Владимир Кунин - Двухместное купе
— Добрый вечер.
— Здравствуйте, здравствуйте! — слегка растерянно ответил ему В.В. — Ну, прежде всего, я был свято убежден, что прорвался в этот вагон самым первым, из-за чего чуть не сцепился с довольно хамоватым проводником...
— А во-вторых? — весело спросил могучий парень.
— А во-вторых, уверен был, что моим соседом окажется какой-нибудь немолодой генерал штабного розлива. Когда-то в «Стреле» мне очень везло на таких генералов.
Парень усмехнулся:
— В настоящий момент Министерством обороны планируется большое генеральское увольнение. И все наши доблестные ребята-генералы затаились, чтобы не привлекать к себе внимания и не оказаться в Чечне или в списках сокращения высшего командного состава.
— Ах вон оно что... — пробормотал В.В., уселся на свой диван и стал нащупывать в сумке бутылку с «Бифитером». — Интересненько...
— Но если вы того желаете, — сказал парень с голубыми глазами и длинными светлыми волосиками, — я могу прошвырнуться по вагонам, отыскать вам генерала и тут же поменяться с ним местами. Чтобы не разрушать ваши давние привычки ездить в «Стреле» с генералами.
— Ну уж дудки! — тут же возразил В.В. — Но вы можете прошвырнуться к проводнику и взять у него два чистых стакана. Я, правда, уже велел ему их принести, но если вы за стаканами сами смотаетесь — буду вам очень обязан. Уж больно не хочется видеть его рожу, а тем более затягивать процесс нашего с вами знакомства. Как говорится — «...а у нас с собой было!».
И В.В. торжественно водрузил на столик бутылку джина.
Парень внимательно посмотрел на В.В., снова улыбнулся и пугающе грациозно, может быть, даже излишне женственно проскользнул мимо В.В. в вагонный коридор.
В.В. слегка ошарашенно поглядел ему вослед и подумал: «О черт!.. Неужели „голубой“?! Как жаль... Такой классный образец настоящего мужика — и на тебе... Голос какой-то... со странными модуляциями... Я не против... Пожалуйста! Можете трахать кого угодно — хоть козу, хоть собачку Жучку. Главное, чтобы мне, как пишут в объявлениях, „интим не предлагать!“... Хотя кому я могу быть нужен?..»
Без единого рывка, без малейшего перелязга буферных сцепок вокзальный перрон с провожающими, носильщиками и бдительными милиционерами, по-свойски болтающими с юными проститутками, тихо поплыл назад к Москве.
В.В. посмотрел на часы — было ровно одиннадцать пятьдесят пять.
В эту секунду в дверях куле возник молодой сосед В.В.
В одной руке он держал металлический подстаканник со стаканом горячего чая, в другой — чистый стакан без чая и подстаканника.
— Как понимаете, ни льда, ни тоника достать не удалось, — сказал он. — Зато когда проводник узнал, что моим соседом по купе будете вы, он посоветовал мне быть предельно осторожным! Кажется, он принял вас за главаря какой-то преступной группировки, едущего в Петербург на слет воров в законе. При этом он ссылался на свой богатый железнодорожный опыт.
— Тоже неплохо, — сказал В.В. — Оставим его в этом прелестном заблуждении. Телевизионные бандитские сериалы делают свое большое и нужное для народа дело! Кстати, а почему вы не принесли себе чистый стакан? Вы не собираетесь составить мне компанию?
— Не пью, — виновато улыбнулся парень. — Я, с вашего разрешения, — чайку. Не возражаете?
В.В. налил себе полстакана джина, убежденно и чуточку презрительно произнес:
— Сейчас вы скажете, что еще и не курите.
— Не курю, — ответил парень и по-женски откинул волосы со лба.
И СНОВА МЫ УСЛЫШИМ ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС В.В.
«Точно! Голубенький... Как жалко!.. Такой превосходный тип молодого самца и... педик! Ну надо же!» — подумал В.В.
Парень внимательно посмотрел на В.В. и весело рассмеялся:
— Да нет же! Я совершенно нормальной ориентации. Не пугайтесь.
От неожиданности В.В. одним глотком маханул все содержимое стакана, откашлялся, перевел дух и только после этого обалдело уставился на своего соседа по купе:
— Батюшки светы!.. Что делается?! Чтение мыслей на расстоянии?! Это у вас наследственное или благоприобретенное?
— Понятия не имею.
— Вы из цирка? — спросил В.В., оглядывая мощную фигуру парня.
— Нет.
— Эстрада? — спросил В.В. и налил себе еще полстакана.
— Ни к тому, ни к другому я не имею ни малейшего отношения.
— О черт... — В растерянности В.В. поднял стакан. Но парень поморщился и своей огромной лапой удержал руку В.В. со стаканом.
— Да погодите вы. Что же вы так джин глушите? Хоть чем-то закусить... Ну разве можно так? Сейчас, сейчас...
Он вытащил из-под столика красивый кожаный портфель и достал из него большое и румяное яблоко.
— Закусывайте. Мытое.
В.В. выпил, захрустел яблоком. Сказал с полным ртом:
— Тогда вы — врач-психиатр, владеющий всякими гипнотическими штуками! Или как там у вас они называются?.. Такой омоложенный и улучшенный вариант Кашпировского. Да?
— Нет.
В.В. разозлился:
— Кто же вы тогда, елки-палки, чтоб не сказать хуже?!
Парень задумчиво посмотрел в черное окно, как-то странно пожал плечами, будто и сам не ведал — кто он, негромко проговорил своим странным голосом:
— Как вам сказать? Я... Я в меру своих сил и возможностей охраняю людей.
