Дино Буццати - Избранное
— Господин капитан! — закричал вдруг снизу сержант, замыкавший цепочку.
Монти остановился. За ним — Ангустина, а потом и все солдаты, до последнего.
— Ну что еще? — спросил капитан, словно его оторвали от бог знает каких важных дел.
— А северяне-то уже на гребне! — крикнул сержант.
— Ты что, спятил? Где ты их видишь? — отозвался Монти.
— Слева, вон на той седловине, чуть левее уступа, что торчит будто нос!
Он был прав. Три крошечные черные фигурки четко вырисовывались на фоне серого неба, и было хорошо видно, как они движутся. Не приходилось сомневаться в том, что они уже заняли нижний участок гребня и, судя по всему, до вершины доберутся первыми.
— Черт побери! — крикнул капитан, сердито поглядев вниз, на цепочку, как будто в этой неудаче были повинны солдаты. Потом обернулся к Ангустине: — Вершину взять должны мы, никакого разговора быть не может. Не то — лучше не показываться на глаза полковнику!
— Надо их как-то задержать, — сказал Ангустина. — Оттуда до вершины не больше часу пути. Если они не остановятся, мы их не обгоним.
— Может, лучше мне пойти вперед с четверкой солдат, — ответил капитан. — Небольшая группа справится быстрее. А вы поднимайтесь спокойно следом или ждите здесь, если устали.
Вот на что рассчитывает эта сволочь, подумал Ангустина, сам хочет отличиться, а меня оставить здесь.
А вслух сказал:
— Слушаюсь, господин капитан. Как прикажете. Но я все же предпочитаю идти дальше. И вообще, если сидеть без движения, можно замерзнуть.
Капитан выбрал четверых самых ловких солдат, образовав своего рода штурмовую группу, и двинулся вперед. Ангустина же принял на себя командование остальными, надеясь, что ему удастся не отстать от Монти. Но тщетно: цепочка, несмотря на то что все прибавили шагу, растянулась настолько, что даже конца ее не было видно.
На глазах у Ангустины маленький отряд капитана скрылся за серыми выступами скалы. Какое-то время еще был слышен шум сыпавшейся из-под ног щебенки, а потом и он смолк, так же, как голоса, растворившиеся вдали.
Небо между тем совсем потемнело. Окружающие их скалы, потускневшие стенки на противоположной стороне ущелья, дно пропасти — все приобрело какой-то зловещий лиловатый оттенок. Небольшие вороны с резким карканьем летали вдоль ребристых выступов: казалось, они предупреждают друг друга о надвигающейся опасности.
— Господин лейтенант, — обратился к Ангустине солдат, шедший за ним, — сейчас дождь польет.
Ангустина остановился, посмотрел на него, но ничего не сказал. Сапоги больше не терзали ему ноги, зато начала сказываться безмерная усталость. Каждый метр подъема давался лейтенанту с огромным трудом. К счастью, скалы на этом участке были не такими крутыми и более изрезанными, чем те, что они уже преодолели. Интересно, как далеко ушел капитан, подумал Ангустина. Может, он уже побывал на вершине, воткнул там флажок, поставил пограничный знак и теперь возвращается назад.
Посмотрев наверх, он убедился, что вершина не так уж и далеко. Вот только неясно было, с какой стороны к ней подступиться — очень уж отвесной и гладкой была подпиравшая ее стенка.
Наконец, выйдя на узкий, усыпанный щебнем карниз, Ангустина оказался в нескольких метрах от капитана Монти. Тот, взобравшись на плечи одного из солдат, пытался одолеть стенку высотой не более десяти метров, но выглядевшую совершенно неприступной. Было очевидно, что Монти уже давно и безуспешно пытается взять это препятствие.
Едва переводя дух от усталости, капитан встретил Ангустину злобным взглядом.
— Могли бы подождать и внизу, лейтенант, — сказал он, — всем нам здесь не пройти, хорошо если сумею подняться туда я да еще двое солдат. Вам бы лучше было ждать нас внизу, скоро стемнеет, а спуск в темноте — дело нешуточное.
— Но вы сами сказали, — ответил Ангустина совершенно хладнокровно, — чтобы я поступал по своему усмотрению: либо оставался ждать, либо следовал за вами.
— Ладно, — сказал капитан, — теперь нужно отыскать дорогу: от вершины нас отделяют всего несколько метров.
— Как? Вон там уже и вершина? — спросил лейтенант с едва уловимой иронией, которой капитан, конечно же, не заметил.
— И десяти метров не будет, — кипятился капитан. — Черт побери, мне ли их не одолеть! Да я…
Его прервал чей-то дерзкий голос сверху; над краем невысокой стенки показались две головы.
