Очарован наповал - Кокран Элисон

Дев поворачивается к звукооператору и в шутку кланяется. Скайлар хлопает его по спине.

— Сейчас, Дев, программа такая: шустришь к западным воротам, встречаешь машину Чарльза и вводишь его в курс дела.

Вообще-то Дев любит шустрить, особенно в первый вечер съемок, но сейчас с места не двигается.

— Разве не Рай… разве не наставник Чарльза должен вводить его в курс дела?

— Ты теперь наставник Чарльза. Я назначаю тебя на новую должность. И если не желаешь, чтобы «Долго и счастливо» превратилось в «Серость и посредственность», не стой разинув рот, а шустри по-шустрому, черт подери!

Дев так и не двигается с места.

— Прости, я не понял, я ведь наставник конкурсанток, а Райан… наставник Принца.

Райан Паркер хорошо подходит для натаскивания молодых надутых хлыщей, Дев хорошо подходит для натаскивания девушек. И как выяснили все коллеги после их публичной ссоры во время двадцать восьмого дня рождения Дева, друг другу они не подходили никогда.

— Но на съемках приквела Райан ничего не добился, поэтому он переводится в супервайзовые продюсеры, а ты в наставники Принца. Послушай! — Скайлар обхватывает лицо Дева ладонями, грубо нарушая свежераспространенные распоряжения о корпоративном этикете. — Ты наш лучший наставник, а для этого парня понадобится самое лучшее.

Единственное, что Дев любит больше шоу «Долго и счастливо», — это когда ему льстят о его продюсерских способностях на шоу «Долго и счастливо».

— Чтобы этот сезон удался, нужно, чтобы нашу звезду натаскивал по-настоящему-верящий-в-сказки-Дев-Дешпанде. Ты ведь поможешь мне?

Дев не думает о собственной несказочной сказке, он просто озвучивает то, что хочет услышать шефиня:

— Конечно, помогу.

— Чудесно. — Скайлар поворачивается к Джулс. — Отыщи досье Чарльза и принеси Деву. В этом сезоне ты его личный ассистент. Поможешь ему с Чарльзом. А сейчас давайте оба, вперед! Солнце почти село.

Дев не может даже насладиться негодующим взглядом Джулс, назначенной его личным ассистентом, — все его мысли заняты первой за три месяца встречей с Райаном, особенно теперь, когда он украл его должность.

Сейчас размышлять об этом некогда. Дев выполняет приказ — «по-шустрому, черт подери, шустрит» по плиточной дорожке к западным воротам, где ждет лимузин с их звездой.

Может, это хорошо. Может, так даже лучше. Девушек Дев способен натаскивать с закрытыми глазами, а Чарльз Уиншо станет испытанием его способностей, которое поглотит его душу и тело, заставит потеряться в ярких огнях и прекрасных историях.

Дев спешит к лимузину, без промедления тянется к ручке задней двери и, наверное, в пылу энтузиазма дергает ее сильнее, чем необходимо, потому что их Прекрасный принц клубком вываливается из салона и падает прямо к его ногам.

ЧАРЛИ

— А корона — это не слишком?

Морин Скотт не отрывается от телефона и никак на его слова не реагирует.

Чарли ерзает на заднем сиденье лимузина, пиджак смокинга туда-сюда ездит на груди. После эпиляции, автозагара, обливания терпким одеколоном тело стало как чужое. Хоть корону сняли бы, чтобы он не походил на стриптизера в образе принца Уильяма. Чарли даже захотелось удостовериться, что смокинг не быстро снимаемый. (Нет, ничего подобного, однако договор подразумевал достаточно обнаженки, чтобы вызвать обоснованные опасения).

На сиденье между ним и Морин валяется журнал. Чарли смотрит на него и при виде своих фотографий испытывает когнитивный диссонанс. Сейчас, взглянув на себя в зеркало, он наверняка увидел бы красное потное лицо с тревожно прищуренными глазами и поджатыми губами. А вот у парня на обложке ни забот, ни хлопот. Лицо гладкое, взгляд дружелюбный, улыбка небрежно-кривоватая. Парень на обложке — не Чарли.

Парень на обложке — фальшивка, фальшивка, которой ему придется стать на следующие два месяца. Он заключил сделку с пресловутым дьяволом и в настоящий момент ситуацией почти не управляет, но, по крайней мере, дурацкую пластмассовую корону снять может. Чарли поднимает руку.