— То есть вы руководите некой, как теперь говорят, «охранной структурой»? — попытался уточнить В.В.
— Как вы сказали? — переспросил парень.
— Я предположил, что вы возглавляете какое-то охранное бюро.
Парень слегка задумался, потом поднял на В.В. свои голубые девичьи глаза.
— Да, что-то в этом роде.
— Слушайте! — спохватился В.В. — Я вам совсем заморочил голову. Мы даже не представились друг другу. Я...
Но парень весело перебил В.В.:
— Вы — Владимир Владимирович. Я только сейчас понял, с кем я разговариваю. Я недавно прочитал одну вашу книжку про говорящего кота, и на обложке была ваша фотография! Верно?
— Верно, — ответил В.В. и плеснул еще немного джина в свой стакан. — А как зовут вас?
— Ангел.
— Как?!
— Ангел. В Болгарии очень распространенное имя.
— Так вы болгарин?
— Нет.
— Ага... — тупо проговорил В.В. и выпил. — А как вас мама называла? Я имею в виду ласкательную форму этого имени.
— У меня нет матери.
— Но ведь была когда-то?
— Наверное. — Парень пододвинул недоеденное яблоко поближе к В.В. — Вы закусывайте, Владим Владимыч.
— Хорошо, хорошо... — В.В. снова взялся за яблоко, но продолжил свое хмельное наступление: — Слушайте! Вы меня, конечно, простите, но старики моего возраста, особенно когда переваливает за семьдесят, обычно чудовищно бестактны! Особенно когда они — под банкой! Им всегда кажется, будто им в жизни что-то недодали, и поэтому позволяют себе... Короче, я НЕ являюсь интеллигентным исключением. Как называют вас барышни в минуты близости? Ну не говорят же они вам: «Ангел мой!..» Наверное, существует какая-то уменьшительная форма?..
— Да нет, — тихо проговорил Ангел. — Так и говорят.
— Как?!
— Ну, как вы сказали... Иногда говорят: «Мой Ангел...» Но вообще-то, Владим Владимыч, я — ничейный Ангел. Я уже давным-давно никому не принадлежу. С детства. Так сказать, Ангел — сам по себе. Единица совершенно самостоятельная.
— По-моему, вы меня загнали в какой-то бездарный словесный тупик! — раздраженно произнес В.В. и налил себе в стакан немного джина.
— Наоборот, Владим Владимыч! Я вас из этого тупика пытаюсь вытащить, — рассмеялся Ангел.
В дверь купе постучали.
— Да-да! Пожалуйста... — сказал Ангел и сам открыл дверь.
Стараясь не смотреть на В.В., в проеме дверей стоял проводник:
— Еще чайку не желаете? — осторожно сказал он Ангелу, а глазами показал на В.В., безмолвно вопрошая — все ли в порядке?..
— Спасибо, пока не нужно. У нас все прекрасно, — успокаивающе улыбнулся ему Ангел.
Закрыл за проводником дверь и спросил у В.В.:
— Чем это вы его так запугали?
— Ах Ангел!.. Этот наглый и трусливый засранец — классический слепок с крохотного хамоватого советского чиновничка, упивающегося своей трехсекундной лилипутской властью. Я там на перроне не сдержался и рявкнул на него, вот он и вообразил себе бог знает что... А так я уже давно ничем никого напугать не могу.
— Не кокетничайте, — улыбнулся Ангел. — Судя по тому, с какой легкостью в вас проваливается этот напиток, — вы еще в превосходной форме!
— Ах, если бы!.. — В.В. налил себе в стакан еще немного джина. — Недавно в Мюнхене, на кинофестивале, куда я забрел всего лишь из стариковского любопытства, со мной произошел забавный случай. Я выпивал в буфете с одним знакомым критиком, как вдруг ко мне подошел громадный толстый человек, в котором я с трудом и ужасом узнал некогда худенького провинциального паренька, некогда перебравшегося в Москву с целью покорить столицу своими посредственными эстрадными хохмочками. И ведь покорил, сукин кот!
В.В. выпил джин и понюхал остаток яблока.
— Так вот — он заключил меня в объятия, ласково прижал к своему необъятному животу, расцеловал и тихо спросил: «Ну, как поживаешь, предатель родины?» — В.В. грустно поглядел на оставшийся в бутылке джин и горько признался: — И знаете, Ангел, я так и не нашелся что ему ответить... Наверное, теперь я уже всего лишь сочинитель, а не боец. Потом я даже представил себе, что мог бы сказать какой-нибудь герой моей повести в ответ на такую шуточку. Думаю, что если бы он не шарахнул сразу этого пошляка бутылкой по башке, то скорее всего презрительно напомнил бы этому разжиревшему халамендрику, что за эту родину он шестнадцатилетним мальчишкой уже воевал с сорок третьего, а потом полгода валялся по медсанбатам и госпиталям... И дослуживал в армии до пятьдесят четвертого, летая на самых строгих военных самолетах... Он, этот киевский пошлячок, еще и на свет не родился, когда я... Впрочем, так мог бы сказать мой герой, которого я сам выдумал, пристегнув ему кусочки собственной жизни — такой путаной и разнообразной, что ему, этому говнючку от кинематографа, и не снилось! — В.В. хлебнул из горлышка и печально добавил: — За последние годы я так постарел, что теперь вынужден передоверять защиту собственной чести и всего, что мне дорого, — моим героям. Мною же придуманным персонажам. И когда они совершают то, что еще совтсем недавно я с наслаждением сделал бы сам, — я успокаиваюсь...
