Фэнни Флэгг - Добро пожаловать в мир, Малышка!
Кстати, о невестах… Июнь такой насыщенный месяц, столько событий — свадьбы, выпускные балы… И если вы раздумываете, что подарить вашей избраннице, Боб Морган из универмага братьев Морган сообщает, что можете больше не ломать голову, потому что дарить нужно жемчуг, жемчуг и еще раз жемчуг. Жемчуг выпускнику, жемчуг июньской невесте, жемчуг маме невесты, подружкам невесты… всем — исключительно жемчуг. Помните, жемчуг годится на все случаи жизни. Боб приглашает: заходите прямо сегодня. Он будет рад вас видеть.
Та-ак, что тут у нас еще на сегодня… А-а, вспомнила. Мне позвонила Бедняжка Тот, сказала, что ее кошка снова окотилась и котята все страшненькие, кроме одного, так что кто первый придет, тому и повезет. Через минутку я расскажу вам, как стирать перьевые подушки, но сначала давайте послушаем Беатрис, нашу слепую певчую птичку…
Спустя двадцать пять минут Соседка Дороти как всегда заканчивает программу словами:
— Ну что ж, мои старенькие ходики на стене показывают, что наше время вышло. Мне так приятно по утрам сидеть с вами, болтать, попивать кофеек… Вы мне доставляете такую радость, не передать. Ну, до встречи, я буду скучать, так что возвращайтесь завтра, хорошо? С вами были Соседка Дороти и Мама Смит. Доброго вам дня…
Вечером Соседка Дороти и ее семейство сидели на веранде, ели приготовленное Доком персиковое мороженое. Все, включая Принцессу Мэри Маргарет, перед которой стояла личная плошка с ее именем.
Летними вечерами едва ли не каждое семейство Элмвуд-Спрингс выходит после ужина на веранду поприветствовать сограждан, которые направляются к центру города поглазеть на витрины или, наоборот, возвращаются из кино. Там и тут на улицах слышны негромкие голоса, в темноте вспыхивают оранжевые огоньки сигарет и трубок.
Бобби, счастливый и обгоревший на солнце, до сих пор пахнущий хлоркой, с глазами, красными от ныряния в бассейне весь день напролет, уснул на качелях под разговоры взрослых. Дороти сказала Доку:
— Видел бы ты, какой он сегодня явился домой, весь аж лиловый, столько в воде проторчал.
Док засмеялся. Анна Ли сказала:
— Мам, ты б его больше туда не пускала. Знаешь, чем он там занимается? Подныривает и щиплется.
Голос подала Мама Смит:
— Ой, да пусть у ребенка будет детство, он скоро повзрослеет.
В это время мимо дома проходили Мак Уоррен и его невеста Норма. Норма вела за руку свою четырехлетнюю кузину.
Дороти окликнула их и помахала рукой:
— Ау, привет, как поживаете?
Они помахали в ответ:
— Хорошо. Вот кино посмотрели.
— Что показывали?
Норма крикнула:
— «Яйцо и я» с Клодет Колберт и Фредом Макмюрреем. Хороший фильм.
— Сколько его будут крутить?
— Еще день или два, посмотрите обязательно.
— Посмотрим, — сказала Соседка Дороти.
Мак крикнул:
— Как дела, Док?
— Отлично. — Док кивнул на маленькую белокурую девчушку и сказал Маку: — Гляжу, тебя уже в няньки приспособили. Ну, привыкай, скоро свои появятся.
Мак улыбнулся:
— Да, сэр, спокойной ночи.
— Спокойной.
Когда они скрылись из глаз, Дороти откинулась в кресле, поглядела на Анну Ли и вздохнула:
— Кажется, только вчера вы двое были младенцами. Время мчится словно бешеное. Не успеешь оглянуться, как Анна Ли выйдет замуж.
— Нет, не выйду, — сказала Анна Ли.
— Нет, выйдешь и бросишь нас, а Бобби станет взрослым дядей.
Они еще посидели, поприветствовали нескольких прохожих, перемолвились с ними словечком, потом Дороти сказала:
— А вам никогда не хотелось остановить время? Не дать ему идти вперед, удержать на месте?
— Мам, если бы можно было остановить время, где бы ты его остановила? — спросила Анна Ли.
Дороти задумалась.
— Ох, милая… Будь такая возможность, я бы остановила его прямо сейчас, когда вся моя семья рядом, вот в этот самый момент. — Она взглянула на мужа: — А ты, Док? Где бы ты его остановил?
Он затянулся, из трубки пыхнул дым.
— Сейчас подходящий момент. Никто не воюет. Все здоровы. — Он посмотрел на Дороти и улыбнулся: — Да и мамочка пока не утеряла своих очаровательных форм.
Дороти захохотала.
— С этим ты опоздал, Док. А ты, Анна Ли?
Анна Ли вздохнула. Недавняя выпускница, она вдруг стала страшно мудрой.