— Не надо, солнышко! — рявкает Морин Скотт, не отрывая взгляд от телефона.

Даже «солнышко» звучит резко, и Чарли бессильно опускает руки. Значит, от короны не отделаться.

Или… можно выпрыгнуть из машины на ходу и сейчас же прекратить этот бессмысленно-глупый фарс. Чарли дергает ручку двери, но она, конечно же, заблокирована. Он считается склонным к побегу, поэтому создатель шоу лично сопровождает его из студии на съемочную площадку.

Два дня назад представители «Долго и счастливо» вывозили его на пляж, чтобы для заставки шоу он проскакал там на белом коне, как и положено Прекрасному принцу. Считается, что скакать на конях Прекрасным принцам положено уметь от природы. А бояться коней не положено по определению. Вместо того чтобы вжиться в роль доброго молодца, Чарли корячился в седле, морщился от каждого резкого движения и затягивал съемки, пока солнце не село и кадры не начали всех бесить. Лысая женщина, руководившая процессом, сказала, что он «пипец неуправляемый».

Если честно, так оно и есть.

Чарли вспоминает, что агент сказала ему до отъезда.

«Ты же хренов Чарли Уиншо! Ты еще брекеты носил, когда создал миллиардную айти-компанию. Значит, и с “Долго и счастливо” справишься».

«Но я потерял компанию», — пробормотал в ответ Чарли. Париса сделала вид, что не расслышала. Она знает, что он потерял. Именно поэтому он здесь. Это его последний шанс все вернуть.

Стресс давит на Чарли, и, пока его общее тревожное расстройство не переросло в полномасштабную панику, он начинает делать успокаивающие упражнения: три раза глубоко вдохнуть, досчитать до тридцати на семи языках, тринадцать раз набить «тихо» морзянкой на колене.

Морин Скотт перестает тыкать большими пальцами в телефон и впервые за вечер смотрит — по-настоящему смотрит на Чарли.

— Ну что нам с тобой делать? — осведомляется она приторным голосом.

Чарли хочется напомнить Морин, что это она его разыскала. Она месяцами донимала его агента, пока он не согласился участвовать в шоу. Чарли не отвечает.

— Нужно расслабиться, — советует она, манерно растягивая слова, будто подобные советы хоть раз давали желаемый результат. Серебристые коротко стриженные волосы Морин стильно покачиваются, когда она бросает угрожающий взгляд на Чарли. — На кону будущее каждого из нас. Тебе по понятным причинам нужен ребрендинг. Нашему шоу — тоже. Постарайся не упустить этот шанс.

Хотел бы он предъявить доказательства, что намеренно ничего не упускает. Хотел бы стать человеком, не совершающим косяков. Но, будь он таким человеком, он не стал бы новой звездой романтического реалити-шоу.

Морин хитро прищуривается.

— Ну, солнышко, не сиди сычом! Ты будешь встречаться с двадцатью красавицами, а когда все закончится, сделаешь предложение победительнице. Что тут ужасного?

Что ужасного в том, чтобы встречаться на телешоу, если ты в реале два года ни с кем не встречался? Что ужасного в липовой помолвке с почти незнакомой девицей при эфемерной надежде на то, что по окончании проекта он снова сможет работать?

Ничего ужасного нет. Абсолютно ничего. Чарли в полном восторге от происходящего. К другим новостям: его сейчас вырвет.

— И кто знает, — щебечет Морин с навязчивой слащавостью, — может, в итоге ты найдешь настоящую любовь?

Не бывать такому. Это единственное, в чем Чарли абсолютно уверен.

Лимузин плавно останавливается, Морин прячет телефон в карман.

— Сейчас выйдем из машины, и ты познакомишься с Девом, своим новым наставником. Он подготовит тебя к церемонии открытия.

Чарли хочется спросить, что случилось с прошлым наставником, но водитель глушит мотор, и, не добавив ни слова, Морин исчезает в ночи. Чарли не знает, должен ли следовать за ней или марионеткой сидеть в машине и ждать, когда его дернут за нитки.

Чарли выбирает первый вариант, не желая начисто отказываться от свободы в самом начале двухмесячного ада. Резко, всем весом он наваливается на дверь, которая… поддается с подозрительной легкостью.