Галина Лифшиц - Девочка по имени Ривер (сборник)
Телефон звонит. Она знает, что не отзовется, хотя ей есть что сказать. Но зачем? Говорить хочется с собеседником, а не с тем, кто так долго воспринимал ее как окружающую среду.
Она берет в руки умолкнувший наконец аппаратик и быстро меняет настройку звонка. Ей давно хотелось слышать именно эту нежную песенку без слов, когда кто-то хочет обменяться с ней парочкой слов. Красивая песенка! Вот под эту музычку она и говорит сама себе то, что никогда не скажет своему прошлому.
– Я много лет подряд вела сумрачное существование. Меня словно и не было вовсе. Или главная часть меня пряталась где-то в темноте, не высовываясь, чтобы не помешать любви. Хм. Такая вера в любовь была! Полная уверенность, что ты – это человек, который совпал со мной полностью.
Как же я старалась соответствовать! Я с детства слышала: ты обязана быть самостоятельной, сильной. Ну вот – я сильная. То есть – с виду хрупкая, тоненькая, грациозная. Но нет! Я сильная. Я носорог. Тяжелой поступью иду я по жизни. Мои шаги отзываются в моем мозгу. Каждый шаг. Топ. Топ. Топ. Обдумано и предусмотрено все. Мой сильный хребет выдерживает любые нагрузки и передряги. Мой рог повергает всех твоих врагов в ужас, любимый. Моя кожа непрошибаема. Копье, пущенное в меня, не достигнет цели. Оно оттолкнется от моего закаленного тела, вернется к противнику и поразит его. Я научилась быть носорогом, живя с тобой, годами упорных тренировок. Сейчас мне даже не нужно упражняться. Я – носорог.
Ты не оказывался рядом именно тогда, когда был особенно необходим. Ну и что? Ты вовсе не обязан читать мои мысли и улавливать все мои чувства. Ты есть, убеждала я себя, и это главное. Да! Ты жалел потратить на меня свое время. Ты был постоянно занят. Ты почему-то бываешь так занят! Так занят, что ни минутки… Нет, я, конечно, была в твоей жизни. Конечно, есть! Но ты часто занят. Ничего-ничего, любимый. Я же сильная, самодостаточная. У меня есть подруги. У меня тоже есть неотложные дела. Мне всегда есть чем себя занять. И мои чувства к тебе неизменны. Я люблю тебя! И ты – да? А свободное время – оно будет. Когда-нибудь. Главное, мы есть друг у друга. Хорошие у меня были установки, ага?
Ты, похоже, пренебрегал мной? Ты унижал меня. Отшвыривал порой от себя, как лежащую на пути тряпку. Что-то оставшееся от меня на самом дне души протестовало. Но слабо. Ведь сильная я обещала себе: ничего, потерплю. Тебе надо вытереть об меня ноги? Ну, бывает. Жизнь твоя сложна. Вытирай. Главное – не поскользнись. Я потерплю. Я не возражаю. Ради любви я принимаю и это. Ради нашей с тобой такой большой любви.
Мои ключевые слова последних лет: «Ничего. Ничего. Я сильная. Я все смогу. Я счастлива. Мое счастье – такое. У каждого счастье свое. А мое – такое». Отпечатки пальцев не совпадают, так? Лики счастья тоже не совпадают. Лики счастья. Образы счастья. Морды счастья. Хари счастья. Счастья? А это вообще о чем? Синоним слова «счастья» – это что же может быть? Претерпевание? Угнетение себя ради тебя, любимый? Боль? Одиночество? Счастье, счастье! Я к тебе сейчас обращаюсь, загадочное мое! Ты правда такое мне нужное нечто? А если без тебя, счастье? Что я потеряю? Я потеряю любовь, да? Лучше дальше не думать.
Годами длились мои раздумья. Годами! Годами я объясняла себе, что любовь – самое ценное. Что если не сберегу, зачем жила тогда? Я повторяла, что счастлива. Ты есть. Ты со мной. Мы с тобой. Я потерплю еще. Я выстою. И ты поймешь! То есть – ты почувствуешь все, что чувствую я. Произойдет такое проникновение, и ты поймешь. Моя любовь откроет твои глаза и душу.
Нет, конечно, я предпринимала что-то для того, чтобы защитить себя и спастись от невыносимого страдания, причиняемого мне моим счастьем. Мои носорожьи лапы вытаптывали в почве глубокую яму, чтобы было, куда спрятаться от нестерпимой боли. Она почему-то становилась все сильней и сильней, даже при моей непробиваемой коже и в моем защитном окопе. Наконец ни с того ни с сего наступил такой необъяснимый миг, когда мне сделалось невыносимо больно и в моем убежище. И вот тогда я вылезла наружу и, помогая себе рогом, принялась закапывать свою опустевшую могилу. Я хоронила свою боль, свой ледяной страх, свою тоску.
Осталось только утрамбовать образовавшийся холмик. Ничего. Я справлюсь и с этим. Ради… Ради…
И вдруг я ощутила что-то новое. Кажется, я похоронила не только боль и страх. Кажется, любовь моя тоже осталась в той яме. Кажется, я и от счастья отказалась. Мне хорошо без него. Я чувствую легкость и свободу. И мне совсем не нужен мой рыцарский носорожий панцирь. Я дышу полной грудью и не оглядываюсь, когда удаляюсь от места, где покоятся отжившие свое останки. Скоро я забуду о них совсем. Уже забыла.
Не задавай мне лишних вопросов.
Телефон, словно отозвавшись на ее мысли, начал проигрывать однообразную, но милую песенку. Ну и пусть поет свою песню без слов. Хорошая мелодия, долго не надоест.
