Мухаммед Юсуф Аль-Куайид - Это происходит в Египте в наши дни

В повести почти отсутствуют фольклорные мотивы, за исключением пословиц, рассыпанных в речи персонажей, и образа Адхама аш-Шаркави, по-прежнему остающегося любимым героем крестьян, хотя они уже поняли, что герои типа Адхама ничем не могут им помочь. Современные мифы создаются власть имущими и служат их корыстным интересам — эта мысль пронизывает поэтику повести. Миф, возведенный в ранг государственной политики, подкрепляется мифотворчеством на уровне местных, деревенских властей, возрождающейся феодальной прослойки, новых богачей. Истина фальсифицируется всеми способами: дачей ложных показаний, составлением фальшивых документов, прямым отрицанием очевидных фактов. Но когда свой маленький миф пытается создать главный герой повести поденный сельскохозяйственный рабочий ад-Дабиш Араис, выдавая свою жену за беременную, чтобы иметь право на получение продуктов из американского дара, он вызывает праведный гнев блюстителей закона и платится за это жизнью. Ад-Дабиш слишком беден, чтобы иметь даже документ, удостоверяющий его личность. Тем самым он лишен всякой защитной оболочки. Единственное его достояние — пара рук, которые он ежедневно продает, чтобы прокормить семью.

Тема документа как неистинной, искажающей, мистифицирующей истину, но жестокой и всемогущей силы — тема совершенно новая для египетской прозы — выходит на первый план в творчестве Куайида. Отсутствие документа играет роковую роль в судьбе ад-Дабиша Араиса, подложный документ — в судьбе Мысри, героя следующей повести «Война на земле Египта» (1979). При этом радикально трансформируются и способы введения документа в художественный текст. В двух последних повестях документы представляют собой не инородное тело, не послания из внешнего мира, только начинающего пробивать брешь в глухой стене, отгораживающей от него деревню, а субстанцию повествования, зеркало, отражающее фальшь и уродливость всего миропорядка, основанного на лжи и демагогии, корыстолюбие и эгоизм его официальных представителей и защитников. Художественно преобразованный документ или текст, стилизованный под документ, становится органическим элементом произведения.

Документализм — быть может, характернейшая черта египетского реализма 70-х годов, он соответствует его обличительной природе. Документ — трагедия, документ — сатира, документ — сарказм — это действенное оружие литературы в общественной борьбе.

В двух последних повестях Куайида вновь меняется облик египетской деревни. Наметившийся в повести «Это происходит в Египте в наши дни» процесс реставрации прежних порядков завершается в «Войне на земле Египта» ликвидацией аграрной реформы, возвращением бывшему собственнику, старосте деревни, изъятых у него двадцать лет назад земель. Сочетая документализм с исповедальными формами повествования, писатель сумел раскрыть существующую в жизни «связь всего со всем», показать, как совершаемая социальная несправедливость отражается в нравственной сфере, как происходит реабилитация, и в глазах общества, и в их собственных глазах, людей, в свое время осужденных революцией, — старосты, «маклера». Подробное описание в «Войне на земле Египта» махинации, в результате которой вместо сына старосты отправляется в армию и погибает в октябрьской войне 1973 года с Израилем сын деревенского сторожа, разоблачает не только корыстные мотивы поведения всех участников «операции», но и безнравственную суть самой системы возрождаемых общественных отношений. Обличительный пафос повести достигает кульминации, когда выясняется, что «высокое начальство» не только санкционирует подлог, совершенный старостой, но и готово объявить его отцом погибшего героя, выдать ему деньги, причитающиеся деревенскому сторожу, отцу действительно погибшего юноши. Самому же герою отказывается даже в праве на память. Так, несправедливость, творящаяся в сфере социальных отношений, оборачивается самой худшей безнравственностью, профанацией патриотического чувства, долга защиты родины.

В двух последних повестях Юсуфа аль-Куайида значительно преобразился его постоянный герой — египетский крестьянин. Ад-Дабиш Араис, принадлежащий к низшему слою египетского крестьянина — поденным рабочим, нищ и неграмотен. Но ему присущи пытливость ума, желание разобраться в законах общественной жизни, и это ставит его намного выше Занати из «Происшествия на хуторе аль-Миниси» с его примитивными представлениями о «мужской чести».

