Осама Дадзай - ЗАКАТНОЕ СОЛНЦЕ
«Я буду падать, пока есть куда падать. Идеалы — что от них толку… В нынешней Японии ни для кого не может быть никаких хороших известий. Только плохие» («Зимний фейерверк»).
«Я считаю себя пропащим человеком. Я потерпел поражение, повержен. Впрочем, что есть наша литература, как не бормотание таких вот поверженных?.. Последнее время я перечитываю пьесы Чехова и сам надеюсь написать драму» (письмо к Кавамори Кодзо от 30 апреля 1946 года).
«Политика нагоняет на меня страшную тоску… Я послал в журнал «Тэмбо» драму в трех действиях "Зимний фейерверк". Она, очевидно, будет опубликована в № 6. Я попытался описать в ней свое послевоенное отчаяние. Мне кажется, что так называемая японская культура теперь переживает еще больший упадок, чем во время войны. Журналы публикуют несусветный вздор. «Тэмбо» — единственный приличный… Последние дни мне до смерти тоскливо. Трудно даже двигаться. Все время тянет выпить, но никакого удовольствия не получаю и от вина, только засыпаю быстрее» (письмо к Ибусэ Масудзи от 1 мая 1946 года).
В ноябре 1946 года Дадзай вернулся в Токио. К тому времени возобновилась деятельность многих журналов. У Дадзая появляется много заказов, но работает он мало. Только к сорок седьмому году Дадзаю удалось справиться с апатией, и он снова начал писать. Сняв отдельную комнату, он уходил туда с раннего утра и работал часов до трех. Потом шел в ближайшее кафе, где его уже ждали друзья. В эти часы он был очень общителен и остроумен.
Произведения же его становятся все более злыми, ироничными, он уже не стремится видеть в жизни светлое, доброе, что было характерно для второго периода его творчества, а наоборот обрушивается с яростными нападками на человеческое общество. И как на самого главного своего врага, набрасывается на семейное счастье, к которому всегда так стремился. «Семейное счастье — основа всего зла» («Семейное счастье»). «Счастье семейного очага… Почему оно недоступно мне? Я и помыслить о нем не смею. Семейного очага я боюсь больше всего на свете», — писал он за три месяца до смерти. Семья (а в 1947 году у него родилась еще одна дочь — Сатоко) вызывала в его душе чувство протеста, он видел в ней нечто, связывающее его свободу, мешающее целиком отдаться литературе.
Он все реже бывал дома, живя в основном в доме Ямадзаки Томиэ, у которой снимал комнату.
Проблемы семьи и семейных отношений так или иначе рассматриваются во всех произведениях этого периода.
В 1947 году Дадзай написал один из лучших своих рассказов «Жена Вийона» («Биён-но цума») и повесть «Закатное солнце» («Сяё»), которая была напечатана журналом «Синтё» и почти сразу же вышла отдельной книгой. Эта повесть, написанная под явным влиянием чеховского «Вишневого сада», пользовалась огромным успехом у читателей. Появилось даже понятие «сяёдзоку», обозначавшее старые аристократические семейства, постепенно теряющие былое влияние. Персонажи этой повести являются ипостасями его собственной личности: в образе Наодзи находит выражение идея саморазрушения, владевшая им с юных лет, в Кадзуко находят отражение коммунистические идеалы, оказывавшие на него столь сильное влияние в юности, в образе Уэхара — усталость и бессилие, овладевшие им в последние годы жизни.
Весной 1948 года были созданы повесть «Исповедь «неполноценного» человека» («Нингэн сиккаку») и рассказ «Вишни» («Ото»). Первые главы повести появились в июньском номере журнала «Тэмбо», но, не дождавшись, пока повесть будет опубликована полностью, Дадзай ушел из этого мира.
Дописав «Исповедь…» и вложив в нее всю свою душу, Дадзай почувствовал себя изнуренным и опустошенным. Его терзала бессонница, обострился процесс в легких, открылось кровохарканье. Больной и измученный, он написал свой последний рассказ «Гуд бай» и вместе с Ямадзаки Томиэ бросился в один из токийских водосборников — Тамагава. Это было 13 июня 1948 года. На его письменном столе остались: рукопись «Гуд бай» с авторской правкой, письмо-завещание, адресованное жене Митико, игрушки детям и стихотворение Ито Сатио:
Дождик прошел,
Грязный пруд взбаламутив.
В мутной воде
Не отражаются больше
Волны цветущих глициний.
Тела были найдены только 19 июня. 21 июня в доме Дадзая в Митаке состоялась траурная церемония, а 18 июля прах был захоронен возле храма Дзэнриндзи, рядом с могилой Мори Огай, одного из любимейших писателей Дадзая.
День смерти Дадзая Осаму, так называемое «Поминовение вишен» («Отоими»), отмечается каждый год 19 июня.
Т.Л. Соколова-Делюсина
1
Мусуби — колобки из вареного риса, как правило, завернутые в тонкие пластинки сушеной водоросли «нори».
2
Существуют две японские сказки, первая о том, как лисицу выдавали замуж, вторая о[object Object] выдавали замуж мышь. Существует поверье, что лисы зажигают огни в горах, чтобы дурачить людей, поэтому, когда ночью в горах и лугах мелькают блуждающие огоньки, говорят, что это свадебный кортеж лисицы. Что касается мыши, то в сказке говорится о том, что выдавая дочь замуж, родители хотели получить в зятья самое могущественное существо на земле. Поочередно они обращались к солнцу, облакам, ветру, стене и в конце концов пришли к выводу, что самое могущественное существо на земле это мышь.
3
Цубо — 3,3 кв. м..
4
Хакама — широкие полуюбка, полуштаны, принадлежность официального мужского костюма.
5
Сёдзи — перегородки в японском доме, отделяющие внутренние помещения от окружающей дом веранды.
6
Сяку — 30,3 см.
7
Гэта — японская национальная обувь, что-то вроде сандалий на деревянной подошве.
8
Го — 0,18 л.
9
«Манъёсю» — первая японская поэтическая антология, VIII век.
10
«Повесть о Гэндзи» — одно из самых знаменитых произведений классической японской прозы, автор Мурасаки[object Object] XI века.
11
«Дневник Сарасина» — одно из классических прозаических произведений XI века. Героиня[object Object] в провинции, мечтала попасть в столицу и прочесть знаменитую «Повесть о Гэндзи», ничто, происходящее в реальной жизни, ее не волновало.
12
Строки из стихотворения Байрона «Прости» («Элегия»), перевод И. И. Козлова.
13
Хибати — традиционный обогревательный прибор, работающий на древесном угле. В данном случае имеется в виду так называемое длинное хибати (нагахибати) — что-то вроде деревянного шкафчика (60x36x33 см), имеющего справа три или четыре выдвижных ящичка, а слева — духовку с металлическими противнями и специальным котелком для кипячения воды.