А потом… Потом Варя быстро собралась и сбежала к Марусе на дачу, оставив телефон дома. Имела право. У нее отпуск. И новая жизнь начинается. Она всегда начинается так: внезапно. Иначе не получится. Духу не хватит.
Настоящий Дед Мороз
Маруся несколько дачных дней подряд особо опекала Альку и Варю. Бедные девочки! Как они зависят от собственных чувств и ожиданий. Все мы зависим от того, что сами себе намечтаем.
Они лежали втроем на Марусиной башне, загорали и делились воспоминаниями детства.
– Аль, я тебе сейчас важную тайну расскажу, – сообщила Маруся. – Не многие знают. Но мы с Варей – точно!
– Ты про что, Марусь? – лениво поинтересовалась Варя.
– А помнишь – про настоящего Деда Мороза? Альке пора про него узнать.
– О! Это да! Давно пора. Ты еще не рассказывала?
– Да все времени не было. И, казалось, забыла. А сейчас, за разговорами, вспомнилось.
Алька с улыбкой ждала очередную мамину историю.
* * *– Ну что? Уже начало декабря! Ты не забыла, что надо Деду Морозу написать? – спросил папа, широко улыбаясь.
– Не забыла, – нахмурилась Маруся.
– А чего так мрачно? – встревожился отец.
– Ничего не мрачно. Все в порядке. Я напишу.
– Не, ну ты смотри сама, конечно. Дело твое. Но обычно Дед Мороз любит приносить то, что детям больше всего хочется, сама же знаешь.
– Знаю, – подтвердила Маня скупо.
– Что происходит, не пойму? – взялся допытываться родитель. – Случилось у тебя что? Так ты же знаешь, достаточно нам сказать, мы поможем. Мы всегда с тобой. Всегда рядом. Не забудь.
– Я помню, папуль. Все у меня в порядке. Ничего не случилось. Я напишу.
– Собственно, я просто так напоминаю. Это не моя забота. Просто хочется, чтобы у тебя все было, как обычно: радостный Новый год. И чтоб Дед Мороз успел.
– Я напишу, пап, – повторила Маруся и уткнулась носом в учебник.
– Ладно, не буду мешать. Учи свои уроки.
Папа закрыл дверь, оставил наконец ее одну.
Маруся отодвинула учебник и задумалась.
Ей девять с половиной лет. Она практически взрослая. И сами родители ей это повторяют и повторяют. И что же? Они думают, она будет всю оставшуюся жизнь верить, что подарки по списку ей действительно приносит Дед Мороз? Да, конечно, она была совсем маленькая, когда на это все купилась. В четыре года научилась читать. Писать было трудно. Но первое, что накарябала, после слов «мама», «папа», «баба», «молоко» и «собака» (почему именно такой набор – совершенно непонятно до сих пор), так вот, после этого было «пЕсьмо ДедмАрозу». Мама-папа и предложили: раньше, мол, Дедушка Мороз тебе сам приносил подарочки. А теперь ты большая девочка, теперь ты сама напишешь ему, положишь в тайное место, которое только ты и будешь знать, а он прилетит ночью, прочитает твое письмо и все желания исполнит! Потому что он может все! Куклу, мишутку, игру любую, платьице, туфельки – все, что пожелаешь. Если, конечно, ты была весь год хорошей, послушной девочкой. При этом условии.
– Плохим не носит? – уточнила тогда Маруся деловито.
– Совсем плохим – нет, не носит. Исключено.
– А если немножко плохой? Ну, не всегда слушается? Бывает же, случайно?
– Немножко плохим носит. Но не все желания исполняет.
Марусины желания исполнялись все. Хотя она, конечно, не была идеальной и особо послушной. Однако Дед Мороз оказался стариком снисходительным, он на многое закрывал глаза, многое прощал и спускал на тормозах.
И так уж повелось, что каждый год в начале декабря она доверяла свои заветные желания листочку бумаги, который потом прятала под свой матрас. Сначала она хотела было под подушку письмецо укладывать, но подумала, что оно там помнется. Ей было неудобно перед Дедом Морозом и не хотелось, чтобы к невольным ее просчетам прибавлялись еще небрежность и неуважение к старшим.
Каждый год под елкой оказывались именно те подарки, о которых она просила в письме! Вот это и было самое настоящее чудо! Совершенно невозможное, немыслимое чудо, которое не давало ей покоя! И главное: она не понимала, как удается Деду Морозу прочитать ее просьбы! Ведь письмо ее всегда оставалось лежать именно так, как она его и засунула под матрас! И второе чудо: она не сводила глаз с елки, а подарки оказывались под ней! В комнате никого-никого не было! Она почти не отвлекалась! Ну на полминуты в туалет – это же не считается. А так – сидела как пришитая. И все равно подарки оказывались под елкой! И третье чудо. Вернее, вопрос. На некоторых дарах доброго Дедулечки Мороза имелись ценники! Что сразу хотелось выяснить? Дед М. покупает детям вещи в обычных магазинах? Если да, это значило, что он чрезвычайно, фантастически богат! Ведь ему приходится выполнять желания всех детей планеты. А если не богат, то тогда как? Тогда (даже страшно подумать) он что же? Крал их для нее? Ну да. Проникал незаметно в магазины, как он умел, раз незаметно читал ее, Манины, письма, например, – и запихивал с полок в свой мешок все, что ему было заказано, по списку. Но ведь воровство – преступление! За это в тюрьму сажают! Не мог Дед Мороз, требующий от детей примерного поведения, сам оказаться грабителем. Нет, скорее всего – он богач! И какой!