— Добрый вечер! — крикнул, улыбаясь, один из незнакомцев, по-видимому офицер. — Хочу предупредить: здесь вам не подняться, нужно идти по хребту!
Оба исчезли; до стоящих внизу доносилась лишь неразборчивая речь чужаков.
Монти позеленел от злости. Значит, все кончено: северяне захватили и вершину. Капитан, не обращая внимания на продолжавших подходить снизу солдат, опустился на обломок скалы, лежавший на карнизе.
Вдруг повалил снег — густой и тяжелый, совсем как зимой. И кто бы мог подумать — за несколько минут щебенка, покрывавшая карниз, стала совсем белой, тогда как все остальное погрузилось в темноту. Никто и представить себе не мог, что ночь наступит так внезапно.
Солдаты как ни в чем не бывало развернули свои скатки и укрылись шинелями.
— Вы что делаете, черт вас побери! — взорвался капитан. — Немедленно свернуть шинели! Уж не собираетесь ли вы проторчать здесь всю ночь? Будем немедленно спускаться.
— С вашего позволения, господин капитан, — возразил Ангустина, — до тех пор, пока те находятся на вершине…
— Что-что? Что вы хотите этим сказать? — вскинулся капитан.
— По-моему, нельзя возвращаться назад, пока северяне там, на вершине. Да, они добрались туда первыми, и нам здесь делать уже нечего, но как это может быть истолковано?!
Капитан ничего не ответил и минуту-другую ходил взад-вперед по карнизу. Потом сказал:
— Теперь и они наверняка уберутся отсюда, на вершине в такую погоду еще хуже, чем здесь.
— Господа! — раздался голос сверху, и над кромкой стены показалось уже четыре или пять голов. — К чему все эти церемонии, беритесь за веревки и поднимайтесь сюда, в такую темень по крутому склону вам все равно не спуститься!
С этими словами они сбросили два толстых каната, чтобы с их помощью отряд из Крепости мог одолеть короткую стенку.
— Спасибо, — язвительным тоном ответил капитан Монти. — Спасибо за внимание, но мы уж как-нибудь сами о себе позаботимся!
— Ну, дело ваше! — крикнули сверху. — Но веревки мы тут оставим, как знать, может, они вам все-таки понадобятся.
Наступило долгое молчание. Лишь с тихим шорохом сыпал снег да время от времени кто-нибудь кашлял. Видимости не было почти никакой: едва-едва просматривался подсвеченный красноватым светом фонаря край поднимавшейся над ними стенки.
Солдаты Крепости, накинув шинели, тоже стали зажигать фонари. Поднесли фонарь и капитану.
— Господин капитан, — устало произнес Ангустина.
— Что еще?
— Господин капитан, а не перекинуться ли нам в картишки?
— К дьяволу ваши картишки! — ответил Монти, прекрасно понимавший, что этой ночью им отсюда уже не выбраться.
Не говоря ни слова, Ангустина вынул колоду из сумки капитана, доверенной одному из солдат, разостлал на камне край своей шинели, поставил рядом фонарь и стал тасовать карты.
— Давайте сыграем, господин капитан, даже если вам не хочется.
Только теперь Монти понял, что имел в виду лейтенант: ведь на них смотрят северяне и еще небось насмехаются; выходит, надо играть. Солдаты устроились у самой стенки, в небольшой впадине, и с веселым смехом принялись за еду, а оба офицера, сидя на открытом месте, под снегом, стали играть в карты. Позади них возвышалась отвесная стена, под ними чернела пропасть.
— Так его, всухую, не давать ему взяток! — крикнул кто-то сверху насмешливо.
Ни Монти, ни Ангустина не подняли головы, делая вид, будто очень увлечены. Но капитан играл неохотно, со злостью шлепая картами по шинели. Тщетно Ангустина пытался подзадорить его:
— Вот это да, два туза подряд… а эта взятка моя… признайтесь, трефового-то вы проморгали…
Время от времени он даже смеялся — и выходило это у него совершенно естественно.
Сверху до них снова донеслись голоса, затем топот: должно быть, северяне уходили.
— Желаю успеха! — крикнул все тот же голос. — Удачной вам игры… и не забудьте про веревки!
Ни капитан, ни Ангустина не ответили. Они продолжали азартно шлепать картами, как будто и не слышали этих криков.
Отблески фонаря на вершине погасли. По-видимому, северяне действительно собирались уходить. Колода совсем разбухла от снега, и тасовать ее становилось все труднее.
— Ну хватит, — сказал капитан, бросая свои карты на камень. — Хватит ломать комедию!
Он устроился под скалой и поплотнее завернулся в шинель.
