безразлично чувство отца. Суть в том, что чувства никчемных людей нам не дороги. Я ещё раз говорю, что жалею о второй встрече с Мих., он мне глубоко неприятен (а может быть об этом не следует говорить громко, так же как и о «запахе бураков»?). Извини, дорогая, если я нетактична…
Если будешь у Зин. Павл., купи учебник и задачник арифметики и географию для 4-го класса. Спроси у неё же об энциклопедии.
26/VIII. Посылаю тебе «Пед. поэму» и неск. тетрадей. Перекись, кроме 100 гр. не удалось ещё достать.
[Начало письма без даты.]
Иде легче, т. е. вчера и сегодня нормальная t°, но всё же в доме атмосфера лазарета: стоны, запахи лекарств.
29/VIII. Прервала письмо, пишу в учреждении. Завтра праздник — перевод детей в школу, идёт подготовка к завтрашнему дню.
Оканчиваю дома. Застала от тебя письмецо. Мои опасения оправдываются: тебя беспокоит нога. Послушай меня, родная, отнесись посерьёзней к ея лечению. Я вспоминаю случай с Лизой Некр., кот. провозилась с ногой (такая же как у тебя причина) около года…
Пэлова идёт кругом от работы, как в саду, так и дома. К несчастью, испортился и примус, и керосинка; ты не представляешь, какое осложнение внесли они в мою жизнь! Не усмехайся при этом!..
30/VIII.
Кисанька моя ненаглядная, золотко моё! Как же это ты так заболела! Вот несчастье! — я ничего так не боюсь, как твоей болезни — ты такая хрупкая, и болезнь может тебя сильно скрутить. Слышать на расстоянии о болезни близкого человека, не иметь возможности помочь ему — значит представлять и предаваться всяким ужасам. Почему же я не могу выехать к тебе!? Я бы установила жёсткий режим, и никакие гримасы твоего лица не помогли бы тебе!..
Прошёл наш праздник сегодня — как никогда удачно. Милые, милые ребята, как тяжело мне расставаться с ними, отправляя их в школу! Как привыкаю я к ним и как люблю их! Из-за этого можно принять и мириться со многими невзгодами и шероховатостями этой нелёгкой работы.
Кисанька, ты незаслуженно похваливаешь меня в занятиях франц. яз. Я больше «пошумела», чем работаю. Каждый вечер я прихожу домой с непереносимой головной болью, и она лишает возможности чем-либо заняться; силюсь, правда, что-то усвоить, но безрезультатно. Следовало бы идти на курсы…
Между прочим, Ол-ны стремления к нарядам, ея беготня и хлопоты, в ущерб, может быть, своему здоровью в погоне за ними — мне так близки, понятны — поэтому твои жалобы на это «отклика не находят»… Перечитала твоё письмо ещё раз. Неужели ты его с такой t° писала, сидя за столом? Я ещё больше волнуюсь, зная, что ты не будешь выдерживать нужного режима, хотя лекарствами и напичкаешь себя. За всё это время, что я знаю тебя, ты ещё ни разу так не болела… Идуся поправилась, была сегодня на празднике, она ещё больше похудела. Шура Мельникова (наш педагог) уехала в М-ву, и я передала ей перекись. Галоши завтра же буду искать.
Дни стоят ясные и снова тёплые. Любуюсь прозрачностью воздуха, ясностью далей (особенно с н/площадки вид на холмы, помнишь их?) и вслушиваюсь в шелест увядающей листвы. Наступила любимая пора года — это уже идёт 35-я осень моей жизни… Когда-то мы опять будем вместе? Этот год был благополучным в этом отношении, мы часто видались (2 раза ты была у меня и столько же раз я)…
1/IX.
Кисанька, милая! Почему ни слова о здоровье, о течении гриппа? Я так волнуюсь… Только что пришла домой из города. Устала — до дрожания рук. Была в универмаге — галоши купила; кажется, подойдут, смущает очень высокий каблук, но ты просила ведь на высоком. Попала в водоворот МЮД’овской демонстрации и исколесила весь город, пока пришла домой. Галоши передам через Ирочку (дочь Нины Яковл.), она выезжает в М-ву 4/IX.
Спасибо за подписку на энциклопедию — это чудесно, что под руками будет энциклопедия. Может быть, ты передашь с Шурой 2 полученных книги. Ск. она стоит?
Теперь, когда окончательно убедилась в твоём отношении (знаю, что относишься хорошо, «породному» и т. д.), я поняла, что ничего изменить не смогу, и начал грызть «червь сомнения». Мне самой нужно стать такой же, как и ты — тогда у нас будут ровные, спокойные отношения, такую «работу» я и веду. Вот поэтому я надоедливо говорю тебе обо всём этом.
Будь же здорова. Целую нежно. Твоя Мура.
P. S. Твою фуфаечку — не снимаю, очень нравится ея цвет.
