Олег Рой - Муж, жена, любовница
Юлия созвонилась со старым другом семьи Геннадием и договорилась о встрече в Клинике неврозов, где тот работал. Другой причины, кроме нервного истощения, она придумать не могла. У Геннадия лечились многие ее подруги, но она знала его не по медицинской помощи, а по компании общих знакомых. И ей проще было поговорить о своих недомоганиях с ним, чем с незнакомым человеком.
Она приехала к нему на Шаболовку, и после беседы он сообщил, что симптомы ее недомоганий действительно укладываются в общую картину нервного перенапряжения, а может быть, даже и начавшейся депрессии. Для того чтобы пройти курс лечения в их клинике, нужно было сдать анализы, и Юлия вышла от доктора с целой стопкой направлений.
Она осталась ночевать в городе, чтобы на следующее утро, сделав все необходимое в клинике, со спокойной душой уехать в Чиверево. Житье под одной крышей с мужем — даже в течение нескольких вечерних часов — давалось ей с большим трудом. Юлия обнаружила, что стала уязвимой и чувствительной, легко обижается на какие-то мелочи — то есть убедилась, что у нее серьезно шалят нервы. Да и доктор Гена уверял, что такие проблемы есть почти у всех и надо только вовремя диагностировать начало нервного заболевания. Провожая ее из клиники, уже в коридоре, он говорил:
— Это хорошо лечится, и ты скоро вообще забудешь, по какому поводу ко мне приезжала.
— А как долго длится курс? — Юлия ужаснулась при мысли, что теперь — летом! — она окажется вдруг привязанной к больнице.
— Давай сначала подождем результатов анализов, не станем гадать на кофейной гуще, — уклончиво, как любой доктор при нехватке информации, ответил он.
— Ты знаешь, Ген, я ведь ужасно не люблю лечиться. На меня эти стены — хоть у вас и красиво, и народ симпатичный — просто тоску наводят.
— Ну, дорогая, хорошее лекарство должно быть горьким. Старая истина земских врачей. Слышала об этом?
Юлия улыбнулась ему на прощание, оставила номер своего сотового телефона и, сдав анализы, умчалась прочь из Москвы.
В Чивереве зеленела молодая листва, буйно цвела сирень, по ночам заливались соловьи. Она составила график и смету земляных работ, но решила ничего не начинать до получения результатов анализов и окончательного диагноза доктора Гены. Ожидание не тяготило. По утрам, чувствуя слабость, она подольше оставалась в постели и втайне была даже рада представившейся возможности побездельничать.
В середине июня стояли жаркие дни, но по ночам было прохладно, от воды тянуло сыростью. На неделю приехала Ксюша, чтобы подготовиться к очередному выпускному экзамену. Павел обещал быть на выходные. В пятницу Юлия поздно закончила готовить на кухне. Она испекла к Пашкиному приезду его любимый рыбный пирог из пышного дрожжевого теста. Сил у нее было мало, она теперь быстро уставала, поэтому прокопалась долго и лишь к полуночи поднялась к себе. Перед тем как лечь в постель, она вышла на веранду, вдохнула полной грудью запахи ночного поля и леса, да так и не заметила, как, завороженная летней ночью, осталась сидеть в кресле. Перед домом, у воды, неистово квакали лягушки. В коротких паузах был слышен лай собак в деревне.
Сотовый телефон она не выключала на ночь просто так, на всякий случай — ей теперь редко звонили и члены семьи, и знакомые. Но в этот раз ночную тишину неожиданно разорвал телефонный звонок. Юлия взглянула на дисплей: почти час. Кому не спится? Она нажала кнопку и поспешила войти в спальню, чтобы разговор не нарушил сонной тишины поселка. Наверное, Пашка. Потерял счет времени, заработался.
— Алло, Юля, это говорит Геннадий Егоров. Ты не спишь?
— Ну как тебе сказать? Не сплю, но собираюсь. Ты откуда звонишь? У тебя что-то случилось?
— Случилось. Но не у меня, а у тебя. Если можешь, приезжай ко мне сейчас. Я дежурю в клинике.
— Да ты знаешь, где я? Я в Чивереве! За окружной! За городом!
— Юля, только спокойно. Мне срочно нужно с тобой поговорить. До утра откладывать нельзя. Срочно, понимаешь? Тем более что завтра выходные. Приезжай! Это недалеко. Я договорюсь с охраной и буду ждать тебя внизу, в приемном покое. Как подъедешь, позвони мне на мобильный. Все. До встречи.
— Гена, ты что, это какая-то авантюра! Подожди…
Но в трубке звучали короткие гудки.