— Эх, если бы я тогда знала все, что знаю сейчас, я бы остановила его в прошлом году, когда была еще молода.
Дороти улыбнулась дочери и спросила:
— А вы, Мама Смит, когда бы остановили время?
— А я бы, наверное, не стала. Пусть себе идет своей дорогой, как положено.
— Правда?
В 1904 году, когда Мама Смит была ребенком, ее взяли на выставку мировых достижений в Сент-Луис, и с тех пор она с надеждой ждала будущего.
— О да, я бы очень не хотела пропустить что-то хорошее, вдруг оно вот-вот наступит, вдруг поджидает тебя прямо за углом. А вы?
— Наверное, вы правы, Мама Смит, — сказала Дороти. — Мы не знаем, что нас ждет в будущем.
— Вот-вот. Только представьте, какая жизнь будет лет через двадцать пять.
Анна Ли скорчила мину:
— Я стану старухой с седыми волосами.
Мама Смит засмеялась:
— Может, и так, только меня-то к тому времени уже давно на земле не будет. А вы его увидите, это будущее.
Книга первая
Двадцать пять лет спустя
НовостиЭлмвуд-Спрингс, штат Миссури
1 апреля 1973
Норма Уоррен просто лопалась от нетерпения в ожидании Мака, он должен был вернуться домой завтракать. Он пошел-то недалеко, за два квартала, отнести тете Элнер пакет корма для птиц. Тетя Элнер позвонила ни свет ни заря и сказала, что голубые сойки сейчас разнесут ее дом в щепки, потому как у нее закончился корм. Норма любила и жалела бедную глуховатую тетю Элнер. Но почему именно в это утро у нее должна была кончиться еда для птичек? Норма знала, что Мака будут останавливать все кому не лень, а он с удовольствием поболтает с каждым. Обычно она не возражала, но только не сегодня. Бог знает, где он застрял. Он мог уже быть на другом краю света или на чьей-нибудь крыше, мог сесть в машину к любому незнакомцу, просто ради того, чтобы пообщаться. Она подождала еще несколько минут и сдалась, поставила его завтрак в микроволновку, чтобы не остыл, взяла щетку и вышла подметать веранду, поминутно оглядывая улицу и думая, что приобретет-таки эту новинку, бипер, и прицепит его к Маку.
Спустя еще несколько минут терпение у Нормы лопнуло. Она вернулась на кухню и позвонила. Гудки тянулись бесконечно, пока тетя Элнер не взяла наконец трубку.
— Алло.
— Тетя Элнер, у вас все в порядке?
— Все прекрасно, дорогуша, — произнес бодрый голос, — а у тебя?
— Нормально, я просто разволновалась, вы так долго не подходили к телефону.
— А я в саду была — пока добежала… Мак помогает мне посадить турецкую гвоздику вокруг грядок.
Норма закатила глаза и сказала нежным голоском:
— А-а, понятненько. Никакой спешки нет, но попросите, пожалуйста, Мака, когда он закончит, чтобы шел прямо домой, никуда не заходя? У него завтрак стынет. Скажете, ладно?
— Хорошо, дорогуша, я передам. Ой, Норма, ты еще слушаешь?
— Да, тетя Элнер.
— Мои голубые сойки передают тебе большое спасибо. Ну, пока-пока.
— До свиданья, тетя Элнер.
Норма, красивая брюнетка сорока трех лет, глянула в зеркало над раковиной и увидела, что от волнения у нее на щеках выступил румянец.
Спустя еще двадцать минут, когда она едва не соскребла щеткой краску с пола веранды и промела полквартала, на горизонте появился Мак. Неторопливо, вразвалочку, он шествовал к дому, приветствуя всех встречных, включая двух собак и кошку. Норма яростно замахала рукой:
— Мак, ну давай быстрей!
Мак, коренастый мужчина с песочного цвета волосами, дружелюбного вида, радостно улыбнулся и замахал в ответ. Норма кинулась в дом, вынула из печки тарелку с завтраком, поставила кофейник, и тут хлопнула входная дверь.
— Мак, заходи и садись, пока у меня не случился инфаркт.
Он сел.
— Эй, что случилось, девочка?
Норма налила ему кофе, села и дождалась, когда муж примется за яичницу.
— Угадай, — сказала она.
— Что?
— Ни за что не поверишь.
— Что?
— Вовек не угадаешь, кто звонил.
— Кто?
— Только ты ушел, через три минуты, а то и меньше…
— Кто?
— Сдаешься?
— Да, да, ну кто звонил?
— Ты готов?
— Да, дорогая, я готов. Кто?
Норма подождала, пока у нее в голове отзвучат фанфары, и, больше не в силах сдерживаться, выкрикнула:
— Малышка, вот кто!
Мак от удивления отложил вилку.
— Шутишь?
— Нет, не шучу, она звонила через три минуты после твоего ухода.
— Где она?
— В Нью-Йорке, и знаешь что? Она возвращается домой.
