Сэм Уэллер - Девушка в траурном зале

«Господи, что за бред?»

— Кэтрин любила Нью-Йорк.

— Я знаю. Да. И мне это нравилось в ней. Как бы там ни было, однажды я увидел ее на улице в Сохо и подошел познакомиться. Я никогда в жизни не знакомился с девушками на улице, но в ней было что-то такое… Что-то знакомое и для меня предопределенное. Вот что я хотел вам рассказать. Я знаю, миссис Корингтон, это звучит странно, но, как только я увидел вашу дочь, у меня сразу возникло чувство, словно я знаю ее всю жизнь. Это было дежавю, знак судьбы, астральное влияние, два ночных поезда, что мчатся навстречу по параллельным путям, проносятся мимо, и пассажиры двух поездов смотрят в окна и видят друг друга, буквально секунду.

Произнеся это вслух, я понял, что так и есть. Два поезда промчались навстречу друг другу, но только один пассажир смотрел в окно.

— Вы уже настоящий писатель. — Кэндис Корингтон почти улыбалась. — А что Кэтрин говорила насчет всех этих идей о судьбе?

— Я ничего ей не рассказывал. Не хотел ее напугать. Не хотел, чтобы она посчитала меня ненормальным. Теперь я жалею, что ничего не сказал. Дурак я был, что не сказал. Надеюсь, это вас не напугает, но я твердо верю, что мы с ней были предназначены друг для друга.

Миссис Корингтон покачала головой.

— Надо было сказать. Она во все это верила, в судьбу и все такое. Любила книги, в которых все по-другому, не как у нас. Книги об альтернативных реальностях, как она это называла. Забавно. У нее всегда было чувство, что она найдет свою истинную любовь здесь, в Стерлинг-Спрингс.

Я чуть не задохнулся. «Это же я. Я — ее истинная любовь».

— Я не сую нос в чужие дела, и все-таки можно спросить, что случилось? Просто я был в шоке, когда узнал.

Она испуганно посмотрела на меня и закрыла рот ладонью.

— Вы не знаете?

— Нет.

Она выглядела совершенно опустошенной, словно вдруг постарела на десять лет.

— Прошу прощения, я сейчас не могу об этом говорить. Просто не выдержу. Наверное, вам лучше уйти.

— Да, конечно. — Я не хотел уходить, но все равно поднялся.

— Спасибо за цветы. Было очень любезно с вашей стороны. Мне очень жаль. Мне так жаль.

Я вышел наружу, в жаркий солнечный день, дверь у меня за спиной закрылась. Парень, возившийся с двигателем, вновь поднял голову и посмотрел на меня. Я был раздосадован до безумия.

Я перешел через улицу и приблизился к нему.

— Привет, — сказал я.

На парне была обтягивающая футболка с надписью «На взводе». Его эспаньолка смотрелась неровно; справа он сбрил больше, чем нужно. Эта асимметрия раздражала.

— Да?

— Просто хотел спросить… Вы хорошо знаете миссис Корингтон из дома напротив?

— Неплохо, — сказал он, вытирая о джинсы испачканные руки.

— Вы знаете, что случилось с ее дочерью?

— Умерла.

— Я знаю. Но от чего умерла?

Парень прищурился.

— А тебе что за дело, удод?

— Прошу прощения?

— Спросил бы у ее матери. Чего ты меня-то выспрашиваешь?

— Ладно, неважно.

Я подошел к своему микроавтобусу, забрался в кабину, завел двигатель и принялся разворачиваться. Все это время парень смотрел на меня. Он что-то говорил, тыча пальцем в мою сторону, но я не слышал, что именно. Окна были закрыты.

После работы я приехал домой и сразу спустился к себе в подвал. Достал из кармана счет за телефон. Мне было стыдно, что я его украл. Я смотрел на нью-йоркский адрес и представлял себе старое многоквартирное здание на улице с рядом деревьев вдоль проезжей части. На первом этаже, в подъезде, висели почтовые ящики. Счет за телефон опустили в ящик, и он ждал там Кэтрин.

Я вскрыл конверт. Счет был на несколько страниц. Развернутый список звонков, сделанных за последние недели мая. Большая часть — в Иллинойс. Наверное, Кэтрин звонила матери. Десятки местных звонков по Нью-Йорку, несколько — в Ньюарк и Бостон, один — в Чикаго. Я всерьез задумался о том, чтобы съездить в Нью-Йорк, найти ее дом, поговорить с соседями. Узнать, как она умерла.

Но потом я вдруг понял, что это неважно. Совершенно неважно, как она умерла. Важно то, что ее уже нет и у меня нет ни единого шанса. Мне вспомнилась мягкая шерсть джемпера под моими пальцами, ее закрытые глаза и гладкая кожа, тонкий шрам на лбу, и откуда он у нее взялся — и еще сны. Эти сны, в которых она ни разу со мной не заговорила.

Я смотрел на телефонный счет. «Господи боже». Телефонный счет. Наверху первой страницы был ее номер. Я схватил трубку и набрал номер. Первый гудок. Второй. Третий. После четвертого гудка включился автоответчик.

— Привет, — сказала она, голос был звонким и чистым. — Это Кэтрин. Сейчас меня нет, но ты знаешь, что делать.

Потом раздался короткий сигнал, и я положил трубку.

Когда мне было девятнадцать лет, я работал курьером в фирме доставки цветов в западном предместье Чикаго, где кончаются торговые центры и начинаются фермерские угодья. Как-то морозным субботним утром мне пришлось расставлять цветы в траурном зале в местном бюро похоронных услуг. Я был там один — только я и усопший в открытом гробу. Я взглянул на него, на нее — и этот образ впечатался мне в сознание навсегда. В гробу лежала юная мать с младенцем в руках. Я был потрясен. Я вышел, забрался в кабину своего микроавтобуса и расплакался. С тех пор эта мать и ее ребенок не дают мне покоя.

Именно эти воспоминания легли в основу рассказа «Девушка в траурном зале». Но мне не хотелось просто описывать свои переживания, мне хотелось взглянуть на них сквозь призму фантастики, как делал Рэй Брэдбери в рассказах «Озеро», «Толпа», «Банши» и многих других. Мне хотелось, чтобы моя история зажила собственной жизнью, как это происходит со всеми хорошими историями. И вот тут в голову пришла мысль: что, если ты встретишь любовь всей своей жизни, когда уже ничего нельзя сделать? Когда она умерла?

После этого рассказ написался практически сам собой.

Разумеется, в моем рассказе явно прослеживается влияние «Вина из одуванчиков» Рэя Брэдбери, романа в рассказах, вышедшего в 1957 году. Место действия — маленький американский городок; тема неразделенной любви; элемент волшебства и печали в повседневном существовании; всепоглощающее ощущение меланхолии. Один из моих самых любимых рассказов Брэдбери — «Лебедушка» из «Вина из одуванчиков» (названия рассказов в книге убрали, чтобы закрепить впечатление, что это роман, а не сборник связанных друг с другом рассказов). В «Лебедушке» мужчина встречает женщину, разминувшись с ней во времени на многие десятилетия. Он молод и лишь начинает жить, она стара, и ее бессчетные великолепные дни уже подходят к концу. Моя история раскрывает тему упущенных возможностей и несостоявшихся стыковок с более темной, доведенной до крайности стороны. Двое влюбленных не встретятся никогда. Потому что уже слишком поздно. Один из них мертв.