Судьбе наемных сельскохозяйственных рабочих посвятил в свое время повесть «Грех»[3] (1958) один из талантливейших египетских прозаиков Юсуф Идрис. В 50-е годы наемными рабочими служили крестьяне бедных деревень, массой ехавшие на сезонные работы в другие районы страны. Ад-Дабиш Араис, уроженец ад-Дахрийи, пария в собственной деревне. Это герой нового времени, когда капиталистические отношения в египетской деревне уже приняли осязаемые формы, полностью разрушив патриархальную видимость «отеческой» заботы землевладельца-феодала о судьбах работающих на его земле феллахов. В повести Юсуфа Идриса после смерти ее героини батрачки Азизы в глазах поденщиков, когда они смотрят на надсмотрщиков с кнутами в руках, «светится неугасимая ненависть людей, которые слишком долго терпели». В повести Куайида 70-х годов эта ненависть прорывается безрассудным поступком доведенного до отчаяния человека — ад-Дабиш бросается с кулаками на представителя власти. И этот акт отчаяния внушает такой страх всем истинным виновникам случившегося, что они спешат объявить ад-Дабиша «главарем вооруженной банды», а затем вообще отрицают факт его существования и смерти (поскольку он не зарегистрирован ни в каких документах), т. е. снова прибегают к мифу ради фальсификации и сокрытия разоблачающей их правды. Но правду продолжают искать друзья ад-Дабиша, такие же, как и он, наемные сельскохозяйственные рабочие.

В повести «Война на земле Египта» крестьяне, у которых вновь отбирают землю, распределенную между ними двадцать лет назад по закону об аграрной реформе, обсуждают вопрос о защите ее силой оружия. И хотя в той деревне, где живет герой повести сын деревенского сторожа Мысри, этого не происходит, до крестьян доходят слухи о том, что в других местах феллахи оказали вооруженное сопротивление полиции, явившейся проводить в жизнь правительственный указ. Параллельно войне с врагом внешним идет другая война, война на земле и за землю Египта. Социальный срез событий, тема борьбы за землю прямо выводит повесть Куайида в русло реалистической традиции 50-х годов.

Герой повести Мысри (что по-арабски значит «египтянин»), будучи, как об этом свидетельствует его имя, образом собирательным, олицетворяет собой новый тип молодого крестьянина, сумевшего получить образование и знающего о мире, в котором он живет, гораздо больше, чем его отец. Мысри еще аморфен, нерешителен, опутан цепями расплывчатых представлений о долге, чести, патриотизме. И хотя эти традиционные представления уже далеко не бесспорны для него, он не может от них отрешиться, и они сковывают его волю к действию, не позволяют разрубить клубок обмана, жертвой которого он стал. И все же гибель Мысри в бою во время арабо-израильской войны 1973 года не напрасна, она отзывается болью во многих сердцах и многих его сверстников заставляет напряженно размышлять, осознавая правду жизни и истории. Во всяком случае и к ад-Дабишу, и к Мысри понятие герой может быть приложено не только в качестве синонима слова персонаж.

Верный своей теме художник может быть уподоблен летописцу, день за днем ведущему записи о событиях, свидетелем которых он был, но летописцу не бесстрастному, не равнодушно-объективному, а одушевленному горячим чувством сострадания к людскому горю, жаждой справедливости и уважения к своим героям-феллахам.

Сам писатель, говоря о роли художника в сегодняшнем Египте, признается, что не мог бы читать «написанный в наши дни в Египте роман о завоевании космоса или о любви между юношей и девушкой, или о бесчинствах, творившихся в мамлюкскую эпоху». По его мнению, «любой романист, хоть сколько-нибудь озабоченный проблемами своей родины, должен писать о социальной действительности Египта» При этом стилем, наиболее соответствующим духу времени, представляется Юсуфу аль-Куайиду «эпический стиль, свободный от сентиментальной слезливости и обусловленный подходом к содержанию художественного произведения прежде всего как к проблеме».

К такому убеждению писатель пришел в результате полутора десятилетий напряженной и активной творческой деятельности в условиях сложной и быстро меняющейся общественно-политической обстановки в Египте.

Это происходит в Египте в наши дни

Часть I

Господин офицер. Председатель деревенского совета, врач больницы и другие