Она давно знала этого человека. Он никогда — по крайней мере, на ее памяти — не говорил и не делал глупостей. Значит, надо было ехать. В конце концов, она уже отдохнула, силы ее восстановились. Спать совсем не хочется. Раз надо, значит, надо…
Юлия попыталась сообразить, хватит ли ей бензина. Впрочем, теперь по всей дороге есть круглосуточные заправки, проблем не будет. Она натянула светлые джинсы, футболку, кроссовки — так будет удобнее шататься в ночи. Вынула из ушей серьги, сняла кольцо. Сложила аккуратно все в шкатулку. Нужно еще проверить пистолет, и все будет как в кино, — она пыталась шутить сама с собой, но на самом деле ей было не до смеха. После разговора с Геннадием противная тревога, как змея, заползла и угнездилась в ее душе. Она перебирала в уме все возможные несчастья: мать на месте, в своей комнате, Ксюша спит тоже здесь, Пашка — известно где… Может быть, что-то с Алексеем? Но по телефону Гена все равно ничего не скажет. Черт бы побрал его врачебную этику! Ехать, скорее ехать в Москву!..
Юлия быстро добралась по пустому шоссе до центра столицы, до Генкиной клиники. Позвонила по дороге, проезжая мимо Кремля. Она чувствовала, что это еще не паника, но все же волнение нарастало.
Когда Юлия притормозила у ворот клиники, Геннадий уже ждал ее, нервно попыхивая сигаретой. Вот это номер, он же не курит!
Он открыл дверцу ее машины, помог выйти и, ни слова не говоря, провел в двери с надписью "Приемный покой". В большом помещении никого не было. Он усадил ее на стул, сам сел напротив за столом.
— Юлия, успокойся и выслушай. Пришли результаты твоих анализов. Их надо проверить еще раз, и только тогда можно будет говорить об окончательном результате. Но, по предварительным прикидкам, у тебя очень плохая болезнь.
— Какая? Нервная?
— Нет, не нервная, но очень неприятная, инфекционная, лекарство против которой еще не изобрели. Она плохо лечится.
— Говори же, Гена, не тяни. Я готова услышать все.
— Юлечка, я сам не могу поверить, придется срочно сделать контрольные анализы. Потому что по тем, которые сдала ты, — у тебя ВИЧ-инфекция. В будущем это дело может развиться в СПИД.
— ВИЧ-инфекция! Но этого не может быть!
— Давай не будем паниковать. Скажи мне не как старому другу, а как врачу: какие половые контакты у тебя были в течение последнего года? Вспомни и назови все. Сосредоточься.
— Это просто. С начала половой жизни, с самой юности и до конца декабря девяносто девятого — только с мужем. В середине нынешнего января был один контакт на Антильских островах. Но я предохранялась. С тех пор вообще никаких… Гена, это безумие! Не может быть!
— Юля, сдашь анализы еще раз. Но, к сожалению, специальная лаборатория редко ошибается. Ошибка маловероятна. Да, Алексея надо проверить обязательно.
— Это его дело. Надо — пусть проверяется. Мы в большой ссоре с ним, Гена. Между нами ничего не было с Нового года.
— Хорошо, теперь еще раз. Давай по порядку. Расскажи мне про историю на островах.
Юлия молчала, пытаясь сосредоточиться. От волнения, от неожиданности и ужаса она едва могла говорить.
— Это было мое первое и последнее любовное приключение. Выходит, если что-то могло случиться, то только тогда…
— Ты знаешь, как зовут того человека? Его адрес?
— Русский, живет и работает гидом на острове Сен-Бартельми… Это самый модный и дорогой курорт Антильских островов. Зовут?… Его зовут Питер Питерсон. Так он, по крайней мере, назвался. Документов его я не видела. Но мы предохранялись!
— Юлия, мы же взрослые люди! Если бы ты предохранялась, то не была бы инфицирована. Попробуй восстановить в памяти все, до мелочей.
— Тогда был очень жаркий день. Я сильно волновалась — понимаешь, я же никогда… — Увидев, что она запнулась, Геннадий понимающе кивнул ей, предлагая продолжать, и в глазах его она увидела мелькнувшую жалость. — В его номере я упала в обморок. Когда очнулась, он мне уже сделал укол. Что-то сердечное.
— Какое сердечное? Если ты упала в обморок, то зачем тебе сердечное?
— Из-за обморока я плохо помню детали.
— Вспомни, хотя… теперь это уже не имеет большого значения. Похоже, источник заражения мы с тобой уже установили. Понимаешь, твои симптомы — потеря веса, слабость, головокружение — это все подтверждение диагноза.
— Так. Скажи мне честно, Гена, сколько мне осталось жить? Месяц? Полгода? Год?
— Да не торопись, не гони меня… — Он затянулся сигаретой и произнес профессионально-бесстрастным тоном: — Рассказываю. Болезнь победить, излечить полностью невозможно. Можно облегчить твое состояние. Можно снять симптомы. Но всегда возможно ухудшение, и никто тебе ничего не скажет наперед. Вирус этот постоянно изменяется, на одного человека он действует так, на другого — иначе. В таком состоянии, как сейчас, при активно развивающейся фармацевтике, ты можешь жить достаточно долго.
