Абдель Селлу - Ты изменил мою жизнь
Чем занимались парижане в семидесятые годы по воскресеньям – да и сейчас тоже. Гуляли в саду Тюильри. Вот так и я, когда мне было пять лет, перешел Сену по мосту Искусств и оказался у фонтана с мутной водой. Несколько карпов вяло шевелили плавниками в луже глубиной в полметра. Я видел, как они поднимались, раскрывали рты, чтобы глотнуть воздуха, и снова опускались на дно.
Мы брали напрокат игрушечный парусник. Подталкивая кораблик шестом, я заставлял его выплыть на середину. Если дул попутный ветер, парусник всего за несколько секунд мог достичь противоположного берега. Я бежал туда, разворачивал кораблик и снова отправлял в плавание. Время от времени я поднимал голову и с изумлением смотрел на огромную каменную арку у входа в сад..
– Папа, что это?
– Э-э… Старинные ворота.
Абсолютно бесполезные ворота, потому что по обе стороны от них не было стен. В глубине сада я видел огромные здания.
– Папа, а это что?
– Сынок, это Лувр.
И больше никаких сведений: «Лувр», и всё. Я думал, что, наверное, нужно быть очень богатым, чтобы жить в таком большом и красивом доме, с высокими окнами и статуями. Парк Тюильри был больше, чем все вместе взятые стадионы Африки. Десятки каменных человеческих фигур, стоявших вдоль аллей и на лужайках, смотрели на нас со своих пьедесталов – все в плащах, у всех волосы длинные и кудрявые.
Я задумывался, давно ли они тут торчат, – а потом возвращался к своим занятиям..
Если ветра не было, парусник застревал посреди фонтана. Приходилось уговаривать других капитанов, чтобы они подняли волну, которая спасет мой кораблик. Иногда все это заканчивалось тем, что Белькасим закатывал штанины и лез в фонтан.
В хорошую погоду Амина иногда собирала большую корзину для пикника, и мы обедали на лужайке Марсова поля. Родители лежали на одеялах, дети собирались в стайки и гоняли мяч. Сначала мне не хватало словарного запаса и на меня не обращали внимания. Я был очень послушным и вежливым. Ничем, кроме внешности, я не отличался от маленьких французов в бархатных штанишках на лямках.
Как и они, я возвращался домой, валясь с ног от усталости. Правда, нам с братом никто не запрещал смотреть «воскресный фильм», который показывали вечером по телевизору. Если шел вестерн, мы держались дольше, но все равно почти никогда не дотягивали до конца..
Одного за другим Белькасим переносил нас на руках в кровать. Любить и заботиться можно и без инструкции.
* * *
В Алжире мой отец ходил на работу в полотняных брюках и куртке. Под ней – форменная рубашка и галстук, и каждый вечер он чистил свои кожаные ботинки. Я догадывался, что у него не очень грязная профессия и занимается он скорее всего умственным трудом. Я не знал точно, где и кем он работает; да и не особенно задумывался.
На самом деле мне было все равно..
В Париже мой новый отец каждое утро натягивал синий комбинезон и надевал на свою лысую голову кепку. Он был электриком и никогда не знал, что такое безработица. Ему всегда было чем заняться, и Белькасим очень уставал, но не жаловался и просто шел на работу.
Моя новая мама, так же как и алжирская, сидела дома, готовила обед, убирала квартиру. Теоретически она еще должна была заниматься детьми. Но Амина никогда не жила в настоящей французской семье и поэтому не до конца понимала, что это значит. Поэтому она решила поступать так, как принято у нее на родине, – готовила нам вкусную еду и никогда не запирала дверь..
Я не спрашивал разрешения выйти из дома, а ей и в голову не приходило поинтересоваться, куда я иду. У арабов любой человек пользуется свободой безо всяких ограничений.
3
В нашем новом районе стояла статуя. Точно такая, как в Нью-Йорке, – я ее видел по телевизору. Наша, конечно, была меньше, но мне, шестилетнему, она казалась просто огромной. Каменная женщина в простой накидке держала в поднятой руке факел, а на голове у нее был странный венец из колючек. Мы переехали в XV округ и забыли тесную квартирку и старый Париж, который казался мне таким скучным.
Теперь мы живем в новом районе Богренель – районе, ощетинившемся небоскребами, как в Америке!.
Семейство Селлу получило квартиру на втором этаже семиэтажного дома из красного кирпича – его еще называют «парижским камнем». Лифта в доме нет. Жизнь тут такая же, как в любом пригороде – Сен-Дени, Монфермей или Кретей. Единственное отличие в том, что из наших окон – видна Эйфелева башня.
