Питер Гитерс - Кот и хозяин. История любви. Продолжение
В тот вечер ресторан превзошел все ожидания и обыкновенных посетителей, и котов. Эстер заявила, что никогда не ела ничего подобного. Норм от удовольствия не мог связать двух слов. Мы с Дженис держались с достоинством, пока не подали сырную тарелку. Тогда моя девушка утратила ощущение реальности и практически завизжала: «Еще! Еще! Еще!» Нортону подали небольшое блюдо с тремя разными закусками: с уткой, гребешком и рыбой. Даже Нортон ел здесь рыбу.
Как обычно, десерт полностью сломил сопротивление.
Мы с друзьями заказали фирменный десерт ресторана — горячее суфле, покрытое кремом-фреш с соусом. Малиновое суфле подается с малиновым соусом; шоколадное суфле — с шоколадным соусом; имбирное суфле — с имбирным соусом. Кстати, имбирный соус — новое и, возможно, величайшее изобретение кулинаров. Суфле приносят на закрытом серебряном подносе перед ужином, ставят на стол, а затем легким взмахом руки крышка снимается, и гость обычно восклицает: «О Боже!» или «У-у-у-у-ух ты!» или, если вы наш друг Доминик: «Это все?!»
Мы становились свидетелями ритуала четыре раза, первый раз шоу организовали для Дженис, второй — для Эстер, затем — для Норма и меня. Однако оставалось еще пятое блюдо, которое поставили прямо перед Нортоном. Не успел я подумать, что может предложить ресторан моему коту, неужели суфле из «Паунс», «Вискас» с кусочками курицы или сырный десерт, как официант сорвал крышку с тарелки и на серебряном подносе мы увидели маленькую серую марципановую мышь с хвостиком, розовыми глазками, серыми усиками и черным носиком.
Творение вызвало бурю аплодисментов всех присутствующих в ресторане, а повар заслужил благодарность и уважение Нортона.
Меня не покидает чувство, что Эстер, моя подруга и агент, все-таки считает, что я несколько приукрашиваю, а кое-где придумываю истории про кота. В тот вечер я заметил, как Эстер смотрела на вислоухого, который с чувством собственного достоинства несколько раз лизнул мышь на подносе. Создавалось впечатление, что Нортон привык к такому вниманию и является постоянным клиентом ресторана. Было видно, что на подругу манеры кота произвели такое же впечатление, как Кларенс Томас в Верховном суде. Не очень удачное сравнение, но, думаю, суть ясна.
На следующий день кот-гурман с сожалением провожал Эстер и Норма в Нью-Йорк. Жизнь постепенно входила в обычное русло, если это понятие вообще применимо к описанию кошачьей жизни.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
КОТ В ИСПАНИИ
В феврале к нам приехал мой старый друг и партнер Дэвид. Его визит не был чисто дружеским, мы работали над сценарием и решили, что временный офис на третьем (или втором) этаже с видом на долину Люберон — лучшее место для творчества.
История повторялась.
Много лет назад, так много, что приходишь в ужас, мы вместе с Дэвидом впервые поехали на юг Франции поработать. Он только что окончил факультет журналистики и решил год попутешествовать по Европе со своей девушкой. Я завершил работу над первым романом и был уверен, что вот-вот стану богатым, известным, знаменитым и великим литератором. Я был молод, упрям и уверен в собственных силах. Кроме того, я считал, что вполне могу уволиться с работы в издательстве, где получал сто тридцать пять долларов в неделю, и уехать на год во Францию. План был разработан и продуман с той тщательностью, с которой разрабатывалось и продумывалось все остальное: мы с Дэвидом напились и, воодушевленные поездкой на поезде Бостон — Нью-Йорк, в какой-то момент пятичасовой поездки решили вместе отправиться во Францию и написать сценарий к фильму. На дворе стоял 1976 год.
С тех пор произошло много удивительного и знаменательного. Дэвид и я действительно написали сценарий к фильму, который получился ужасным. Тем не менее мы все-таки умудрились продать его телевизионному каналу для пробного выпуска, что помогло нам влиться в ряды сотрудников потрясающего шоу-бизнеса.
Прошло много лет, но мы так и остались партнерами благодаря пяти-шести порциям виски «Джек Дэниелс» под стук колес. Я до сих пор с замиранием сердца вспоминаю о поездке на север от испанской границы в Коллиур и Пор-Вандр. Молодые романтики, в будущем успешные сценаристы и писатели, отправились на поиски приключений.
Мы сняли грязные дешевые апартаменты, с балкона которых можно было прыгнуть в чистое, синее Средиземное море. Конечно, если бы мы были клонами Эрнеста Хемингуэя, прыжок бы обязательно состоялся. Но к сожалению, Дэвид и я всего лишь осмотрительные еврейские дети, которые не хотели знать, как по-французски звучит фраза: «Простите, у вас не найдется большой бутылки йода и несколько сотен метров бинтов?»