Теперь я парень из предместий. Рядом построили огромный торговый центр, со всем, что полагается внутри, – заходи и бери. Я уверен в том, что весь мир занят только тем, чтобы украсить мою жизнь.
* * *
У кассы в магазине «Призюник» прямо перед моим носом висят яркие пакеты, а рядом на полках разложены всевозможные игрушки и сладости. Я обожаю конфеты «Пец» в коробочках-дозаторах с забавными пластмассовыми фигурками. Нажимаешь на кнопку, и конфетка выпадает на ладонь. Я быстро собрал большую коллекцию.
По вечерам я выстраиваю на столе коробочки с фигурками героев любимых мультфильмов. Мой брат, который вечно во все лезет, спрашивает:.
– Абдель, откуда у тебя фигурка из «Братьев Гавс»[10]?
– Мне подарили.
– Неправда.
– Заткнись или получишь.
Брат замолкает.
Еще мне очень нравятся корабли, подводные лодки и маленькие машинки, которыми можно играть в ванне. Сбоку у них ручка, внутри механизм, заводишь – и пошла машинка. Много раз в магазине я набивал целые сумки этими игрушками и просто уносил их. Я входил в магазин как любой человек, собравшийся за покупками, брал пакет, выбирал то, что мне нравилось, и уходил..
Но в один прекрасный день выяснилось, что я кое-что упустил. Я прошел мимо кассы прямо на глазах у директора магазина.
– У тебя есть деньги? – спросил он.
– Деньги? Зачем это?
– Чтобы оплатить то, что ты взял!
– Что я взял? Вот это? А разве это за деньги? Откуда мне было знать! И вообще, ну-ка отпустите меня, мне больно!
– Где твоя мать?
– Не знаю! Дома, наверное.
– А где ты живешь?
– Не знаю, где-то живу…
– Отлично. Раз ты так себя ведешь, я отведу тебя в участок.
Вот тут я, честно говоря, вообще перестал его понимать. Мне показалось, что он хочет отвести меня на почту[11].
Я знал, что такое почта – я много раз был там с Аминой. На почте можно купить марки или позвонить из телефонной кабины родственникам в Алжир. При чем тут конфеты «Пец». А, я понял. На почте еще выдают деньги.
Нужно сунуть в окошко листок с цифрами и подписью, а кассирша даст тебе несколько стофранковых купюр. Я поднимаю голову и смотрю на директора, который крепко держит меня за руку – и больно-то как..
– Нам незачем идти на почту, уверяю вас! Я не смогу заплатить, потому что у меня нет листка с цифрами.
Директор с недоумением смотрит на меня. Похоже, он ничего не понял.
– Ты вообще чего несешь? Ну да ладно, в полиции разберутся.
Да он просто идиот! На почте нет полицейских. А хоть бы и были – не думаю, что они станут платить за мои конфеты.
Наконец мы входим в какое-то серое помещение. Это совсем не похоже на почту. Вдоль стен на стульях сидят люди. За письменным столом какой-то человек в синей форме, он смотрит на нас. Даже не поздоровавшись, директор магазина начинает вопить:
– Я поймал этого воришку с поличным у себя в магазине! Схватил на месте преступления!
На месте преступления! Кажется, он смотрел слишком много фильмов про комиссара Коломбо. Я склоняю голову набок и стараюсь походить на цыпленка Калимеро[12], когда он произносит свою коронную фразу: «Разве это шправедливо? Это шлишком нешправедливо!»
– Полюбуйтесь! – Директор вываливает мою добычу на стол перед полицейским. – Целый пакет! И я готов поклясться, что это не в первый раз!
Полицейский пытается от него отделаться:
– Очень хорошо. Оставьте его нам, мы разберемся.
– Да, но проследите, чтобы он был хорошенько наказан! Пусть это послужит ему уроком! Я не хочу, чтобы он снова таскался ко мне в магазин!
– Я вам уже сказал, что мы разберемся.
Наконец директор уходит. Я стою перед полицейским и уже не притворяюсь несчастной жертвой. На самом деле все это меня развлекает. Я не боюсь, да и чего мне бояться. В магазине прямо у меня перед носом лежали сладости. И, разумеется, я их взял. Я наивный и доверчивый, я думал, что они лежат там как раз для этого – ириски «Карамбар», жевательный мармелад «Клубника Тагада», «Пец» с фигурками Микки-Мауса, робота Грендайзера и космического пирата капитана Харлока….
Полицейский приводит меня в кабинет, где сидят двое его коллег:
– Директор «Призюник» поймал его, он набрал там всего с полок.
Я тут же его перебиваю:
– Не с полок, а рядом с кассой! Там, где конфеты!