Мы покупали продукты на открытом рынке, который загадочным образом каждую субботу появлялся на площади Пор-Вандра, а свежую рыбу брали в течение недели прямо у рыбаков. Тогда Пор-Вандр все еще считался рыбацкой деревней. В годы юности вино стоило двадцать центов за бутылку. Мы были слишком молодыми и ничего не слышали о холестерине, поэтому сдабривали сыром все съедобное, что попадалось под руку. Местные жители не знали ни слова по-английски. Ежедневно температура доходила до двадцати семи градусов по Цельсию. В Коллиуре находилось удивительное кафе «Тамплиеры». На стенах заведения висели оригиналы картин Пикассо. Когда-то в молодости Пикассо, Брак и Матисс жили здесь и обменивали картины на еду. Дэвид и я ежедневно, устав от сочинительства, заходили в «Тамплиеров» пропустить рюмочку коньяку, попить пастиса или просто холодного пива. Мы поняли, жизнь — хорошая штука, когда хозяин заведения наконец поздоровался с нами за руку — явное подтверждение, что теперь мы стали завсегдатаями кафе и полноправными горожанами.
Мы были молоды и в определенной степени наивны. Через несколько месяцев деньги закончились, нам с Дэвидом пришлось вернуться в Нью-Йорк. Я продал роман издательству, но быстро понял, что на вырученные средства и авансовые платежи в будущем не смогу позволить себе вести жизнь в стиле Скотта Фицджеральда, поскольку гонораров даже на мясо не хватит. Хотя незадолго до этого был уверен, что все будет с точностью до наоборот. Тогда я не придавал значения важности ежедневных приветствий в «Тамплиерах», романтике Бригадуна. Я не задумывался, что не каждому повезло так, как мне. Я жил в сказке, воспоминания о которой останутся со мной навсегда.
Прошло шестнадцать лет, теперь я отчаянно пытался вернуть прошлое. Даже вызвал старого приятеля Дэйва на помощь. Что может быть лучше возвращения в места, где прошла молодость? Ничего, при условии, что Дженис и Нортон рядом.
Дженис много раз слышала романтические рассказы о странствиях и видела фотографии из Коллиура. Моя девушка достаточно хорошо знала нас с Дэвидом и понимала: стоит нам вернуться в город юности, мы станем неуправляемыми, будем смеяться над шутками, понятными только нам одним, и потащим Дженис и кота в места, которые для обычного туриста не представляют особого интереса. Соответственно, любимая решила совместить поездку в Коллиур с посещением других достопримечательностей.
В результате непродолжительного обсуждения мы согласились в пятницу приехать в Коллиур, переночевать в гостинице, в субботу погулять по городу, а после отправиться в Испанию, поскольку ни Дженис, ни Нортон там никогда не бывали.
Франция сильно изменилась со времен нашей юности. Теперь французы используют английские слова, такие как «парковка» (например: «Поверните направо, идите до парковки»), а факс даже наделили половой принадлежностью, во французском языке он мужского рода. Неотъемлемой частью пейзажа стал «Макдоналдс», а местные политики практически такие же коррумпированные, как их американские коллеги. Вполне возможно, деятели Франции всегда были такими, но тогда казалось, что политиков интересуют исключительно напитки и еда. Теперь французская коррупция получила вашингтонский привкус, скандалы стали финансовыми. Но, даже принимая изменения, произошедшие в течение этих долгих лет, мы не были готовы к современному облику Коллиура.
Город выглядел, как Майами-Бич. Во времена нашей юности Коллиур был сонной деревней. Конечно, место всегда считалось курортным, но не шикарным и модным. В основном сюда ездили французы с юго-запада страны. Мы с Дэвидом жили в одном из нескольких современных зданий на окраине, в жилищном комплексе, состоявшем из пяти-шести домов. Теперь, проезжая на «ситроене», мы не увидели деревни, которая скрылась из виду за гигантскими высотными кондоминиумами. Ситуация была похожа на сцену из фильма «Эта прекрасная жизнь», когда ангел Клэренс приводит Джимми Стюарта на Бедфордские водопады, чтобы герой вернул себе радость жизни, а водопады, оказывается, превратились в Поттерсвилль, где на каждом углу призывно манили прохожих огнями салуны/бордели с обнаженными танцовщицами. Возможно, я утрирую, Коллиур не настолько изменился, но увиденное, новое и уродливое, меня шокировало. В глазах Дженис читалось: «И это место, о котором ты мне все уши прожужжал?»
